Мертвый сезон в агентстве Глория - Фридрих Незнанский

— И сколько? — простецки хмыкнул Довбня.

— Пятьдесят миллионов «зелеными». А чтобы замазать мне глаза, решил сдать тебя.

— Кому? — испугался Довбня.

— Мне, дорогой. Это ведь меня зовут Малютой, ты разве не слышал? Сообщил, что ты решил всех нас заложить прокуратуре. Что никто тебя не вызвал, а ты сам пошел. Очко, мол, у тебя заиграло. Знаешь, что это такое?

— Я?! Сам?! — Довбня посмотрел на Маркина. — Он что, больной, Баграт Суренович? Или я отказываюсь от всего, что имею? От нормальной человеческой жизни?!

— Вот и я так тоже думаю. Зачем это тебе, дорогой? Но раз слово сказано, его надо проверить. А у меня есть много способов услышать от человека только правду. Сейчас я позову сюда одного хорошего парня, вы побеседуете с ним в соседней комнате, после чего я узнаю, обманываешь ты меня, дорогой, или нет. Прошу, дорогой, будь откровенен. А за момент твоего переживания я тебе назначу хорошую компенсацию, не обидишься.

Баграт сделал какой-то знак, и в комнату вошли двое крупных, одетых в черную форму парней. В одном из них Довбня узнал Володю Демидова, но не подал виду, а лишь испуганно опустил голову и сжался. Поразительно, здоровяк полковник выглядел сейчас полураздавленным червяком, которому обещали чем-то компенсировать его боль. Нет, не зря звали Баграта Малютой. Он был не только жесток и предан своему хозяину, но и умный, сволочь. Поэтому, не считая себя умнее других, подозревал, что полковник, отправляясь к нему, мог об этом кого-то и предупредить. Значит, ликвидировать его было бы опасным, а вот кинуть тысчонку-другую баксов за разбитую морду — это можно. Это по-мужски: пострадал — получи.

Баграт снова махнул ладонью парням: идите, мол, в ту дверь и побеседуйте, но… не переусердствуйте.

Демидыч положил ладонь на плечо Довбне, тот покорно поднялся и пошел в соседнюю комнату, где половину помещения занимала тахта, покрытая ковром.

Спутник Демидыча взял из угла рулон клеенки и раскатил его по ковру: это понятно, чтоб кровью не испачкать. После этого плотно закрыл дверь и повернулся к Довбне…

Баграт откинулся на спинку кресла и внимательно наблюдал за выражением лица Маркина. А тот сидел, словно съежившись, и ждал.

Из-за двери послышался сдавленный вскрик, перешедший в вой, перебиваемый матерными угрозами, всхлипами и нечеловеческим визгом.

Маркин дрожал, слушая, но даже не пытался заткнуть себе уши. Он словно наслаждался собственным ужасом. Баграт хмуро смотрел, и лицо его было каменным, словно у Будды.

Внезапно зазвонил мобильник на столике. Баграт Суренович неторопливо поднял трубку, включил, поднес к уху.

— В лагере посторонние! — прокричал чей-то голос.

— Проверьте кто, — спокойно сказал Малюта.

— Я… — Речь оборвалась, послышался то ли вскрик, то ли что-то сломалось, хрустнуло. Связь оборвалась.

За дверью стихло. Баграт поднялся и пошел к окну, отодвинул занавеску. Увидел двоих в черной форме, мирно беседующих неподалеку возле увитой плющом беседки.

Грохнуло в прихожей, будто дверь сорвалась с петель. Баграт обернулся. А вот теперь очередная дверь и в самом деле сорвалась с петель и плашмя рухнула на пол. На нее тут же выпрыгнул Голованов с пистолетом в руке. Следом Филя за шиворот втащил и швырнул на пол охранника, обеспечивавшего безопасность Баграта во время «дружеской беседы» с Маркиным и Довбней.

Из соседней комнаты вышел целый и невредимый полковник Довбня. За ним, опуская рукава черной форменной рубашки, шагнул Володя Демидов. Увидел Севу с Филей, криво усмехнулся и качнул головой назад:

— Слабак… Два приема и — готов.

Баграт застыл, словно изваяние. Маркин сжался в кресле до размеров подлинного хорька.

— Что там? — спросил Демидов, кивая на окно.

— Все по плану, — сказал Голованов и повернулся к Баграту: — Руки попрошу, господин Мкртчян.

Баграт послушно протянул руки, и на них щелкнули металлические браслеты.

— Вы тоже! — сказал Сева Маркину.

Но тот так и взвился в кресле, крича, что он не подчинится неизвестно кому! Что он работает в Кремле! И вообще, где ордер?

— Постановление на арест вам сейчас представят, — сказал Сева и добавил Баграту: — И вам тоже… Ну что, Тимофей, — он широко улыбнулся, не сдрейфил?

— Был момент, — честно признался полковник. — Но когда увидел Володю, понял, вы рядом, ребята…

Так началась операция по зачистке владений господина Коновалова Григория Степановича, а попросту Отца, которую долго готовил Вячеслав Иванович Грязнов, скрывая даже от собственных заместителей. Не из-за недоверия, нет, а потому что информация постоянно носится в воздухе и ждет только самого малого подтверждения. Чтобы взорваться возможным предательством. Не зря ведь утверждал доктор Штиль, что властные и криминальные структуры в стране сошлись ближе некуда…

Обыск тайников спорткомплекса выявил несколько сот единиц стрелкового оружия, запасы пластита и боеприпасов, а также более ста килограммов расфасованного и готового к транспортировке героина.

Поскольку основная должность Малюты называлась директор спортивно-оздоровительного комплекса «Мужество», ему и было предъявлено обвинение в незаконном хранении оружия и наркотиков. И Баграт Суренович Мкртчян, по кличке Малюта, в наручниках отправился в Матросскую Тишину.

А Игорь Леонидович Маркин прямой дорогой отбыл в кабинет Турецкого. И оттуда, после напряженного многочасового допроса, отправился следом за Малютой…

Уже совсем поздно вечером Александр Борисович Турецкий позвонил Грязнову на службу, в МУР. Хозяин кабинета был на месте. Он проводил разбор полетов, обсуждались первые итоги проведенной операции. Ради «важняка» сделал короткий перерыв. Только на телефонный разговор.

— Примите мои нежные поздравления, господин генерал, — ласково сказал Турецкий.

— И вам позвольте тем же концом по тому же месту, экселенц, ответствовал Грязнов.

— Ну-у! — восхитился Турецкий. — Растем над собой! Свою признательность «Глории» мой шеф выразит лично. А ты ожидай.

— Что, награды?

— Нет, скорее общественного признания. Завтра к тебе нагрянут телевизионщики. Расскажешь им обо всем, что сочтешь нужным, со свойственным тебе красноречием.

— Этого еще не хватало! — возмутился Вячеслав Иванович.

— Надо, Славка, надо. А я им про Комара добавлю. Свяжем ситуацию в единый узелок, и пусть тогда попробуют начать зачистку свидетелей.

— Ах в этом плане. Надо подумать.

— Я тебе с утречка подброшу кое-что из показаний Маркина. Что же касается Мкртчяна, то он уже в дерьме по уши. Так что у меня появится возможность вызвать пока для дачи свидетельских показаний самого Коновалова. Пусть только попробует не явиться!

— Хорошие перспективы открываются, я смотрю, Саня!

— Жаль только, что идея с Отцом пришла в голову не мне, а Косте. Ну, в конце концов, на то он и начальник, я ему так и сказал.

— А он?

— Жмурится, как сытый котяра, и напевает ту, нашу, помнишь? «Я просыпался на рассвети-и, был молод я и водку пил…»

— «И на цыганском факультети-и об-ра-зо-ванье получи-ил», — дурным голосом закончил Грязнов и запнулся. Продолжил деловым тоном: Договорились, Александр Борисович. Пока.

«Это там у него сотрудники, — сообразил Турецкий. — Небось глаза вылупили на своего генерала…»

Известие об аресте Баграта Суреновича Мкртчяна разнеслась мгновенно. Боссы российского криминала всполошились, засуетились. И было отчего.

Почти все были уверены, что Малюта в Матроске не засидится. Отец не позволит. Слишком многое знает Баграт, слишком серьезные концы в руках держит. Не король, конечно, не первое лицо, чтоб провозгласить: «Король умер, да здравствует король!» — однако же…

Но время шло, а Малюту все не выпускали.

Более того, самого Григория Степановича вызвали в Генеральную прокуратуру в качестве свидетеля. И отпустили. Значит, не сработала, выходит, на этот раз уже наладившаяся система: вызывают-то как свидетеля, а потом, прямо из кабинета следователя, прямой путь в камеру. Или же Отец им ничего не сказал. Или, наоборот, сказал слишком много, что и позволило уголовному патриарху остаться на свободе. Ох, темны, Господи, дела твои во облацех…

А тут еще и политика примешалась!

«Важняк» Турецкий и начальник МУРа Грязнов раскрыли журналистам теленовостей некоторые хитросплетения по делу о краже драгоценностей Гохрана. И снова промелькнула, будто невзначай, фамилия Коновалова как одного из возможных фигурантов великой аферы.

Пару раз выступил по телевидению и известный своей правозащитной деятельностью адвокат Хохотва, который принял на себя, оказывается, защиту безвинно пребывающего на нарах председателя Гохрана Пучкова. Адвокат был полон оптимизма и сообщал немногочисленным телевизионщикам, что полностью уверен в невиновности своего подзащитного, о чем и доводит до сведения общественности. Однако бодрые речи как-то сникли, когда кто-то из досужих знатоков дела от журналистики задал адвокату явно провокационный вопрос: «Это правда, что вам предложили также взять на себя защиту арестованного референта экономического советника президента господина Маркина, и верно ли, что вам также предложен гонорар двадцать пять тысяч долларов?» Хохотва чуть смешался, но, глядя прямо в камеру оператора честными глазами, ответил, что такое предложение поступило, но он еще не принял окончательного решения. От дальнейших комментариев адвокат отказался и свернул интервью.