Наша трагическая вселенная - Скарлетт Томас

Если людям не удавалось навести порядок в своей жизни на этом свете, то существовал еще потусторонний мир с феями и духами-покровителями, а также прошлые жизни и жизни после смерти. Судя по этим книгам, у каждого человека была возможность стать героем. Чудовищем, или драконом, или просто помощником героя стать не предлагалось никому. Дураком или отшельником — тоже. Независимо от того, собираешься ли ты перенестись в идеальный загробный мир или просто планируешь вести себя «безупречно» на протяжении отпущенного тебе срока человеческой жизни, составляя лучшие в мире презентации в «пауэр-пойнте», самосовершенствование представлялось целью всех живущих на Земле. Весь западный мир будто превращался в реалити-шоу, где каждый непременно должен был стремиться к тому, чтобы стать самым популярным, самым талантливым, самым знаменитым. В своей статье я сымитировала жанр книг по самосовершенствованию, и она получилась чем-то вроде сборника житейских антисоветов. Например, я предлагала развить в себе способности, которые помогли бы стать отрицательным персонажем или даже тем самым дураком, который не ищет ни богатства, ни успеха, ни слюнявой романтики. Я писала, что, если идея самосовершенствования и индивидуального героизма нашим читателям неприятна, им следует купить себе книгу, с помощью которой можно обучиться какому-нибудь новому навыку или выучить еще один иностранный язык — но не для того, чтобы стать успешнее и лучше вписаться в общество, а просто так, без всякого повода: шагнуть с обрыва и посмотреть, что случится. Отрицательный персонаж или дурак вполне мог заняться наблюдением за птицами или ботаникой, научиться что-нибудь чинить или переводить, вышивать или даже вязать носки. Я писала о том, что, если мы не поборем в себе зависимость от индустрии самосовершенствования и связанных с ней средств круглосуточного развлечения и не вернемся к занятиям и хобби, столь популярным когда-то, мы рискуем превратиться в вымышленных персонажей, которые не годятся ни на что, кроме увеселения людей, с эстетической и психологической точек зрения не имеющих ни одного недостатка. Мы станем искусственно созданными царями мидасами — бесчувственными и черствыми. Нам будет хотеться лишь того, что можно тут же использовать, и того, что соответствует сценарию нашей жизни: пару туфель, новый диван, спортивный тренажер. А если все это не поможет, мы найдем массу других способов убежать от реальности, покупая комплекты альбомов любимой группы, видеоигры и готовые обеды, полные сахара и жира. Наша жизнь будет мало чем отличаться от эволюции образа вымышленного героя, и весь ее смысл сведется к тому, чтобы перейти ко второму акту, от второго — к третьему и дальше — к смерти в финале. Перечитав собственную статью, я нашла ее не слишком убедительной. Похоже, я сама, как и авторы всех этих книг, просто решила дать легкий ответ на все вопросы сразу. Впрочем, это ведь всего-навсего газетная статья, и мне по крайней мере удалось упомянуть в ней несколько неплохих книг, которые мало кому известны. Я стала читать статью заново — на этот раз представляя себя не тем, кому она понравилась, а суровейшим критиком. Я ни словечком не обмолвилась о самых безумных, но при этом очень неплохих книгах из моей стопки — выбрала себе наиболее легкие мишени. Выходит, я точно такая же мошенница, как и все остальные? С другой стороны, возможно, Ви прочитает эту статью и увидит, что я хотя бы пытаюсь иметь собственное мнение.

Через несколько минут мне пришло письмо от Пола.

«Браво! Отличная статья! Она напомнила мне, почему игрушечная железная дорога и прогулки в полях нравятся мне больше, чем встречи с рекламодателями! Вы не хотели бы писать для нас еженедельную колонку? Каждую неделю по одному хобби плюс книга, которая этому хобби соответствует (или CD, или DVD, или что угодно еще — это будет колонка в разделе „Искусство“, а не в „Книгах“). Я бы хотел, чтобы вы писали от первого лица, и ничего страшного, если какие-то хобби вы опишете как неудачные. Просто пробуйте все подряд! Шестьсот слов в неделю, по одному фунту за слово. Сообщите о своем решении как можно скорее. П.».

Я не хотела превращать обед с Роуэном в грандиозное событие, но все же развесила на двери ванной комнаты единственные чистые джинсы, футболку и свою любимую вязаную кофту и, лежа в горячей ванне, пока одежда разглаживалась от исходившего от воды пара, думала о своей колонке и о том, какие хобби можно будет описать в ближайшие несколько недель. Интересно, что скажет Роуэн, когда я поделюсь с ним этой новостью. Я побрила ноги и выщипала брови, а когда вода остыла, вытерлась и оделась. Ванна выглядела ужасно — не лучше, чем после тех случаев, когда Беша раз в год позволяла вымыть ее с шампунем: вместе с грязью от пены, в которой я лежала, к старой эмали прилипли сбритые с ног и выщипанные из бровей волосы. В спальне детали кровати так и валялись на полу. И если вчера, сидя среди всех этих деревяшек с отверткой и инструкцией, я еще хоть что-то в них понимала, то теперь комната напоминала какую-то свалку: было не похоже, что кто-то готовится собрать кровать — скорее все выглядело так, будто она развалилась.

Когда я приехала в «Лакис», Роуэн был уже там, но я не сразу его заметила. Мы всегда старались занять лучший столик: тот, который примостился у окна с видом на залив. Снаружи все время ходили люди и заглядывали в окно, чтобы на нас посмотреть. Этот столик был сегодня свободен, но Роуэн сидел в другом конце кафе, спиной ко мне. Я подошла.

Была одна минута второго.

— У вас не занято? — спросила я, усаживаясь напротив.

— Привет, — сказал он, улыбнувшись. — Как ты?

— Все хорошо, — ответила я и вдруг поняла, сколько всего изменилось с тех пор, как мы виделись в последний раз. И мне захотелось сказать это еще раз: да, у меня все хорошо.

Роуэн оглянулся на дверь и снова посмотрел на меня.

— Все в порядке, — пошутила я. — Хвоста за мной не было.

— Я бы не стал этого утверждать, — сказал он.

— В смысле? — удивилась я.

— Ладно, не обращай внимания, — он тряхнул головой. — Несу всякую чушь.

Он улыбнулся.

Несколько секунд мы оба молчали. Мне не хотелось говорить того, что и так было понятно. Не хотелось рассказывать про Кристофера или спрашивать, почему он думает, что за нами кто-то следит, или интересоваться, как дела у них с Лиз. Я вспомнила о своей колонке, но и хвастаться в начале беседы тоже было не дело.

— Как твоя йога? — наконец выбрала я тему.

Роуэн вздохнул.

— Я не был на занятиях уже несколько недель. Мне очень ее не хватает.

— Я тоже начала, — сказала я. — Хорошая вещь, успокаивает.

— Где ты занимаешься? Не в Дартмуте?

— Нет. Я по книге, — ответила я. — Как ты вообще? Как дела?

Он взял в руки меню.

— Давай сначала закажем. Ты что будешь? Я, наверное, закажу просто бутерброд с копченой семгой и кофе.

— Я буду то же самое.

К нам подошла официантка, и я попросила ее не класть мне в бутерброд ни масла, ни сыра, а в мой двойной эспрессо добавить воды.

— Хорошо, что можно встречаться за пределами Дартмута, правда? — сказал Роуэн. — Или это только моя проблема? Мне нравится, что можно вот так сидеть с бутербродом и кофе и знать, что не наткнешься ни на кого знакомого…

— Я из Дартмута вроде как насовсем уехала, — начала я. — Я… Ну, в общем, у меня есть новости. Я рассталась с Кристофером. И перебралась в другое место. Могу дать свой новый адрес — вдруг тебе захочется меня навестить или там прислать открытку на Рождество… Я теперь живу в Торкроссе.

— Как это — на пляже?

— Ага! Прямо на пляже! Сняла потрясающий домик на берегу и чувствую себя там намного лучше. У меня вдруг обнаружилось так много времени. И с работой дела сразу пошли на лад, и…

— Господи. Ты рассталась со своим молодым человеком… Это ведь не из-за того, что…

— Нет, — ответила я. — Не «из-за того что». Мне давным-давно надо было это сделать.

— И каково это? Если, конечно, это не слишком бесцеремонный вопрос. Дело в том, что меня мысль об окончательном разводе с Лиз до смерти пугает, хотя, похоже, и нам давным-давно пора на это решиться, и, кажется, я уже сто лет об этом мечтаю. Но… Ты не чувствуешь себя одинокой?

— Нет. Ну то есть не чувствовала, пока ты не спросил, — я рассмеялась. — Вообще-то ощущения просто прекрасные. Мне кажется, что впервые за много лет я наконец-то могу дышать. Думаю, что и Кристофер чувствует себя так же. Мы не приносили друг другу никакой пользы.

Я на секунду задумалась.

— Но, пожалуй, что-то страшноватое в этом тоже есть. Не знаю, каково мне будет зимой, когда я останусь наедине с морем. А еще перед тем, как переехать, я уничтожила все, что оставалось от моего романа. Чистый лист.

— Правда? — казалось, эта новость его встревожила.

— Я всегда так делаю, — вздохнула я. — Обычная история. То есть нет, думаю, на этот раз история не вполне обычная. На этот раз я действительно начну все заново с самого начала. Попытаюсь для разнообразия написать роман о реальной жизни, а не о каком-то заранее сформированном представлении об этой реальной жизни. Помнишь, у Либби и Боба мы говорили о всеведении? Думаю, я попробую быть всеведущим рассказчиком, который все видит, но никого не судит. Возможно, дело будет происходить на корабле. Я хочу, чтобы сюжет развивался очень медленно. А еще сегодня утром пришли хорошие вести из газеты. Мне дали колонку. Значит, у меня будет достаточно денег. Это тоже хорошо.