100 великих литературных героев - Виктор Еремин

Камелии были любимыми цветами Мари Дюплесси, поскольку она не любила запаха цветов, а камелии не пахнут. В обществе она всегда появлялась с букетиком камелий, приколотом к ее платью. Причем двадцать пять дней в месяц цветы были белоснежными, а пять дней – кроваво-красными. Современники не знали причину такого чередования, но высказывалось предположение, будто белым цветом камелий Мари Дюплесси сообщала о ее готовности принять романтическое предложение, а красным – предлагала потерпеть.

В романе «Дама с камелиями» Маргарита Готье, парижская куртизанка, отказалась от веселой парижской жизни и уехала в деревню со своим молодым любовником Арманом Дювалем. Там молодые люди жили в сельской идиллии, пока не приехал отец Армана. Он тайно посетил Маргариту и уговорил ее бросить Армана, чтобы сохранить доброе имя их семьи, ведь невозможно найти подходящую партию для юной сестры Армана, пока сын сожительствует с гулящей женщиной.

Маргарита согласилась прогнать любимого, которому заявила, что предпочитает ему знатного богача. Возвращение в Париж и веселый образ жизни быстро подточил силы больной чахоткой куртизанки. Арман слишком поздно узнал об обмане, но успел приехать и заключить в объятия впадающую в беспамятство Маргариту. Женщина умерла прощенной и, как любят писать критики, счастливой.

Роман вышел в свет в 1848 г. и тут же стал сенсацией. Александр Дюма-сын поспешил сделать по книге пьесу. Но здесь коса нашла на камень: власти не позволили постановку в связи с безнравственностью сюжета. Разрешение было получено только через четыре года.

В 1852 г. на сцене парижского театра «Водевиль» состоялась премьера «Дамы с камелиями», которая и прославила драматурга Александра Дюма-сына. Именно с этой пьесы принято начинать отсчет школе сценического реализма, начало жанра «пьесы о нравах» и о социальной морали. «Дама с камелиями» стала тем фундаментом, по схеме которого писалось большинство пьес XIX в. вплоть до шедевров Генрика Ибсена.

На премьере спектакля в Париже присутствовал композитор Джузеппе Верди. Он был захвачен сюжетом, и уже в следующем году им была завершена опера «Травиата». Либретто написал один из лучших итальянских либреттистов того времени – Пиаве. Пьеса была сокращена, имена главных героев изменены на Виолетту Валери и Альфреда Жермона. Названием оперы композитор и либреттист подчеркнули тот факт, что героиня отвергнута обществом.

«Травиата» была поставлена 6 марта 1853 г. в Венеции и по причине все той же «безнравственности» в «высокорелигиозной» в те времена Италии провалилась. Однако через год опера вновь была поставлена в Венеции и в этот раз имела грандиозный успех. Для постановки Верди согласился убрать современные костюмы, а действие было перенесено на полтора столетия назад. И тогда общество восприняло сюжет должным образом. С этого времени «Травиата» стала одной из самых знаменитых опер, более того, некоторые критики назвали ее «матерью всех опер».

Как же понимать героиню романа Маргариту Готье? Есть две наиболее значительные, с моей точки зрения, оценки этой несчастной женщины. Каждая из них имеет право на существование, а возможно, в какой-то мере обе дополняют друг друга.

Первую высказал сам Александр Дюма-сын:

«Я убежден в одном: женщине, которую с детства не научили добру, Бог открывает два пути, ведущие к нему, – путь страдания и путь любви. Они трудны: те, кто на них вступает, стирают до крови ноги, раздирают руки, зато они оставляют украшения порока на придорожных колючках и приходят к цели в той наготе, в которой не стыдно предстать перед Господом».[198]

Вторая, более суровая, высказана в русском варианте «Дамы с камелиями» – романе Ф.М. Достоевского «Идиот». Писатель вложил ее в уста Аглаи Ивановны:

– Захотела быть честною, так в прачки бы шла!

Прочие рассуждения, видимо, для нашего времени мало значимы. Дам маленькое пояснение. Незадолго до того, как я взялся писать эту книгу, довелось мне беседовать с одним из родоначальников современного шоу-бизнеса. Он, в частности, стоял у начала конкурсов красоты в нашей стране и не скрывал, что устраиваются они для легализации проституции и для более широкого набора элитных vip-проституток.

– Большинство девушек, – рассказывал он, – знали, зачем пришли. Некоторым, правда, пришлось разъяснять, но не подумайте, что применялось какое-либо насилие – не хочешь, ступай себе с Богом. Желающих более чем требуется.

– А не кажется ли вам, что это гнусно – соблазнять несчастных девушек…

И тогда я услышал слова Достоевского:

– Захотела быть честною, так в прачки бы шла. Только не знаю, что в нашем мире лучше – остаться честною и сгноить свою молодость у корыта при муже-пьянчужке или сгубить виртуальную честь ради попытки вырваться из провинциального болота. Ведь проституция в подавляющем большинстве случаев – удел нищих. Так что наши девочки, насмотревшись нашего телевизионного вранья, по наивности своей нередко выбирают второй вариант.

Как бы там ни было, Александр Дюма-сын завещал похоронить его на кладбище Пер-Лашез, однако вопреки его воле прах писателя нашел упокоение на кладбище Монмартр, в нескольких шагах от могилы Мари Дюплесси. Кто и зачем так поступил, неизвестно по сей день.

Кола Брюньон

«Мир погибает, задушенный своим трусливым и подлым эгоизмом. Мир задыхается. Распахнем же окна! Впустим вольный воздух! Пусть нас овеет дыханием героев».[199]

Так вещал Ромен Роллан в главном романе своей жизни «Жан Кристоф». Несгибаемый романтик, дитя музыки и полной отвлеченности от повседневного, творчеством своим он наиболее ярко вступил в заочную полемику с мрачным реалистом Генриком Ибсеном и потерпел полное крушение. Ему не только самому пришлось выбираться из раковины интеллигентских иллюзий, не только самому прятаться от войн и людских страданий на чужбине, но именно на его долю выпала честь привести в мир великого героя-реалиста – всечеловеческий символ народной воли к жизни вопреки всему, что творят безрассудные амбициозные властители.

Почему же именно этому писателю, всю жизнь занимавшемуся тем, что сегодня мы называем литературщиной – выдумыванием за письменным столом красивых страстей и страданий героев, живущих в удобном автору мире, выпала высочайшая честь сотворить Кола Брюньона – народнейшего из народных, самого здравомыслящего из сущих, самого оптимистичного из любителей пожить?

Дитя второй половины XIX в., Ромен Роллан сам не понял, что в этой случайной для него повести он невольно вступил в столкновение со своими единомышленниками по вопросам, которые все более и более определяют нашу жизнь по мере продвижения людей в эру образования и проистекающего из него обособления личности от общества. А именно: писатель, всю жизнь пребывавший в очаровании идеи о герое-сверхчеловеке, неожиданно для себя художественно обосновал соотношения: народ – толпа и толпа – герой (кумир). Тем и грандиозен Кола Брюньон, что именно этот литературный образ дал нам наиболее полный (после ответа Аглаи Епанчиной) и самый совершенный ответ художественной литературы на особо болезненные вопросы наших дней. Другое дело, что он до сих пор не услышан, но это проблемы наши, а не Кола Брюньона.

Однако вначале поговорим об авторе.

Ромен Роллан родился 29 января 1866 г. в маленьком бургундском городке Кламси в Неверне (историческая область в центре Франции), в семье нотариуса Эмиля Роллана и Антуанетты Мари, урожденной Куро, женщины набожной и весьма музыкальной.

В 1880 г. семья перебралась в Париж, где Ромен поступил в лицей Людовика Великого, а затем продолжил образование в Высшей Нормальной школе (Эколь нормаль сюперьер) в Париже. Закончил он школу в 1889 г. и на два года уехал в Рим для более глубокого изучения истории, которой намеревался посвятить жизнь. В Италии Роллан увлекся историческими трагедиями Шекспира и сам взялся за писание пьес.

В Риме же молодой человек познакомился с немецкой писательницей-идеалисткой Мальвидой Амалией фон Мейзенбуг (1816–1908), дружившей в свое время с Фридрихом Ницше и Рихардом Вагнером. Общение с этой женщиной сыграло важнейшую роль в дальнейшей творческой и общественной жизни Ромена Роллана.

Путешествие в Италию значительно помогло молодому человеку в подготовке и защите в 1895 г. докторской диссертации «Происхождение современного оперного театра. История оперы в Европе до Люлли и Скарлатти». После защиты Роллан стал профессором в области истории музыки в Сорбонне и Высшей Нормальной школе. Семнадцать последующих лет он совмещал писательский труд с преподаванием, причем в Сорбонне специально под него была учреждена кафедра музыкознания.

К этому времени Роллан уже был женат на Клотильде Бреаль, дочери знаменитого французского лингвиста и филолога еврейского происхождения Мишеля Бреаля (1832–1915). Брак этот продлился недолго, в 1901 г. супруги развелись.