Укридж и Ко. Рассказы - Пелам Вудхаус

Корки, ты часто восхищался моей находчивостью и изобретательностью… А? Ну, если не ты, значит, кто-то другой. В любом случае я часто выслушивал самые лестные комплименты этим моим качествам. Но можешь мне поверить, в ту минуту я их заслуживал, как никогда прежде.

Ибо, балансируя на самом краю пропасти, так сказать, оказавшись перед фактом, что моя тетка находится внутри дома, часть которого занимают полковник в отставке, вдова рыцаря из Хаддерсфилда и четыре отборных субчика из Сити, я тем не менее сохранил хладнокровие и увидел путь к спасению.

— Да, тетя Джулия, — сказал я, — я замечал за Бартером нечто странное. Он разгуливал с озабоченно-мрачным видом и покачивал головой весьма зловеще, будто в тягостных размышлениях о том о сем. Этот типус безусловно свихнулся. И вот, тетя Джулия, — сказал я, — вот что вам следует сделать. Совершенно очевидно, вам опасно находиться в доме, пока он в нем ошивается. Вам необходимо дать деру, и незамедлительно. Не ждите. Не мешкайте. Идите крадучись на цыпочках, затем — бесшумное смывание вниз по лестнице и далее на улицу через парадную дверь. На углу всю ночь дежурят такси. Садитесь в первое же и поезжайте в отель. А я тем временем разберусь с Бартером.

— Но, Стэнли… — говорит она, и таким дрожащим голоском испуганного олененка, что он музыкой прозвучал в моих ушах. Я увидел, что мое неколебимое мужество произвело на нее глубочайшее впечатление, и мне начало казаться, что мне не просто удастся избежать краха, но еще и куснуть ее на порядочную сумму. Ничто так не покоряет женщин, как добрая старая бульдожья хватка в мужчинах.

— Предоставьте все мне, тетя Джулия, — сказал я. — Это мужская работа. Главное сейчас, чтобы вы незамедлительно оказались в полной безопасности.

— Но как ты справишься, Стэнли? Что ты будешь делать? У него же пистолет.

— Все будет в ажуре, тетя Джулия, — сказал я благодушно. — Ситуация у меня под полным контролем. Утром я позову его под предлогом обсудить какое-нибудь тривиальное домашнее дело, связанное с его мажордомничеством. «А, Бартер! — скажу я небрежно. — Входите, Бартер». И, пока его внимание будет отвлечено, я внезапно прыгну и совладаю с ним. Проще простого. Можете спокойно предоставить все это мне.

Ну, было слишком темно, чтобы разглядеть обожание в ее глазах, но я знал, что оно в них было. Я ободряюще пожал ей руку и вывел ее из спальни.

И тут, когда мы уже двигались в нужном направлении, Корки, как по-твоему, что произошло?

— Я не могу поехать в отель без чемодана, — говорит она. — В моем гардеробе должен быть чемодан. И я захвачу самые необходимые вещи.

Корки, у меня остановилось сердце. Понимаешь, поскольку она была единственной женщиной в моей пастве, лучшую спальню я, естественно, отвел леди Бастейбл. Спальню моей тетки, собственно говоря, ту самую, дверь которой моя тетка как раз собиралась открыть.

Ну, я сделал все, что было в моих силах.

— Вам не требуется чемодан, тетя Джулия, — сказал я. — Он вам совершенно ни к чему.

Бесполезно! И тут в первый раз дала себя знать ее извечная сухая суровость.

— Не говори глупостей, — сказала она. — Я не собираюсь спать в верхней одежде.

С этими словами она повернула ручку двери, просунула внутрь руку по плечо, нащупала выключатель и включила свет. Одновременно изнутри донесся вой погибшей души. Леди Бастейбл приняла участие в веселье. И тотчас раздался звук, будто поднялся ураганный ветер, из комнаты в конце коридора появился полковник и возобновил стрельбу из револьвера с того места, на котором ее прервал.

Все вместе до чрезвычайности смахивало на кульминационную сцену в детективной пьесе.

Ну, Корки, я ушел. Я не стал ждать. Я не видел никакого толка в том, чтобы медлить. Отмахиваясь от пуль, я ускользнул к себе в комнату, торопливо схватил макинтош и скатился с лестницы, предоставив им самим разбираться между собой. Я выбрался из дома. Я взял такси. Я приехал сюда. И вот я здесь.

И одно, Корки, я хочу сказать тебе со всей серьезностью, как человек, прошедший через все эти шестеренки и знающий, о чем он говорит. Остерегайся, старый конь, манящих перспектив заграбастать легкие деньги. Слишком часто они, как в описанном мной случае, заманивают в хитрые ловушки. Ты — молодой человек в самом расцвете сил, жаждущий, оптимистичный, высматривающий каждый случай получить что-то за ничего. Так если такой шанс подвернется тебе, Корки, хорошенько его рассмотри. Походи кругом да около. Пошарь по нему лапами. Обнюхай его. И если в процессе инспекции появится хоть малейший намек на то, что шанс этот не совсем тот, каким тебе мнился, если ты обнаружишь хоть какую-то возможность, что он выбьет пробки и усадит тебя по пояс в лужу, ни в коем случае не прельщайся, а удирай, как заяц.

Боевой Билсон снова в игре

— А я их одобряю, — сказал Укридж.

— Да что ты!

— Всецело одобряю. Да благословит Бог все до единого аденоиды в их системе, говорю я. Они могут полностью рассчитывать на мою поддержку.

Мы беседовали о звуковых фильмах. Утром переговоры о продаже одного моего романа киностудии окончательно сорвались, и я как раз объяснял Укриджу, которого пригласил перекусить, что, разумеется, умному человеку это глубоко безразлично, но тем не менее, если взглянуть на дело беспристрастнее и шире, все-таки жаль, что никто пальца о палец не ударит, чтобы поднять их на более высокий художественный уровень. Из-за этой близорукой позиции, указал я, когда наилучшие материалы отвергаются, звуковые фильмы, так сказать, барахтаются в пучине, и все идет к тому, что они станут позором и притчей во языцех. Собственно говоря…

Вот тут-то Укридж и сказал, что он их одобряет, и я был глубоко удручен. Книги по этикету обходят этот момент стороной, но ведь, без сомнения, существует Джентльменское Соглашение, что типус, который лопается по швам от угощения, поставленного другим типусом, должен отвечать на утверждения своего радушного хозяина утвердительными кивками.

— Да, Корки, старина, я знаю, тебе скверно…

— Да ничего подобного! Не имеет ни малейшего значения, приобретут ли эти субчики твое произведение или нет. Просто ни малейшего…

— …но я питаю к звуковикам особую нежность. Несколько лет назад они вызволили меня из очень мерзкой лужи.

— Какие несколько лет? Дрянь эта появилась совсем недавно.

— Тот, который вызволил меня из лужи, был чуть ли не самым первым. И, насколько помню, чересчур звуковым он не был. Пара-другая звуковых эффектов по ходу действия, и все.

— «Певец джаза»?[14]

— Может быть, может быть. Названия не помню. В тот момент я ни на что внимания не обращал из-за необходимости полностью сосредоточиться на проклятущем Боевом Билсоне. Ты не забыл Боевого Билсона, Корки?

Естественно, не забыл. Боевой был боксером-тяжеловесом, которого Укридж где-то откопал и около года время от времени становился его менеджером. На каковом поприще он все время терпел одно фиаско за другим из-за особенностей характера своего подопечного. Билсон, обладатель чугунных мышц, боксером был несравненным, но притом редкостной тупости и упрямства. Эксцентричным до кончика ногтей. У него была манера к середине второго раунда проникаться сентиментальной жалостью к противнику. Или же накануне решающего боя он обретал Бога и отказывался выйти на ринг. Все это очень усложняло жизнь его менеджера.

— Я часто гадал, что с ним сталось, — сказал я.

— Ну, он женился на этой своей девушке из бара, на Флосси. Если не ошибаюсь, они преуспевают, маринуя угрей где-то в окрестностях Уайтчепела. А то, что я имею в виду, случилось, когда он еще был холост. В тот момент я жил у моей тетки, так как она вновь меня приняла, предварительно вышвырнув вон. Вот почему мне представился случай сдать ее сад на день этим, из Народных Танцев.

— Для чего?

— Ну, как-то утром я увидел их объявление в газете. Общество Народных Танцев Северного Кенсингтона, как они себя именуют, предлагало круглую сумму наличными за сдачу в аренду удобного места в разумной близости от средоточия столичной жизни, где они могли бы устроить свой ежегодный шабаш. Ты, конечно, слышал об этих субчиках, Корки? Пришивают колокольчики к брюкам и отплясывают старинные сельские танцы, доказывая, что в мире кого только не наберется. Большую часть времени они занимаются этим в похвальном уединении, но раз в году выныривают на поверхность и подыскивают что-нибудь вроде арены под открытым небом. А что им может подойти больше, спросил я себя, поскольку был тогда немножко стеснен в деньгах, чем живописный сад при вилле «Кедры» на Уимблдон-Коммон?

— Но как же твоя тетка?

— Тебя интересует ее точка зрения на взводы копытных из Северного Кенсингтона, резвящихся в ее тщательно ухоженном саду? Вот тут, малышок, ты с твоей обычной ясностью мышления попал пальцем в самую суть. У тети Джулии при одной мысли о подобном начался бы родимчик. Однако по счастливому стечению обстоятельств ей предстояло отправиться в лекционное турне. Я учел этот факт и счел возможным заглянуть в штаб-квартиру указанных избранников святого Витта и вступить в переговоры. Почетный секретарь оказался более прижимистым, чем мне бы хотелось, но в конце концов мы договорились об условиях, и я удалился с наличностью в кармане. Она составляла десять фунтов, и эти десять фунтов были даже более кстати, чем любые другие, какие мне доводилось прикарманивать прежде. Будущее выглядело очень светлым.