Ветер с Варяжского моря - Елизавета Дворецкая

– Обойдусь и без твоих подарков! – проворчал Орм и пошел прочь.

Метатель Кольца – совсем неплохое прозвище. Как бы к нему теперь не пристало другое – Жена Великана. Тогда хоть в воду!

Загляда наливала в кувшин пива из бочонка, когда за спиной ее вдруг зазвучало:

Юная роща обручийРадость мою сгубила.Мечут острые стрелыВзоры Лебяжьебелой.

Загляда обернулась: за ее спиной никого не было. Женщины и челядь занимались своими делами, а незнакомый глуховатый голос шел из ниоткуда.

Сколько ни вытянут богиРатных дорог «Медведю»,Вовеки скальд не обронитБерезы колец подарка.

– Кто здесь? – крикнула Загляда.

Голос этот поражал ее в самое сердце: ведь этот стих передал ей Снэульв, еще когда она любила его и верила в его любовь.

Из-за большой бочки в углу вылез Ило и выплюнул орех.

– Ах, сын турса и росомахи! – в сердцах воскликнула Загляда. – Чтоб тебя кикимора щекотала! Ты чего еще придумал!

– Я ничего не придумал, – невинно ответил Ило. Подойдя поближе, он потянулся к кувшину с пивом, но Загляда отодвинула его подальше.

– Ну вот, ей для меня и пива жалко! – обиделся Маленький Тролль. – А я для тебя ничего не жалею! Вот, смотри, что я тебе принес!

Он сунул Загляде ладонь, и она увидела на ней кольцо из золотой проволоки. От многократных перегибов оно было помято, но все же она сразу узнала его.

– Откуда у тебя?

– Мне сам Орм отдал. Ему стало стыдно носить кольцо чужого обрученья.

– Врешь ты все! – недовольно ответила Загляда. Ей было стыдно думать обо всем этом, стыдно и грустно.

– Иногда я вру, – согласился Маленький Тролль. – Но зато я думаю, прежде чем объявить человека моим другом или врагом. А моим врагам бывает очень плохо, поэтому я думаю особенно хорошо. А вот ты, Береза Серебра, не умнее дерева, и ты совсем не думаешь. Ты совсем разлюбила Фенрира Волка?

– А тебе какое дело?

– Мне, может, и никакого. Тебе какое дело было до меня, когда ты отдала Орму это кольцо? Тебе теперь больше нравится Лейв, да?

– Никто мне не нравится! – в отчаянии ответила Загляда. Ей хотелось плакать.

– А чем Лейв лучше Снэульва? – неумолимо продолжал Маленький Тролль. – Ведь это Лейв, а не Снэульв, связывал тебе руки. Однако на Лейва ты не обижена и даже улыбаешься ему. Он вроде как ни в чем перед тобой не виноват, потому что раньше не был в Альдейгье. А Снэульв был, и потому не имеет права приходить сюда с викингами. Так ты думаешь?

– Ничего я не думаю!

– Вот и я говорю – ты не умеешь думать. Правду говорят, что от женщин не дождешься благодарности. Тормод и Кетиль – умные люди, они не хотят жениться. А вот Снэульв – глупый человек. Он дал тебе слово и держит его. Он обещал вовек не потерять твоего подарка и до сих пор носит его на руке. Я сам видел. Так что – ты будешь хуже его? Это кольцо тебе больше не нужно?

Ило бросил кольцо на колени Загляде. Она осторожно взяла его, словно боялась, что оно раскалено в огне.

– Хорошо подумай, не поторопилась ли ты сделать Фенрира своим врагом, – сказал Ило. – Послушай мудрого тролля. Фенрир не придет к тебе просить прощения за то, чего не делал. Но если ты сама захочешь с ним помириться – он будет только рад. А если нет – то стать мне самому женой того великана, за которого я выдал толстого Орма!

Ило прыснул от смеха и бегом бросился прочь. Загляда не поняла его последних слов, но и не задумывалась над ними. Осторожно держа кольцо, она рассматривала его, как новость, и не знала, что решить. Снэульв больше не искал с ней встреч, но она не раз видела его в гриднице и на дворе среди других викингов. Не ища его взглядом, она в любой толпе видела его первым, как будто его освещал особый свет, и все время чувствовала, где он, даже повернувшись спиной. И его лицо, замкнутое и напряженное, говорило о чем угодно, только не о равнодушии. Загляде было жаль прежней любви, она уже смутно стыдилась чего-то при мыслях о Снэульве. В самом деле – почему она не так сердита на Лейва? Потому что он не был в Ладоге? Так он уже десять лет плавает с викингами, и меч его в крови по самую рукоять. Если бы Снэульв не пошел с Эйриком – он ничем не помог бы ни Ладоге, ни самой Загляде. Помочь Ладоге он, конечно, и не мог, а вот ей… Загляда вспомнила рассказ Зимани о том, что Снэульв искал ее в самом начале набега. Наверное, он хотел как-то уберечь ее от других викингов. И он не виноват, что в те мгновения она оказалась не дома, а на дворе Середы. Так за что она на него сердита?

Ничего не решив, Загляда тряхнула головой и взяла свой кувшин с пивом.

В гриднице было тихо, челядинцы чистили столы, собирали с пола грязный затоптанный камыш, выгребали угли и золу с очагов. Спящих на полу и на лавках викингов они осторожно обходили, стараясь никого не потревожить. Гости здесь все время менялись: отдохнувшие уходили в город или к кораблям, вместо них приходили другие.

Прямо на полу меж двух очагов лежал широкоплечий викинг со спутанной русой бородой и волосами, обсыпавшими низкий лоб. Покрыт он был плащом из вытертого волчьего меха, а одну ногу в стоптанном сапоге из бычьей шкуры забросил на край очага. Рядом мялся один из ярловых челядинцев с корзиной для углей и золы, но не решался его потревожить. Великан уже проснулся и потягивался, не открывая глаз, брови его и борода смешно шевелились.

Загляда хотела его обойти, но он вдруг открыл глаза и сел перед очагом, широко раскинув ноги и загородив собой дорогу. Загляда попятилась. Маленькие медвежьи глазки викинга заметили ее ноги, потом поползли вверх, пока не добрались до кувшина в ее руках.

– О! – низким, хриплым голосом прорычал он. – Я чую запах пива! Это для меня! Дай сюда!

Он протянул к Загляде свои огромные руки. Испугавшись и даже не поняв, чего он хочет, Загляда отступила назад к дверям кухни. Видя, что кувшин с пивом убегает от него, викинг с неожиданной резвостью поднялся на ноги и устремился в погоню. Загляде казалось, что к ней бросился дикий зверь, вскрикнув от страха, она бросила кувшин ему под ноги, а сама кинулась назад в кухню.

Возле порога она натолкнулась на кого-то и мгновенно узнала Снэульва. Видно, он слышал ее крик, потому что сразу поверх ее головы глянул в гридницу. Лицо его было бледно, а глаза сверкали яростью. Великан поскользнулся о пролитое пиво, но уже поднялся, громко бранясь, и голос его был похож на рычание. Едва очутившись на ногах, он бросился за Заглядой, но натолкнулся на Снэульва. Взметнув огромный кулак, он хотел снести препятствие, и Загляда в ужасе закричала, но Снэульв уклонился от удара и выхватил из рук челядинца кованую железную лопатку для углей. Этой лопаткой он с размаху ударил великана в лоб, и по гриднице прошел гул. Любой человек от такого удара упал бы без памяти, а то и с пробитым черепом. Но великан даже не покачнулся. Из его широко раскрытого рта вырывался оглушительный рев, маленькие глазки вытаращились и налились кровью. Как разъяренный бык, он кидался на Снэульва, который казался тонкой былинкой перед ним. Бледный, оскалив зубы, как волк, Снэульв защищался своей кованой лопаткой, не имея другого оружия под рукой, но не отступал. Загляда визжала, вопили челядинцы, со всех сторон сбегались викинги, но никто не спешил вмешаться.