В театре и кино - Борис Бабочкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Большое впечатление произвело выступление Ачлы Сачдев. Эта известная киноартистка, одна из "звезд" Индии, знакома нам по фильму "Хождение за три моря". Мы познакомились еще в начале конференции. Ачла считает себя "старой москвичкой" и чуть-чуть говорит по-русски. Есть в этой маленькой женщине необъяснимое обаяние, делающее ее одной из любимых актрис Индии. Ачла Сачдев читает монолог "Под сенью дерева манго". Жена вспоминает мужа, ушедшего на войну, и воспоминания ее трогательны, как трогательны простые слова и песенка этого номера.
Но еще трогательнее был монолог Ачлы Сачдев, с которым она перед своим номером обратилась к зрителям. Ачла говорила: "Я - ветеран ИПТА, одна из основательниц этой организации. Вот почему каждый вечер провожу здесь,
радуясь успехам своих коллег, вот почему сегодня выступаю перед вами. Это доставляет мне радость. Потому что я вспоминаю те годы, когда меня никто не знал и я работала в ИПТА. Теперь я знаменитая артистка, но чувствую себя так, как будто я ушла из родной деревни и стала маленьким винтиком большой и непонятной мне машины, которая распоряжается моей судьбой и моей жизнью. И мне грустно от этого. И еще мне грустно потому, что наша публика не умеет любить своих артистов.
'Разлом' Б. Лавренева. Постановка Б. Бабочкина. Народный театр. София. 1950. Художник А. Попов. Сцена из спектакля
'Разлом' Б. Лавренева. Постановка Б. Бабочкина. Народный театр. София. 1950. Художник А. Попов. Сцена из спектакля
Б. Бабочкин с женой Екатериной Михайловной. Болгария. 1951
СЛи Л£А1Х1гИГЛ»1йН roty*M^
бж^яри l?32 Coe
|/ / ^ r*$l*vri?r пни iC Otno^VJ. Ш
V J cWlAuJfrr*H'f TlWWffPWf
nui^ufiw PL"t|Jf,I is j^nri
м ЛСкфе+иЧ Ы^1ДОМТШГМ1ПГ*#'£Я ОГр№
c iu*io <?y>- *Т1,рмг / jinMtfifotfn
ttimra’ WLjr/lOrtifFt Win
mw иу>г£ <^5i n^ium rMOcni«j«>Wwmf cv
|(Р>13ЛОАЛиОъ*л
4. tfumjnjffO* ____________
от #1 Гоици^л A.rtfurff'wr wиМорч/f tiffnirt yawfuvHM h*in мт/ойп
■ЦЛ COl^WrtAnriMtfWtC^bf^T pfn AMjftM.
/л^иГЛПЙ "Алилциггёл УЬ И -Ч.йр^МфГЛ^ й^Лйчиици-
|!Г»
try>n^i
Дарственная надпись на альбоме, подаренном Б. Бабочкину в
Болгарии
Я недавно вернулась из Москвы. Я бывала там в театрах и на концертах и видела, как русские любят своих артистов, как им аплодируют, как не отпускают их со сцены, заставляют повторять один и тот же номер по нескольку раз. Но я верю, что наше возродившееся народное искусство будет так же любимо в Индии. А сейчас не скупитесь на аплодисменты, ведь только вашим признанием живет артист".
Я не могу повторить дословно ее выступление, но его смысл и тон мне хотелось бы передать правильно. И публика, конечно, уже не скупилась на аплодисменты, когда Ачла Сачдев кончила свой номер.
Нельзя также не вспомнить замечательную артистку, бенгальскую танцовщицу Манджусри Чаки, исполнявшую танцы на песни Тагора. Изящество, поэтичность, строгий вкус и великолепная школа сделали ее выступление очень яркой страницей в этом интереснейшем смотре народных талантов.
Но всего талантливого, яркого, интересного, что нам довелось видеть, не перечислишь, хотя вовсе не все номера были равноценны. И это понятно. ИПТА не имеет тех возможностей отбора, которыми располагаем мы, готовя смотры самодеятельности. У ИПТА нет средств, чтобы послать членов жюри на места, чтобы просмотреть и отобрать лучшие номера. Вот и получилось, что на фестивале был, например, показан танец племени бодо из провинции Ассам. Бодо -древнее племя, сохранившее многое из старинных обычаев. Но смотреть, как один человек пьет кровь другого да потом еще обсасывает пальцы, - невыносимо, это не может быть оправдано никаким этнографическим интересом, тем более что исполнитель делает свое дело с аппетитом, с удовольствием, совершенно натуралистически, кровожадно. Был и еще один дикарский танец, где муж пытался убить жену, но, к счастью, так напился, что не смог это сделать.
Но такие номера казались случайностью. Общее же направление искусства Индии глубоко человечно, демократично. Ведь даже религиозные мотивы многих произведений искусства Индии дышат реализмом, радостью земной жизни. Многие и многие произведения говорят об извечном стремлении народов Индии к свободе, к независимости.
Мотивы ненависти и презрения к колонизаторам, столь явно присутствующие во многих драмах, песнях и танцах, -свидетельство больших и активных сил пробудившегося народа. А демократический дух, который царит во всех звеньях Ассоциации индийских народных театров, - еще один залог развития в искусстве сегодняшней Индии прогрессивных идей свободы и независимости, трудолюбия, патриотизма, дружбы между народами.
Бомбей
Близость океана уже чувствуется в воздухе, когда подлетаешь к Бомбею. После голых скал и гор, после желтого песка пустыни все чаще начинаешь различать внизу большие пальмовые рощи, озера, плодородные долины рек. Наконец открывается бескрайний океан. Его горизонт теряется в утренней дымке, а город кажется лежащим между клочьями морского тумана. Бомбей сразу поражает своим громадным масштабом и удивительным сочетанием дикой тропической природы со всеми признаками большого современного города, с высокими зданиями, прямыми улицами.
Дорога от аэродрома идет по многочисленным дамбам и перешейкам, вокруг которых десятки гектаров черной грязи, оставшейся после отлива. Среди грязи торчат высокие пальмы и небольшие трубы фабрик и мастерских. Становится жарко с самого раннего утра. Воздух наполнен испарениями, пахнет гнилью, йодом и морской глубиной. Публика деловая, энергичная, и европейцев гораздо больше, чем мы встречали до сих пор. Тропический шлем и короткие, выше колен, защитного цвета брюки - обычный костюм европейца в Бомбее.
Город начинается с бесчисленного количества мелких лавок. Они тянутся вдоль целых кварталов. Кажется, что их владельцы лишь тем и существуют, что покупают товары друг у друга, а покупателей в обычном смысле слова здесь нет. Минут через сорок автомобиль въезжает на центральные улицы, и ты убеждаешься, что Бомбей - действительно громадный город с великолепными зданиями. Из-за своего экзотического характера он заслужил прозвище "индийский Вавилон", а его урбанистический дух снискал ему другое, также широко распространенное название - "Нью-Йорк Индии". Эти два начала слились в Бомбее воедино и создали его неповторимый колорит.
Впрочем, со временем начинаешь различать и третью особенность этого города. Старинные английские постройки викторианской эпохи - тоже ясно звучащая, красивая, но минорная нота в симфонии Бомбея. Архитектура старых английских зданий, таких, например, как громадный дом Управления железной дороги, очень красива и величественна. Постройки же последнего времени, например вся многокилометровая набережная Марина Драйв, носящая великолепное прозвище "Ожерелье Бомбея", угнетают своим однообразием. Дома, выстроенные новоиспеченными богачами, нажившимися в период первой мировой войны, безвкусны. И что особенно удивительно - именно здесь, в богатейшем районе города, нет никакой растительности. Асфальт, камень, бетон. Только исключительной красоты море да яркость костюмов индийских женщин украшают официальную и бездушную роскошь Марина Драйв. В Бомбее такие деревья, такие пальмы, такие баньяны и такие цветы, каких не встретишь и в самых диких местах Индии. На одной из центральных улиц растет баньян, в дупле которого расположилась целая сапожная мастерская. И такие деревья здесь не редкость. Большим полуостровом уходит в море красивейший район города Малабар Хилл - район так называемых висячих садов. Чудесный морской воздух, богатая растительность, фонтаны, цветники, вид на громадный и красивый Бомбей - все это делает район "висячих садов" исключительным даже для Индии, где, кажется, все исключительно.
В Бомбее много памятников старины, некоторые из них шедевры, как знаменитые храмы острова Элефанта. Есть тут и такая достопримечательность, как Башня молчания. В Бомбей еще в древние времена переселилось из Ирана племя огнепоклонников - парсов. Парсы сейчас состоятельные люди, главным образом коммерсанты. Через века пронесли они свою религию и свои обычаи, один из них произвел на нас тяжелое, странное впечатление. Когда умирает человек, труп его после соответствующих церемоний приносят к Башне молчания и отдают сторожам, а те выносят его на верхнюю площадку башни и убегают. Обитающие в окрестностях башни большие грифы в течение нескольких часов оставляют от покойника только обглоданные кости.
