Последняя империя. Падение Советского Союза - Сергей Плохий

Предыдущей ночью глава украинского государства запретил подчиненным работать с россиянами и белорусами. Впрочем, он и не нашел бы никого для такой работы. Кравчук признавался в интервью: “У меня экспертов не было”. Если премьер-министр Фокин желал уберечь хотя бы остатки Советского Союза, то советники президента из “Руха” добивались как раз обратного, но у них не было ни политического опыта, ни понимания формальной стороны дела. Кравчук мог полагаться лишь на собственные таланты аппаратчика-идеолога и результаты референдума, а также на неприязнь Ельцина к Горбачеву и желание российских “младореформаторов” как можно скорее приняться за экономические преобразования. Во время рабочего ужина 7 декабря президент Украины умело разыграл свои козыри. Первый раунд он выиграл, наотрез отказавшись подписывать соглашение, подготовленное в окружении Горбачева, или вести Украину в обновленный Союз. Теперь же Кравчуку удалось преподнести идею заключения какого бы то ни было договора как свою уступку. Позволь он приближенным участвовать в работе российско-белорусской группы, украинцы стали бы стороной этого процесса и Кравчук чувствовал бы себя связанным предложениями экспертов. Его тактика заключалась в том, чтобы удержаться в статусе арбитра, оценивающего проект непредвзято23.

Кравчук пользовался черновиками соглашения о заключении восточнославянского союза, подготовленными в начале 1991 года по инициативе его и Ельцина. Горбачев идею похоронил. Осенью того же года специалисты в Верховной Раде доработали текст, и в ночь на 8 декабря Кравчук штудировал именно его. Спать украинский президент отправился в три часа. Его противником в словесном теннисе выступал главным образом Бурбулис с собственными “шпаргалками”. Опираясь на российско-белорусский проект и на бумаги Кравчука и Бурбулиса, главы государств начали постатейное обсуждение. Член украинской делегации Михаил Голубец, который провел утро 8 декабря в комнате советников, уверяет, что первые тридцать-сорок минут из бильярдной не доносилось ни звука. Потом оттуда вышли Фокин и Бурбулис, явно обеспокоенные, и в режиме блица обсудили с экспертами несколько вопросов. Еще через четверть часа из бильярдной донеслось “ура”: начальство наконец-то привело свои позиции по первой статье к общему знаменателю. По предложению Ельцина, успех отметили бокалом шампанского. После этого обсуждение пошло довольно гладко24.

Всего в соглашении о создании Содружества Независимых Государств четырнадцать статей. Первые лица договорились соблюдать принципы территориальной целостности и неприкосновенности границ каждой теперь суверенной республики. Заявили и о намерении установить объединенный контроль над арсеналами стратегических вооружений, о желании проводить сокращение своих войск и двигаться к полному ядерному разоружению. Участники СНГ получали право объявить о своем нейтралитете и безъядерном статусе. Возможность присоединиться к Содружеству оставалась открытой для всех республик СССР и даже других государств, если они разделяют цели и принципы, закрепленные в договоре. Координирующие органы СНГ должны были располагаться в Минске, а не в Москве: столице двух империй предпочли белорусскую.

Три государства гарантировали исполнение международных обязательств (собственных и вытекающих из договоров СССР), со дня подписания соглашения не допуская применения на своей территории общесоюзных законов. “Деятельность органов бывшего Союза ССР на территориях государств-членов Содружества прекращается”, – гласила заключительная статья. (Логичный финал для текста, который открывался преамбулой: “Мы, Республика Беларусь, Российская Федерация (РСФСР), Украина, как государства-учредители Союза ССР, подписавшие Союзный договор 1922 года… констатируем, что Союз ССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает свое существование”25.)

Предложение, что три республики, когда-то основавшие Советский Союз, не могут его покинуть, а должны его распустить, выдвинул советник Ельцина по правовым вопросам Сергей Шахрай. Советская Конституция сохраняла за республиками право выйти из состава СССР, и впервые этим правом, после многолетней борьбы, воспользовались в сентябре 1991 года прибалты. Шахрай объяснял, что выход России, Украины и Белоруссии в любом случае означает роспуск Советского Союза – ведь образовали его 30 декабря 1922 года именно РСФСР, УССР, БССР. (И еще Закавказская Социалистическая Федеративная Советская Республика, включавшая Грузинскую, Армянскую и Азербайджанскую республики – но она была упразднена в 1936–1937 годах.) Поэтому вынести Союзу приговор имели право только три государства-основателя, доказывал Шахрай26.

Кебич уверяет, что слова о роспуске Советского Союза в соглашение добавили по инициативе Бурбулиса, уже после того, как полный текст прочитали и одобрили высшие руководители трех государств. По утверждению белорусского премьер-министра, Геннадий Эдуардович огорошил Ельцина тем, что в документе пропущена одна статья. “Но прежде мы должны денонсировать Союзный договор 1922 года, – убеждал шефа государственный секретарь. – Только тогда наши договоренности с правовой точки зрения будут абсолютно корректными”. Главы государств с этим согласились. Кравчука вполне устраивал и выход из Союза вместе с Россией и Белоруссией, а вот Ельцину этого не хватило бы. Таким образом его страна лишалась прав на половину советских владений, не получала законных оснований на сохранение в них хотя бы части былого влияния и оставалась подчиненной обрубку империи во главе с набившим оскомину Горбачевым. Покинь РСФСР Советский Союз, не распуская его, у Михаила Сергеевича появился бы шанс сохранить трон и дальше царствовать в Москве – союзном центре и в то же время столице независимой России. Затягивать противостояние с советским президентом, принимавшее все более неприглядный вид, Ельцину было ни к чему. Поэтому российскому правительству ничего не оставалось, как пойти на роспуск Союза27.

Церемония подписания прошла в два часа дня на первом этаже резиденции, в холле. Столы принесли из других залов, стулья – из жилых комнат. Кебичу поручили найти какую-нибудь скатерть; ее одолжили в столовой. Следующим заданием Кебича была обработка немногочисленных представителей СМИ. Журналист Яков Алексейчик запомнил его слова о том, что Ельцин “не совсем в форме”. “Советское шампанское”, которым президент России отмечал каждую согласованную статью, вероятно, сказалось не только на бракоразводном процессе советских республик. Журналистам посоветовали не задавать Борису Николаевичу вопросов. Тем не менее после официальной части Ельцин – явно в приподнятом настроении – сам решил выступить перед журналистами. Но глава пресс-службы Совмина Белоруссии, помня о приказе своего начальника, перебил высокого гостя: “Борис Николаевич, не надо ничего говорить, все же ясно!” Ельцин был изумлен. “Ну, если вам все ясно…” – недоуменно изрек он и вышел из зала. На этом пресс-конференция кончилась28.

Кравчук вспоминал, что тот день дался Ельцину нелегко. Он просчитывал ходы, обдумывал, на чью помощь надеяться и чьего противодействия ждать при неминуемом столкновении с Горбачевым. “Борис Николаевич заметно нервничал, – отмечал Кравчук в мемуарах. – Он боялся, что Горбачев сможет перетянуть Назарбаева на свою сторону”. Нурсултан Назарбаев, глава Казахстана, был самым влиятельным руководителем в традиционно мусульманской части СССР. Горбачеву уже удавалось блокировать предложения лидеров восточнославянских республик благодаря поддержке Казахстана и его соседей из Средней Азии. Более того, Казахстан был единственной республикой, кроме России, Украины и Белоруссии, на территории которой находилось ядерное оружие. Немалую долю населения Казахстана составляли русскоязычные, поэтому в недавнем прошлом его видели частью “восточнославянского союза”. Ельцин велел подчиненным звонить в Алма-Ату (еще не Алматы). Те доложили, что Назарбаев уже летит в Москву. Кравчук вспоминал: “Я предлагал Борису Николаевичу не волноваться, чувствуя, что обратного хода у этого процесса уже не будет”. Однако это успокоить Ельцина не могло29.

Президент России требовал обеспечить ему возможность разговора с Назарбаевым прежде, чем Горбачев начнет того обрабатывать. Он поручил задание Александру Коржакову, но тому оставалось лишь ждать. Попытка убедить старшего в диспетчерской службе Внуково-2 передать сообщение на самолет Назарбаева ничего не дала. Генерал ответил, что у него другой начальник и что он не хочет и не будет выполнять просьбы полковника Коржакова. Последний в мемуарах сделал вывод: “Двоевластие всегда чревато тем, что люди в этот период ни одну власть не признают. Горбачева уже всерьез не воспринимали, издевались над ним. А Ельцину не хватало рычагов власти”. Позднее выяснилось, что Горбачев запретил авиадиспетчерам соединять кого бы то ни было с президентом Казахстана, пока тот летит в Москву30.