Цивилизация труда: заметки социального теоретика - Татьяна Юрьевна Сидорина

существовать. И в этом проблема, порожденная информационной эпохой, постиндустриальным переходом и трансформацией свободы.

Глава 4. Труд и современность

А. Что изменилось? Особенности современного процесса труда

Мы живем в XXI столетии. Современный мир формирует собственное отношение к труду. Что сегодня происходит в сфере труда? Остается ли актуальным вопрос о его кризисе?

Исследователи уходят от категоричности в этом вопросе и не случайно используют формулировку «конец труда в его классическом понимании», т. е. труда как тяжелой физической обязанности. По-новому привлекательным становится вопрос, как человек относится к своей работе.

Ситуация кризиса труда (в его ипостаси тяжелой поденной принудительной работы) в современных условиях преодолевается изменением вектора целенаправленности труда. Освобождаясь от труда, отягощенного физической трудоемкостью, принудительностью, отсутствием выбора и степеней свободы, современный человек обнаруживает в своей деятельности значительную привлекательность, несмотря на присущие ей перегрузки.

Сегодня многое свидетельствует о том, что люди ценят работу за ощущение наполненности и полезности, которые она им приносит. Однако, несмотря на предсказания о том, что развитие технологий приведет к увеличению свободного времени, досуга, общество становится все более трудоцентричным.

Труд перестает быть тяжелым, но остается достаточно напряженным, ведет к переутомлению в условиях сверхурочной работы.

Что определяет современное отношение к труду? Почему формируется амбивалентное восприятие труда, один из полюсов которого – праздность и уклонение от труда, другой – трудоголизм и хроническое переутомление?

Среди факторов, определяющих современную ситуацию в сфере труда, британская журналистка и исследователь М. Бантинг выделяет следующие:

1) снижение роли семейных, социальных и политических институций в обществе компенсировалось растущей ролью занятости, которая отныне становится центральной жизненной категорией;

2) характер работы меняется, она требует приложения все больших усилий и времени, что в конечном итоге приводит к тому, что «сердцем» человеческой жизни становится офис;

3) корпорации изобретают особые техники воздействия на человека с целью заставить его посвящать всего себя работе. Организации, ориентируясь на культурный контекст, предлагают человеку в работе обрести все то, что он ищет508.

Вопрос о труде и его тяготах в ХХ–XXI вв. рассматривается в разных ракурсах. Тяжелый физический труд все еще широко распространен. Пытаясь уйти от такого труда (даже в пределах одной социальной группы), современное человечество в какой-то мере решает эту проблему. Именно физический труд переживает сейчас кризис. Однако, освободившись от труда в его классическом понимании, общество втягивает работоспособных членов в новую западню. Эта западня – трудоцентричность. Почему мы говорим о западне? Работа изо дня в день, без пределов и остановок, работа любимая, но изматывающая, в погоне за карьерой, обогащением, успехом – все это делает сложившуюся ситуацию в области труда не менее, если не более, опасной как в физическом, так и в психологическом отношении.

Возможны ли альтернативные пути достижения благосостояния? Одним из выходов из сложившейся ситуации представлялась организация труда в условиях политики государства всеобщего благосостояния (Welfare State).

Государство благосостояния в западных странах достигло своего расцвета после Второй мировой войны, когда в течение нескольких десятилетий Западная Европа жила в условиях экономического роста.

Рассуждая о режимах капитализма благосостояния, известный социолог Г. Эспинг-Андерсен исходил из того, что в различных странах социальная политика строилась вокруг определенных, внутренне связанных, принципов, таких как природа государственного вмешательства, расслоение социальных групп и тот предел, до которого рыночное распределение заменялось бюрократическим распределением благ или растовариванием, развеществлением (decommodif ication). Декоммодификация – замещение принципа рыночного распределения товаров и усиление бюрократизации – имеет место тогда, когда та или иная услуга предоставляется как право и когда индивид может поддержать свой уровень благосостояния независимо от степени включенности в рыночные отношения509.

В контексте нашей работы термин «декоммодификация» обретает более широкий смысл не только как замещение рыночного распределения товаров и бюрократизация, но и как ослабление или вообще уход от зависимости в предоставлении услуг от объема и характера труда. С позиций декоммодификации работа и ее результаты не должны определять объем предоставляемых социальных услуг. Значительное количество социальных программ было направлено на создание комфортных условий жизни (отделить социальные права от результатов деятельности индивида (как в период его трудовой активности, так и после выхода на пенсию)), что вовсе не предполагало освобождения от работы, хотя некоторые пересечения с коммунистической идеологией имели место. Так, трудовое участие в рамках политики Welfare State (особенно в ее социал-демократическом варианте) сводится скорее к принципу «от каждого по способностям, каждому по потребностям», нежели «от каждого по способностям, каждому по труду»510.

Однако вследствие сильнейшего нефтяного кризиса в середине 1970-х годов европейские страны столкнулись с серьезными экономическими проблемами, а с начала 1990-х годов просматривается тенденция к свертыванию социальной деятельности государства. Исследователи утверждают, что возврат к прежнему государству благосостояния невозможен, поэтому при всех плюсах данной модели она не способна освободить человека от порабощающей трудовой зависимости, разрешить противоречия в области организации труда.

Тем не менее современная история последних столетий предлагает интересную и поучительную картину развития труда как деятельности и трудовых отношений.

Труд в постиндустриальном обществе

На рубеже ХХ–XXI вв. многие исследователи обращаются к анализу рынка труда и трудовых отношений в условиях глобализации и информационного общества.

В странах, достигших высокого экономического развития, индустриальное общество постепенно сменяется новым – информационным – обществом, а человечество вступает в новый – постиндустриальный – тип цивилизации.

В работе «Грядущее постиндустриальное общество» (1973) американский социолог Дэниел Белл (1919–2011) рассуждает о переходе от индустриального общества к следующей фазе общественного развития: «Сейчас мы (США. – Т. С.) находимся на начальных этапах постиндустриального общества. Мы стали первой в мировой истории страной, в которой более половины работающего населения не занято непосредственно производством продуктов питания, одежды, жилья, автомобилей и других материальных благ»511.

Размышляя об изменениях в жизни общества, Белл учитывает и изменения характера труда. Белл ссылается на доклад А. Маршалла «Будущее трудящихся классов», прочитанный последним в Кембриджском реформаторском клубе в 1873 г.: «Вопрос, – говорит Маршал, – заключается не в том, будут ли в конечном итоге все люди равны – этого, безусловно, не будет, – а в том, может ли прогресс неуклонно, хоть и медленно, продолжаться, до тех пор пока по крайней мере в профессиональном смысле каждый человек не станет джентльменом». И сам отвечает: «Да, может, и это станет реальностью»512.

Маршалловское определение джентльмена предполагало, что тяжелый, изнуряющий труд, опустошающий душу, должен исчезнуть, а работающий человек начнет ценить образование и досуг: «Не вдаваясь в качественную оценку современной культуры, ясно, что ответ