Древняя и средневековая Русь, IX–XVII вв. - Евгений Спицын

3) За годы правления Ивана Калиты существенно возросла территория Московского княжества за счет вхождения в его состав Дмитрова, Галича, Углича, Белоозера и части Ростова. Как верно отметили многие историки (А. Пресняков, В. Кучкин, Н. Борисов, А. Горский), в отличие от отца и старшего брата, он действовал не столько мечом, сколько мошной, совершая «купли» и «примыслы» этих земель. Что представляли собой эти «купли», до сих пор не вполне ясно, поэтому этот вопрос остается дискуссионным. Одни историки (С. Соловьев, А. Пресняков, М. Любавский, А. Горский) полагали, что речь шла о покупке у тамошних князей каких-то суверенных владельческих прав. Но их оппоненты (В. Кучкин, Н. Борисов) утверждают, что ивановские «купли» представляли собой покупку ярлыков на эти княжества в самой Орде. Недавно доктор исторических наук К.А. Аверьянов, посвятивший данной проблеме обе свои диссертации, в обобщающей монографии «Купли Ивана Калиты» (2001) высказал веское предположение, что под терминами «купли» и «примыслы» следует понимать территории, полученные Иваном Калитой и его братьями в качестве приданого.

В конце жизни Ивану Калите пришлось столкнуться со старой проблемой — возвращением на политическую арену беглого тверского князя Александра Михайловича, который был прощен ханом Узбеком и в 1337 г., после десятилетнего княжения в Пскове, вернулся на тверской престол. Опасаясь возможной конкуренции с его стороны, московский князь сразу отъехал в Сарай и вернулся «въ свою отчину, пожалованъ Богомъ и царемъ». О чем он поведал ордынскому хану, доподлинно неизвестно, но, вероятно, речь шла о тайном союзе тверского и литовского князей, направленном против Орды. Поэтому в 1339 г. Александр Михайлович и его старший сын Федор были вызваны в Сарай и казнены здесь по приказу хана Узбека.

Последней политической акцией Ивана Калиты, предпринятой зимой 1339―1340 гг., стало участие московских полков в походе ханского темника Тувлубия против брянского и смоленского князей Дмитрия Романовича и Ивана Александровича, которые признали сюзеренитет великого литовского князя Гедимина (1316―1341) и отказались платить «ордынский выход» в Сарай. Смоленский поход закончился неудачей и эти земли на время отошли к Литве.

В отечественной историографии до сих пор существуют разные оценки личности и деяний Ивана Калиты, в частности, его взаимоотношений с Ордой и общих итогов его правления. Практически все историки едины в том, что Иван Калита был верным вассалом хана Узбека — одного из самых кровожадных правителей Золотой Орды. Авторы либерального толка и советские историки (В. Ключевский, М. Покровский, А. Насонов, Л. Черепнин, Р. Скрынников, А. Юрганов) всячески осуждали этот политический курс, а их оппоненты (А. Пресняков, А. Кузьмин, Н. Борисов, А. Горский), напротив, вполне справедливо говорили о том, что в тогдашних исторических условиях реальной альтернативы этому политическому курсу просто не существовало. Что касается общих итогов правления Ивана Калиты, то здесь также существует две противоположных точки зрения. Одни авторы (А. Пресняков, А. Кузьмин, Н. Борисов) считали его выдающимся государственным деятелем и сознательным сторонником собирания русских земель вокруг Москвы, и полагали, что единственный упрек, который можно предъявить Ивану Калите, состоит только в том, что он составил свою «Духовную грамоту» как обычный московский вотчинник, а не как общерусский государственный деятель. Другие историки (В. Ключевский, А. Насонов, Л. Черепнин, Р. Скрынников) утверждали, что Иван Калита никогда не ставил перед собой больших государственных задач, а преследуя чисто корыстные цели обогащения и укрепления личной власти, вел себя как «мелкий хищник и скопидом».

Незадолго до своей смерти, в 1339 г. «грешный и худый раб Божий Иван, ида в Орду, ни кимь не нужен, целымь своимь умом, в своемь здоровьи» составил новую «Духовную грамоту», согласно которой вся территория Москвы и Московского княжества была поделена между тремя его сыновьями — Семеном, Иваном и Андреем и женой Ульяной. Старшему сыну Семену он наказал быть печальником «о братье своей молодшей и княгине с меншими детми».

Личность и деяния Семена Гордого (1340—1353), который, получив ярлыки от хана Узбека, унаследовал отцовские престолы во Владимире и Москве, неоднозначно оценивается в исторической литературе. Известные историки либерального толка (В. Ключевский, А. Пресняков) считали его политическим ничтожеством и утверждали, что он, как и его отец, являлся верным слугой ордынских ханов и не помышлял о решении крупных государственных задач. Их оппоненты (И. Греков, Ф. Шахмагонов) утверждали, что именно Семен Гордый был первым русским князем, который сознательно взял курс на вооруженную борьбу с Ордой, но в самый разгар этой многотрудной работы он скоропостижно скончался во время чумной эпидемии, сразившей всю его семью.

Из-за скудности летописных источников разобраться в этой заочной полемике сложно, но достоверно можно утверждать одно: Семен Гордый действительно успешно продолжил политику отца по собиранию русских земель и укреплению позиций Москвы как религиозного и политического центра всей Руси. Как установили многие историки (В. Кучкин, А. Горский, Б. Флоря), при этом князе в состав Московского княжества вошли Боровск и Верея, а к Великому княжеству Владимирскому отошла вся территория «выморочного» Юрьевского княжества. Кроме того, в 1352 г., после успешной пограничной войны с литовским князем Ольгердом (1345—1377), великий князь восстановил свой сюзеренитет над Брянским и Смоленским княжествами. Что касается отношений великого князя с Ордой, где после кровавой бойни сыновей Узбека на престоле утвердился его третий отпрыск Джанибек (1342—1357), то ему удалось сохранить прежние отношения с Сараем и уберечь русские земли от разорительных «татарских ратей».

В 1353 г. из Европы на Русь пришло страшное бедствие — «моровая чума». В этой жуткой эпидемии, которая унесла жизни сотен тысяч русских людей, погибли сам великий князь, его жена Мария Александровна, их малолетние чада Иван и Семен, младший брат Андрей Серпуховской, митрополит Феогност и другие кремлевские обитатели. В результате этих трагических событий единоличным правителем Москвы и всего Московского княжества стал его младший брат Иван Красный (1353—1359), который вскоре получил в Сарае ярлык и на великое княжение.

Несмотря на кроткий нрав нового великого князя, который продолжил прежний курс в отношениях с Ордой, его правление было ознаменовано рядом важных политических событий.

1) Под контроль московских князей впервые попало Муромское княжество, которое до этого никогда не входило в систему великого Владимирского княжения, а в состав самого Московского княжества вошла Кострома. Иван Красный не стал ввязываться в очередной военный конфликт с Литвой и в 1356 г. утерял контроль над Брянским княжеством.

2) У него возник острый конфликт с влиятельным московским боярством из-за того, что он отстранил от управления Москвой великого боярина Василия Васильевича Вельяминова, предки которого занимали эту ключевую должность еще во времена его деда, князя Даниила Московского. Новым московским тысяцким и фактическим главой Боярской думы стал Алексей Петрович Хвост. Однако, как повествует анонимный летописец, уже в 1357 г. «убиение же сего Алексея Петровича бе дивно никако и незнаемо, токмо един обретяся на площади лежаще. Мнимся от своей братии от бояр за правду пострадал, общею их думою убиен бысть».

3) В 1354 г. митрополитом Киевским и всея Руси стал выдающий церковный деятель владимирский епископ Алексий, который при Иване Красном трижды ездил в Орду, где, излечив от слепоты влиятельную ханшу Тайдулу, сумел сохранить за Москвой великокняжеский ярлык. 

4) После смерти хана Бердибека (1357―1359) в Сарае начнется «великая замятня», где первую скрипку будет играть муж его дочери Тулунбек-хатун беклярибек Мамай (1361—1380). В результате этой кровавой свары, в которую погрузилась вся Орда, она фактически распалась на несколько улусов, где одновременно правили четыре «царя» — Мурат, Абдулла, Кильдибек и Белактемир, которые ожесточенно боролись за ханский престол в Сарае.

3. Северо-Восточная Русь при Дмитрии Донском (1359―1389) а) Борьба за великокняжеский ярлык и русско-литовские рати (1368―1372)

После смерти Ивана Красного московский княжеский престол унаследовал его старший, девятилетний сын Дмитрий Иванович (1359―1389), однако великокняжеский ярлык он утерял, поскольку новый хан-самозванец Навруз (1361—1362), «не по отчине, не по дедине» передал его не князю-младенцу, а суздальско-нижегородскому князю Андрею Константиновичу, который, не питая особой любви к ответственной государевой службе, уступил его младшему брату Дмитрию Константиновичу. Столь необъяснимое решение Сарая сразу вызвало резкое недовольство в Москве, поскольку сам московский князь полностью терял контроль над самым крупным и богатым Владимирским княжеством, а все московское боярство — очень прибыльный «бизнес» в виде сбора ордынской дани со всех русских земель. Поэтому все здешние боярские кланы, сплотившись вокруг своего малолетнего сюзерена, сразу начали активную борьбу за возвращение ханского ярлыка в Москву. По версии одних историков (Л. Черепнин, А. Кузьмин, Л. Гумилев, Н. Борисов), во главе этой борьбы встал митрополит Алексий, который был старшим сыном очень влиятельного московского боярина Федора Акинфиевича Бяконта, который верой и правдой служил московским князьям уже почти полвека. Их оппоненты (Р. Скрынников, А. Горский) полагают, что решающую роль в этой борьбе сыграл московский тысяцкий Василий Васильевич Вельяминов.