Когда звезды чернеют - Пола Маклейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я понимаю, что вам хочется как можно скорее увидеть дочь. — Я отвела их в укромную комнатку для отчета. — И вы ее увидите. Но сейчас вам нужно не мешать врачам заниматься делом. А потом нам придется снять с нее показания. Она жива и в безопасности. Это главное.
— Этот монстр, который держал ее у себя, все еще где-то там, на свободе, — с нажимом произносит Трой, словно вовсе меня не слышал. — Вы его упустили. Это потрясающая некомпетентность.
— Его ищет наш шериф вместе с ФБР. Уже повсюду разосланы ориентировки, на юг и на север, за пределы штата, на Луну, если потребуется. Мы его найдем.
Лицо Троя становится сиреневым, он собирается с силами. Я вижу, что ему нужно кого-то обвинить, но с меня уже хватит.
— Если вы не можете держать себя в руках, вам придется остаться на улице. Я не шучу. Ваша дочь прошла через ад. Вы это понимаете?
Его лицо вспыхивает надменностью.
— Да как вы смеете?!.
— Трой. — Голос Эмили неожиданно тверд.
Он стискивает челюсти, полные узлов, которые могут никогда не развязаться. Его не находящее выхода чувство вины. Все поступки, которые он совершил, но за которые никогда не попросит прощения. В конце концов неохотно он отступает и прекращает ссору.
* * *
Когда приходит время для моей первой беседы с Кэмерон, я оставляю Кёртисов на одного из помощников Уилла, способного ответить на любые вопросы, и иду к палате. По пути вижу, как Гектор спорит с медсестрой, пытаясь узнать что-нибудь о Кэмерон. Его ботинки все еще заляпаны грязью; на лицо, стиснутое множеством эмоций, страшно смотреть.
— Все в порядке, — говорю я сестре, дав знать, что понимаю ситуацию.
— Где она? — спрашивает Гектор, как только сестра уходит.
— Присядь на минутку.
Взгляд Гектора мечется мне за спину, сканирует коридор, как будто он не может ухватить ни одной мысли, кроме Кэмерон. Он принес сестру сюда, нес ее, пока руки не начали отваливаться от усталости, а теперь он снова посторонний. Никто не знает, кто он, кроме меня.
— Гектор, как ты оказался в лесу? Ты меня тогда здорово потряс.
— Я стал сходить с ума, не знал, как помочь. Я сидел в машине около офиса шерифа, когда увидел, как все патрульные машины погнали из города. И я поехал за ними. Наверное, это не очень клево, но обернулось все хорошо, правда? Я вовремя до нее добрался.
— Да, — говорю я, понимая, как много значат эти слова. — Ей пришлось нелегко, но могло быть намного хуже. У нее все ребра в синяках, и порвана связка в плече. Ей потребуется помощь хирурга, но я уверена, что она полностью поправится. Она настоящий боец, верно?
Гектор кивает, потом его зрачки сжимаются в точки.
— Он… она еще как-то пострадала?
По нажиму, с которым он произносит «пострадала», по тому, как не может заставить себя сказать то, что имеет в виду, я понимаю, о чем он спрашивает. Была ли Кэмерон изнасилована? Хотела бы я, чтобы его можно было как-то уберечь от правды, но для этого слишком поздно. Я могу только медленно кивнуть, пока его лицо дергается. Обнаженная боль становится яростью, потом отчаянием.
— Что я могу для нее сделать?
— Ох, Гектор… Мне очень жаль. Прямо сейчас нам нужно дать врачам позаботиться о ней. Тебе придется потерпеть, если сможешь. Процесс выздоровления будет непростым. Но если ты действительно любишь сестру — а я знаю, что это так, — то не будешь ей мешать или вываливать на нее свои чувства. Но со временем ей нужно будет узнать, кто ты такой. Ты хранишь все те воспоминания. Ты можешь вернуть ей ту часть ее жизни.
Его глаза стекленеют, он с трудом сглатывает.
— Этот мужик, который схватил ее, он все еще на свободе…
— Да. Но мы его поймаем.
— Вы же не ждете, что я буду просто сидеть здесь? — Гектор так сильно сжимает кулаки, что костяшки белеют. — Если он может оказаться здесь, или еще кого-нибудь схватит…
— До Кэмерон он не доберется. Мы поставим у ее палаты вооруженных полицейских, и она ни на минуту не останется без защиты. Я обещаю.
Гектор сидит там, но кажется, у него зудит все тело. Я понимаю, что с ним сейчас, вижу, что он взорвется, если не предпримет хоть что-нибудь.
— Послушай, ты не мог бы оказать мне услугу? Моя собака в офисе шерифа в Мендосино. Может, ты съездишь туда, накормишь ее, а потом привезешь сюда, ко мне?
— О… — Какая-то тяжесть уходит из его взгляда, он выпрямляется. — Ага. Это я точно могу.
* * *
Когда я открываю дверь, все жалюзи и ширмы в палате задвинуты. Кэмерон сидит в кровати, опираясь на подушки и подтянув колени к животу, словно пытаясь стать меньше, пока медсестра очищает порезы на ее ладонях и запястьях. Правая скула и подбородок отмечены хирургическим пластырем — там накладывали швы. И при всем этом — ранах и синяках, невидимых и видимых, — она прекрасна. Она жива.
Кэмерон смотрит на меня.
— Вас зовут Анна, — слабо произносит она.
— Верно. — Я подхожу ближе. — Анна Харт.
Она закрывает глаза, потом снова открывает.
— Вы спасли мне жизнь.
Сестра смотрит на наши лица — и понимает.
— Я выйду на минутку. Скоро вернусь.
Когда она уходит, я сажусь на ее стул, всего в паре дюймов от изголовья кровати, от безликих белых простыней.
— Ты спасла свою жизнь, — говорю я, преодолевая спазм в горле. — Ты все сделала.
Кэмерон нетвердо смотрит на меня, словно тоже сейчас расплачется.
— Спасибо вам, — тихо произносит она.
— Я знаю, как нелегко тебе пришлось, но мне нужно задать тебе буквально пару вопросов. Ты знаешь, кто тебя похитил? Ты узнаешь его на фотографии?
Она отводит взгляд.
— Кэмерон, ты можешь рассказать мне, что случилось?
Она мотает головой, глядя в стену.
— У тебя есть какие-то идеи, куда он может отправиться?
Ответа нет.
— Я знаю, тебе тяжело. Но нам очень важно это знать, чтобы поймать его.
И снова она молчит.
Я делаю глубокий вздох, стараясь встретиться с ней там, где она сейчас.
— Все в порядке. Мы поговорим потом. Тебе не холодно? Может, принести еще одно одеяло?
На ее шее, покрытой синяками, дергается жилка. Пульс. Мне нужно будет найти способ дотянуться
