Проза о стихах - Е Эткинд

Проклятый город Кишинев!

Тебя бранить язык устанет.

Когда-нибудь на грешный кров

Твоих запачканных домов

Небесный гром конечно грянет,

И - не найду твоих следов!..

Вигель обратился к Пушкину ("Из-за твоих стихов молодого офицера - к смертной казни!"). Взволнованный Пушкин бросился хлопотать (кажется, его принял Бенкендорф), друзья генерала Алексеева пустили в ход свои многочисленные связи, двор пришел в движение. Наконец, по предложению великого князя Михаила Павловича, брата государя, Александр Ильич Алексеев был помилован и переведен из гвардии в армию. Впрочем, смертный приговор оказался для него ударом неисцелимым - через семь лет он умер, едва достигнув тридцати трех.

Но дело о "противуправительственных" стихах не заглохло. Была создана Особая комиссия военного суда под председательством великого князя Михаила Павловича. Комиссия приняла решение привлечь к суду по делу о стихах "На 14 декабря" Пушкина.

3

"Что нужно Лондону, то рано для Москвы.

У нас писатели я знаю каковы;

Их мыслей не теснит цензурная

расправа..."

Александр Пушкин,

"Послание цензору", 1822

В начале 1827 года Пушкин был в Москве. 19 января он получил вызов московского обер-полицмейстера генерала Шульгина. Вызов встревожил его только что он послал с Александрии Муравьевой, женой декабриста, в Сибирь стихотворение, адресованное в "каторжные норы" его друзьям:

Во глубине сибирских руд

Храните гордое терпенье,

Не пропадет ваш скорбный труд

И дум высокое стремленье.

Если бы эти строки попались властям, ему бы несдобровать: умысел на цареубийство он называет "дум высокое стремленье", а каторжанам сулит светлое будущее:

Оковы тяжкие падут,

Темницы рухнут - и свобода

Вас примет радостно у входа,

И братья меч вам отдадут.

Мало-мальски образованный жандарм может без труда догадаться, что Пушкин предсказывает России революцию, подобную французской, которая ведь и началась с падения зловещей Бастилии. А богине Свободы он, Пушкин, воспевший ее прежде в оде "Вольность", недавно посвятил большую историческую элегию "Андрей Шенье". Французский поэт, которого обезглавят якобинские диктаторы, поет ее накануне гильотины:

Заутра казнь, привычный пир народу;

Но лира юного певца

О чем поет? Поет она свободу:

Не изменилась до конца!

А дальше - гимн, сочиненный за Андрея Шенье Пушкиным, гимн во славу Свободы:

Приветствую тебя, мое светило!..

"Андрей Шенье" его не тревожит; стихотворение это - о революции французской, а не русской. Да и цензор выкинул из элегии большой кусок, которого испугался,- как раз гимн Свободе, так что теперь уж и придраться не к чему. Дурак цензор! Несколько лет назад Пушкин сказал о вредоносной деятельности цензора Бирукова - "самовластная расправа трусливого дурака". К нему, Бирукову, обращено пушкинское "Послание цензору" - оно хоть и не напечатано, но всем литераторам известно, в бесчисленных списках ходит. Писатели повторяют про себя, да и вслух:

А ты, глупец и трус, что делаешь ты с нами?

Где должно б умствовать, ты хлопаешь глазами;

Не понимая нас, мараешь и дерешь;

Ты черным белое по прихоти зовешь:

Сатиру пасквилем, поэзию развратом,

Глас правды мятежом, Куницына Маратом.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

На все кидаешь ты косой, неверный взгляд,

Подозревая все, во всем ты видишь яд.

Пушкин тогда великодушно объяснил цензору, что усилия его бесплодны те, кто задумает обойти цензуру, обойдут ее, он постоянно оказывается нерадивым сторожем:

Чего боишься ты? поверь мне, чьи забавы

Осмеивать Закон, правительство иль нравы,

Тот не подвергнется взысканью твоему;

Тот не знаком тебе, мы знаем почему,

И рукопись его, не погибая в Лете,

Без подписи твоей разгуливает в свете.

Так беседовал Пушкин с Александром Бируковым в 1822 году. В том давнем послании поэт советовал цензору поумнеть или, говорил он ему, "хоть умного себе возьми секретаря". В наше время дураку не место в цензуре:

Где славный Карамзин снискал себе венец,

Там цензором уже не может быть глупец.

Исправься ж: будь умней и примирися с нами.

Французская поговорка гласит: "Когда человек глуп, это навсегда". Бируков не поумнел. Не поумнела и вся цензура в целом. Для чего "угрюмый сторож муз" выбросил из "Андрея Шенье" гимн Свободе? Пушкин пытался ему втолковать и кто такой Шенье, и в каком смысле в его, Пушкина, элегии говорится о Свободе. Но Александр Бируков его уговорам не внял и гимн запретил.

4

"На месте казни он ударил себя в голову

и сказал: "Pourtant j'avais quelque

chose lа" (все же у меня там кое-что

было).

Александр Пушкин,

"Андрей Шенье", 1825 (примечание)

Андре Шенье - Пушкин впервые увидел это имя в книге Ша-тобриана "Гений христианства", появившейся в самом начале века, в 1802 году. Совсем еще юный Пушкин прочел:

Революция отняла у нас человека, обещавшего редкий талант в

эклоге; то был Андре Шенье. Мы видели рукописный сборник его

идиллий, где есть вещи, достойные Феокрита.

Судьба Шенье была известна: он оказался жертвой гильотины. Шенье слыл замечательным поэтом, но лишь позднее, в 1819 году, французский критик Анри Латуш впервые опубликовал его сочинения, а также рассказ о его жизни и гибели. Рассказ этот произвел глубокое впечатление на Пушкина.

Говорит Пушкин:

Andrй Chйnier погиб жертвою французской революции на 31-м

году рождения. Долго славу его составляло несколько слов,

сказанных о нем Шатобрианом, и два или три отрывка, и общее

сожаление об утрате всего прочего.- Наконец творения его были

отысканы и вышли в свет 1819 года. Нельзя воздержаться от

горестного чувства.

С тех пор как появилось издание Латуша, Пушкин с ним не разлучался: он читал Шенье и, переводя его стихи, как бы творил вместе с ним. В старинном томике, принадлежавшем Пушкину, его рукой по-французски вписано стихотворение, которого в книге недостает,- немного позднее, в 1827 году, Пушкин его перевел; это стихи о венецианском гондольере:

Он любит песнь свою, поет он для забавы,

Без дальних умыслов; не ведает ни славы,

Ни страха, ни надежд, и, тихой музы полн,

Умеет услаждать свой путь над бездной волн.

На море жизненном, где бури так жестоко

Преследуют во мгле мой парус одинокой,

Как он, без отзыва, утешно я пою

И тайные стихи обдумывать люблю.

Гондольер для Шенье и Пушкина - подлинный художник: он бескорыстен и свободен от суеты, он "не ведает ни славы, / Ни страха, ни надежд". Не это ли - высшая духовная свобода? Судьба Шенье очень горестна. Но в том ли его трагедия, что он пал от руки палача? Нет, прежде всего в том, что он жертва революции:

Заутра казнь, привычный пир народу...

Десять лет спустя Пушкин увлечется другой героической фигурой, полководцем Барклаем де Толли: по-иностранному звучавшее имя вызывало у народа подозрение. Трагедия Барклая сходная: народ отверг гения, народ не понял его великих замыслов и, в сущности, казнил его тоже, заставив уйти с поста главнокомандующего, искать смерти на поле боя:

Непроницаемый для взгляда черни дикой,

В молчанье шел один ты с мыслию великой,

И в имени твоем звук чуждый не взлюбя,

Своими криками преследуя тебя,

Народ, таинственно спасаемый тобою,

Ругался над твоей священной сединою.

Да, Андре Шенье пережил тягчайшее испытание, какое только может выпасть на долю поэта: народ ополчился на него, отверг его политическую программу и его поэзию. Пушкин восхищался стойкостью певца, уверенного в своей правоте и сохранившего эту бестрепетную уверенность до последнего мига, когда сверкнул треугольный нож гильотины и голова Шенье скатилась в окровавленную корзину. Пушкин рассказал о часах, предшествовавших этому мигу в тюрьме Сен-Лазар, где Шенье написал свои прославленные "Ямбы", исполненные гражданской страсти:

...Так пел восторженный поэт.

И все покоилось. Лампады тихий свет

Бледнел пред утренней зарею,

И утро веяло в темницу. И поэт

К решетке поднял важны взоры...

Вдруг шум. Пришли, зовут. Они! Надежды нет!

Звучат ключи, замки, запоры.

Зовут... Постой, постой; день только, день один:

И казней нет, и всем свобода,

И жив великий гражданин

Среди великого народа.

Не слышат. Шествие безмолвно. Ждет палач.

Но дружба смертный путь поэта очарует.

Вот плаха. Он взошел. Он славу именует...

Плачь, муза, плачь!..

Андре Шенье, тот, кого Пушкин называл певцом Свободы, взошел на эшафот 13 июля 1794 года. Порой история подстраивает людям неправдоподобные шутки. Другой певец Свободы, Кондратий Рылеев, взошел на свой эшафот тридцать два года спустя, не в Париже, а в Петербурге, и - не странно ли?- тоже 13 июля.

Не будем сомневаться: Пушкин заметил роковое совпадение двух черных дат. Он мог и о Рылееве сказать то, что сказал об Андре Шенье: