Стажировка по обмену - Екатерина Полтева

Доигрался, Интер Питиум Нот Бакшпак Контролальдели 18564723? Раскрылся на полную, выложился, помог страждущим?

Это же натуральный попадос… Оператору подчиняюсь по директивам, ну и просто потому что он мой напарник, а Старший? Теперь я должен и ему подчиняться, а если его приказы и мои директивы войдут в логическое противоречие? Нет, директивы, конечно, победят, но ведь на это уйдёт время, а если с напарником что-то случится, пока я сам собой занят? Бррр…

Так, соберись, ничего страшного не случилось…

Не случилось? Как не случилось? А как мне прикажете погоны носить? Где, куда их прикручивать?

Что-то не на шутку у меня нечёткий модуль разыгрался… Надо же, нашёл о чём думать — куда пристроить петлицы… А действительно — куда?

Котейка

У меня нету тела.

Вместо него — сплошной комок боли.

Больно дышать, больно лежать, больно смотреть, больно держать глаза закрытыми, больно глотать…

Я не знаю, сколько я здесь.

Я не могу вспомнить, кто я.

Думать тоже больно.

Нет ничего, кроме боли.

Нет, вру.

Есть еще голос.

Скучный, серый, невыразительный, пыльный голос.

Он что-то требует от меня.

Он манит меня свободой — свободой от боли, свободой от пустоты, свободы от необходимости слышать его.

Я знаю, что соглашаться с ним нельзя.

Я знаю, что отвечать ему нельзя.

Что бы я ни сказала — все будет во зло.

И тогда моим близким… у меня есть близкие? — будет так же больно.

И еще будет больно Заиньке… кто это — Заинька? Я не знаю, кто — но знаю, что нельзя, нельзя, нельзя позволять делать ей больно.

И я молчу.

Нотя! Ты меня слышишь, Нотя?

Кто это — Нотя? Я не знаю, кто, но ему тоже нельзя — больно.

Никому нельзя больно.

Только мне…

Наставник

Вы знаете, что вы приволокли из той лаборатории?

Голос у Его высочества усталый-усталый.

Конечно, знаем. Пакет, слитый Шняге, Котейкина котомка пластиковых листов и видеозапись с ее вебки в шлеме, плюс полторы дюжины не то пленных, не то освобожденных узников. Слава Святыням, не в первый раз с добычей возвращаемся.

Чего это его так озаботило?

Чего это он головой качает?

Мляяя…

Так это нам снова — туда?!

За каким, собственно…

И господин Командор бесцветным, скучным таким голосом начинает рассказывать.

О лаборатории, где выводили мутантов, мы и без того знаем. И догадываемся, для чего — вечная мечта об идеальных солдатах, идеальных лазутчиках, идеальных… — список продолжите сами — как обычно, не дает покоя Темным во многих мирах.

А тут еще добавилась мечта об идеальных компьютерах, основанных не только на логике, но и способных на интуитивный поиск. И чтобы не заморачиваться, тамошние умельцы отрабатывали технологии вживления в железо органических компонентов… сказал бы уж прямо — мозгов!

И это бывало, и не такое видали…

Кто сказал — трансы?!

А вот с этого момента, если можно, поподробнее…

Картина маслом… сливочным… малосольным…

Вот это — плюха… Как резидентура проморгала? Понятно, что не средневековье, понятно, что не постиндустриал — как раз средние века, когда слухи уже не ходят, а информационное поле еще не сформировано.

Никто еще на моей памяти не пытался соединить трансов — не одного, а целую кучу трансформеров — с компьютерным железом, и всех вместе — в единую сеть. Правда, как выясняется, и там пока лишь только опыты — еще над обычными организмами, хотя и первые адепты в ход пошли, этакая попытка сплавить воедино высокие технологии и разум, сохранивший способности к магии… И создатель технологии уже сам вмонтирован в главный компьютер лаборатории.

Как-то интересно поглядывает Его высочество на нашего Нота… опять что-то задумал, старый интриган?

Постойте-ка, постойте…

Это что у нас получается?

Это получается, что у нас под носом колония трансов вместо того, чтобы тупо гнать толпы на алтари, и подпитываясь их смертными муками, дожидаться процесса очередного перерождения, сидит тихонечко в лабораториях и ждет результатов?

Мляяя…

И когда этот результат будет достигнут, их разум и сверхспособности сплавятся воедино с мобильными системами, затем сольются в цепь…

Дядя!

Это же Черный!

Мы же так Черного себе на шею взгромоздим!

Первого родившегося со времен основания Корпуса…

Это трындец, Ваше высочество… это полный трындец!

А… сведениям верить можно?

Вот оно как… от тех самых… от вызволенных из лаборатории… нет, я сам с ними никак, с ними Котейка плотно общалась — ее бы надо поспрошать… тем более, что малышка — прирожденный техномаг и медиум по определению.

Ну, раз пошла такая пьянка… Давайте-ка, мы ее сюда вытащим.

И не дожидаясь дядиного согласия, я вытаскиваю трубу и набираю домашний номер.

Длинные гудки.

Ее трубу.

Вне зоны.

Снова домашний.

Ну Контра, ну герой… ухайдакал нашу девочку…

Еще раз.

Сухой голос Командора: не звони, мальчик… не ответит.

То есть как — не ответит?.. почему это — не ответит?

Голос Шняги звенит натянутой струной… вот всего только одно слово — Кто? — а в кабинете сразу становится как-то зябко.

Что значит — кто?

Окормители? — это снова Шняга.

Столько ненависти в одном слове…

Погодите…

Котейка — у Окормителей? Чего она там забыла?

Я облегченно вздыхаю. Окормители — это вам не рождение Черного. Окормители — это просто. Сейчас дядя снимет трубку…

Дядя, ты снимешь трубку?

Твою мать!

Трубу возьми!

Его высочество отводит глаза.

Не понял…

Ты что, боишься этих?..

Командор молчит.

Я встаю.

Осторожно-осторожно.

Я — бомба.

Если меня неаккуратно потрогать — я взорвусь.

Правая рука сжимает петлицу.

Свежий листик до крови впивается в ладонь.

Петлица вырвана с мясом.

Я швыряю ее на стол.

Ебал я ваш сраный Корпус, говорю я дяде. Ебал я ваше сраное высочество. Ебал я ваши сказочки про боевое братство, про которое вы только пиздеть горазды…

И тут в морду мне прилетает плюха.

Как тогда, давно-давно.

Не истерии, мальчик, говорит мне дядя. Принцы не имеют права на истерику.

В прошлый раз, когда там, на лесной прогалине, где дым от пылающих деревьев мешался со смрадом горящей плоти, где в бурое тесто были перемешаны рыжая глинистая земля, кровь, дерьмо, потроха наших ребят и клочья заваленного-таки супера, над обгорелым телом своего наставника и ближайшего родственника, размазывая грязь и сопли по разодранному лицу, выл мальчишка-третьекурсник, он получил почти такую же плюху и услышал те же слова — только голос был едва слышным хрипом.