Узел вечности - Стивен Рэй Лоухед

дорогу. От святилища осталось немногое. Кое-где камни еще стояли друг на друге, но в основном перед нами была груда красных обломков. А среди них валялось изуродованное тело Yr Gyrem Rua. Единственное сломанное крыло развевалось на ветру, как рваный флаг. Яд делал свою работу — тело быстро разлагалось. От вони слезились глаза. Мы поторопились проехать мимо.

До разрушения дворец скрывал большую часть дороги, но теперь она была видна далеко, и вела через лес в сторону от реки. Как сказала Ската, это была настоящая большая дорога, вымощенная плоским камнем, подогнанным так хорошо, что за долгие годы между стыками так и не пробилась трава.

— Ну и почему вы решили, что дорогой недавно пользовались? — спросил я, когда Тегид остановился рядом со мной.

— Сам увидишь, — ответил он. Мы проехали совсем немного, Тегид спешился и повел меня на обочину. Там, в высокой траве, лежал помет трех или четырех лошадей. Чуть дальше, там, где ставили лагерь, трава была примята. Следов костра не было, поэтому и нельзя было сказать, как давно останавливались здесь путники. Но скорее всего прошло несколько дней. Мы вернулись и двинулись по большой дороге с надеждой, впервые после того, как ступили на Грязную Землю.

Глава 28. НА БОЛЬШОЙ ДОРОГЕ

Ехали довольно быстро, а могли бы еще быстрее, если бы не потеряли столько лошадей. Пешие за ними не успевали, приходилось останавливаться и ждать. Конечно, мы меняли всадников с теми, кто шел пешком, но темп при этом неизбежно теряли. И все равно прошли прилично. Лагерь решили ставить прямо на дороге, это экономило время на поиски подходящей стоянки, к тому же так мы видели довольно далеко вперед.

На небе высыпали звезды, было холодно, но все-таки теплее, чем в предыдущие ночи. Время шло, погода менялась; Соллен уходил, и до начала Гида оставалось совсем немного. Но меня снедало нетерпение, унять которое мог лишь свет в глазах Гэвин. Я очень хотел увидеть свою возлюбленную. И наш ребенок… Ему уже пора было дать знать о себе.

Как-то раз, когда мы шли пешком и Кинан оказался рядом, я спросил:

— Ты скучаешь по Танвен?

Он низко опустил голову.

— Еще как! У меня сердце болит постоянно от тоски по ней.

— Но ты ведь молчишь всю дорогу, — мягко упрекнул я.

— Это моё. Просто держу при себе.

— Почему? Мы же понимаем тебя, брат.

Кинан резко стукнул копьем по камню.

— Я держу это при себе, — повторил он. — Что толку жаловаться? У тебя своих проблем хватает, Гэвин ведь тоже украли; так зачем тебе еще и мои проблемы?

Больше он ничего не сказал, а я не стал приставать к нему с расспросами. В его терпении была мудрость. То, что Кинан не жаловался, пристыдило меня; тем более, что я почти не думал о его горестях. Стоил ли я такой преданности?

В тот вечер у нас закончилось последнее зерно, и что мы будем есть дальше, никто не знал.

— Лучше бы поскорее выйти из этого проклятого леса, — проворчал Бран Бресал. Мы совещались у костра, пока другие воины подъедали остатки, а мы думали, что делать дальше. — Должен же у него быть конец!

— Конец есть у всего, — заметил я. — Без мяса и еды мы скоро ослабнем. А тогда какие из нас спасатели?

— У нас есть лошади, — напомнила Ската. — Хотя каждая лошадь, которую мы съедим, будет означать, что еще один воин пойдет пешком.

— Никогда не ел конину, — пробормотал Кинан. — И сейчас не собираюсь.

— А вот мне приходилось, — сказал Тегид. — Это мясо. Греет живот и укрепляет мышцы. А они нам понадобятся.

Я помнил время, о котором говорил Тегид: наш поход в Финдаргад в северном Придейне. Тогда, как и сейчас, была зима. Мы шли к крепости Мелдрона Маура, а за нами шли кораниды, демоны лорда Нудда. Мы нещадно мерзли, голодали, и все-таки шаг за шагом приближались к крепости. Сейчас мы не мерзли, но голод нам грозил.

— Да нет ничего хорошего в том, чтобы съесть лошадь, — взорвался Кинан. — Это уж самое последнее дело!

— Возможно, — согласилась Ската, — но бывает и хуже.

Я поднял голову на звук шагов. Подошел встревоженный Эмир. Он обратился к Тегиду.

— Пандервидд, я насчет Алана. Думаю, тебе стоит навестить его.

Не сказав ни слова, Тегид поспешил прочь.

— Что там случилось? — спросил Кинан, вставая. Бран еще раньше готов был идти вместе с Эмиром. Так что мы пошли все. Эмир рассказывал:

— Гаранау нашел его сильно отставшим, — сказал Ворон, указывая на дорогу позади. — Была его очередь идти пешком, но когда мы ставили лагерь, его не оказалось. Гаранау поехал искать его.

Алан сидел, сгорбившись, у костра. Остальные Вороны нерешительно топтались рядом. Никто ничего не говорил, но все подались ближе, когда Тегид опустился на колени перед их раненым собратом по мечу.

— Алан, — тихо проговорил Бард, — говорят, ты решил отдохнуть на дороге?

На лице Алана появилась слабая улыбка, но в глазах таилась боль, а кожа блестела от пота.

— Ну, — ответил он бодрым тоном, — видишь ли, я, наверное, немного недоспал. Вот и остановился…

Ската тоже встала рядом с ним на колени.

— Покажи-ка свою рану, Алан, — проговорила она, кладя руку ему на плечо. Хотя прикосновение было совсем легким, Ворон охнул. Лицо его посерело.

Она осторожно потянулась, чтобы расстегнуть брошь, удерживающую плащ. Алан слегка покачал головой.

— Не надо, пожалуйста.

— Позволь нам помочь тебе, брат, — тихо сказал Тегид.

Алан поколебался, затем закрыл глаза и кивнул. Ската ловко расстегнула плащ. Алан не мешал ей, и вскоре плечо обнажилось. Рваный рубец тянулся от верхней части плеча к лопатке.

— Принеси факел, — скомандовал бард, и мгновением позже Найл уже стоял рядом с факелом.

Тегид взял факел и поднес свет ближе.

— Ох, Алан! — выдохнула Ската. Несколько Воронов что-то забормотали, Бран отвернулся.

— Вы же храбрые воины! — тихонько воскликнул Алан. — Неужели царапин раньше не видели?

На его сиарке была небольшая дырка и почти совсем не видно крови; царапина смотрелась не очень плохо, но тело под ней выглядело опухшим