Хроники Брэдбери - Сэм Уэллер

правда думаете, что я пишу сценарий без души? Что мне все равно?» – со слезами в голосе откликнулся тот. «Рэй! Я же просто пошутил!» – фыркнул Хьюстон, обнимая своего сценариста за плечи. Проглотив обиду, Брэдбери принужденно рассмеялся. Этот эпизод стал лишь первым в череде издевательств Хьюстона над молодым писателем – в последующие месяцы их отношения делались все более напряженными.

Мэгги Брэдбери, всегда яростно защищавшая мужа, возмущалась поведением режиссера. Много лет спустя она вспоминала: «Он был ненормальным и очень странно вел себя по отношению ко мне». Как-то утром она завтракала с Питером Виртелом в гостиной усадьбы Хьюстона в Килкоке: «Питер очень умен, и мы наслаждались беседой. Внезапно он сказал: «Знаете, Джон всегда спрашивает людей, о чем они разговаривали. Когда он сегодня спустится, я отвечу, что мы говорили о трансцендентализме». Вскоре Джон Хьюстон действительно спустился и подошел к нам. Мы с Питером смеялись, но, увидев его, замолчали. Хьюстон тут же спросил: «О чем вы разговаривали?» Питер ответил: «О трансцендентализме». Хьюстон не был интеллектуалом – хорошую историю рассказать мог, но кругозором не блистал. Он спросил, что такое трансцендентализм, и Питер наплел какой-то чепухи. Хьюстон произнес: «Ах, вот оно что! Понимаю» – и отошел. Мы с Питером очень смеялись – ведь тот на самом деле не мог ничего понять, потому что Питер наговорил чепухи!»

К Рождеству Рэй написал почти сто страниц сценария. На праздники он приехал в Куртаун вместе с Мэгги. Хьюстон купил Рики в подарок новую гнедую лошадь, и все гости собрались во дворе полюбоваться на красивое животное с рождественским венком на шее. Рики забралась в седло, чтобы как следует продемонстрировать подарок мужа, а лошадь тут же ее сбросила, и Рики упала, ударившись головой. «Нормальная реакция на такое происшествие – ужаснуться и броситься на помощь, – вспоминала Мэгги. – А знаете, что сказал Хьюстон? «Черт тебя побери, Рики! Полезай в седло! Если бы ты сразу делала, как я говорю, она бы тебя не сбросила». Причем произнесено это было ледяным тоном». Рэй добавлял: «Он даже не спросил, в порядке ли Рики. А она ведь запросто могла сломать шею и умереть!»

Теперь Рэй смотрел на своего кумира новыми глазами, хотя Хьюстон раз за разом развеивал его сомнения словами заботы и поощрения. Трудно было найти более непохожих людей: грубый, недобрый мачо Хьюстон и чувствительный, эмоциональный, стремящийся ко всеобщему одобрению и любви Рэй. Он старался не перечить режиссеру и подыгрывать его шуткам. Однажды Хьюстон заявил, что получил срочную телеграмму от директора студии Джека Уорнера с требованием вставить в сценарий любовную линию. Рэй пришел в ярость и с шумом выбежал из комнаты: он хотел придерживаться духа оригинала, и добавлять в «Моби Дика» любовную линию было абсурдом. Однако, когда Хьюстон догнал его и со смехом признался, что пошутил, Рэй посмеялся вместе с ним, хотя в душе все еще злился.

К январю терпение Мэгги лопнуло, и она попросила разрешения уехать. Она больше не могла молча наблюдать, как Хьюстон издевается над мужем, а открыто выступить против не решалась, боясь навредить Рэю. Дурная ирландская погода не улучшала настроение, поэтому Мэгги объявила, что заберет девочек и отправится куда-нибудь в теплые края. Рэй посоветовал ей попросить в туристическом агентстве путевку в самую южную точку Европы. Мэгги согласилась и в итоге выбрала Италию. Даже много десятков лет спустя она редко говорила о Джоне Хьюстоне и всегда без теплоты.

Оставшись наедине с работой, Рэй сделался еще более уязвим перед своим работодателем. Впрочем, Хьюстон за него переживал, понимая, насколько одиноко может быть столь чувствительному человеку. Он и сам всегда бежал от одиночества, окружая себя людьми, поэтому предложил Рэю переехать в усадьбу в Килкоке. «К счастью, я отказался от предложения Джона», – вспоминал тот.

В конце января 1954 года сценарий был близок к завершению, хотя работы оставалось еще много. «Хьюстон очень разумно, предусмотрительно и мудро не сообщил мне, сколько потребуется правок, – объяснял Рэй. – Надо отдать ему должное: в таких делах у него была отличная интуиция». Чтобы приободриться, Рэй звонил Мэгги и девочкам почти каждый день, но все равно чувствовал себя усталым и одиноким.

К марту Хьюстон занялся подбором актеров для «Моби Дика» и позвал Рэя в Лондон, не упустив при этом случая вновь недобро над ним подшутить. Зная, что Брэдбери боится летать, он предложил два варианта на выбор: Рэй или летит в Англию самолетом вместе с ним, или остается один в Дублине. Рэй ответил, что согласен на Лондон, только не самолетом: он пересечет море на пароме, ночью доберется до столицы и к утру уже будет готов встретиться с режиссером. Хьюстон категорически отказался, заявив, что если Брэдбери не полетит, то может и вовсе оставаться в Ирландии.

Нервы Рэя были на пределе. Питер Виртел советовал ему махнуть на все рукой и не принимать всерьез очередную злую шутку режиссера. «Джон шутил жестоко, – вспоминал Виртел. – [Рэй] был гораздо наивнее всех нас, поскольку никогда раньше не покидал Штатов. Хотя работа с Джоном порой ставила его в тупик, он оставался неизменно любезен. Писателям всегда тяжело давалась работа с Джоном, так что в их [с Рэем] отношениях не обошлось без трудностей. Хьюстон сам был в каком-то смысле несостоявшимся писателем и обязательно вносил правки в каждый сценарий, однако писательство давалось ему нелегко – в общем-то, как и мне, и любому другому, за исключением некоторых счастливчиков. Думаю, они с Рэем были слишком разные, а когда настолько плотно работаешь вместе с кем-то, в отношениях неизбежно возникает напряжение. Тем не менее по большей части Джон остался очень доволен адаптацией романа, которую проделал Рэй. Проблема, вероятно, в том, что они проводили друг с другом слишком много времени».

Прислушавшись к совету Виртела, Рэй купил билет на паром, чтобы ехать в Лондон. В день отъезда Хьюстон пришел к нему в отель, а в гостях у Рэя как раз были Пробсты. «Зашел разговор о лошадях, и Джон спросил Лена Пробста, что тот о них знает, – вспоминал Рэй. – Лен ответил, что ничего, а Джон заявил: «Как вы можете возглавлять отделение United Press в Ирландии, если ничего не понимаете в лошадях?» Лен не нашелся с ответом». Хьюстон считал Ирландию страной лошадей и выставил собеседника дураком. «Это было так типично для Джона – оскорбить Лена в моем присутствии. Он злился, что я не лечу самолетом, поэтому отыгрался на Лене», – объяснял Рэй.

Отношения между писателем и режиссером становились хуже с