Красавица и босс мафии - Лола Беллучи

На бразильянке все то же белое платье с подолом, пропитанным виноградным соком, что и несколько минут назад. Ее длинные темные волосы лежат дикими волнами, а губы приоткрыты.

Она не должна быть здесь.

Вечеринка еще не закончилась, если я и покинул ее, то только потому, что больше не мог выносить это ощущение, что не могу перестать смотреть на Габриэллу, что не могу не следить за каждым ее жестом, улыбкой и шагом, что эта сила тянет меня к ней и не дает сделать ничего разумного, пока я пытаюсь ей сопротивляться.

Я уже выяснил, откуда доносится шум, логичным решением было бы вернуться в свою комнату и запереть дверь. А еще лучше — отделить полмира от безрассудной девчонки в конце коридора, чтобы убедиться, что у меня действительно больше здравого смысла, чем у нее.

Однако я делаю совсем не это. Я ликвидирую пространство, между нами, и в этот момент единственная часть тела Габриэллы, которая движется, это ее грудь, поднимающаяся и опускающаяся в темпе, слишком быстром для нормального дыхания.

— Ты поранилась? — Спрашиваю я, подойдя достаточно близко, чтобы разглядеть раму, которая теперь валяется на полу. Габриэлла качает головой из стороны в сторону, отрицая это.

Запах винограда, смешанный с естественной свежестью ее кожи, проникает в мой нос и доминирует над всеми моими мыслями. В один момент я смотрю на нее, тяжело дыша, а в другой делаю шаг и сокращаю расстояние, между нами, прижимая ее к стене и совершенно забывая обо всех причинах, по которым я не должен этого делать.

Она задыхается, заглатывая огромную порцию воздуха, когда я провожу кончиком носа по ее потной шее, но ни один звук, кроме слабого стона, не вырывается из ее рта, когда моя кожа соприкасается с ее. Мои руки дразнят ее руки, не прикасаясь к ним, и я знаю, что она вздрагивает от каждого невыполненного обещания контакта.

Я расчесываю ее волосы кончиками пальцев, и мягкость прядей становится еще большим афродизиаком. Как это возможно, что все в этой девушке так провокационно? Так чувственно? Как возможно, что все в этой девушке так распыляет?

Моя рука проникает в темные пряди, пока не достигает ее шеи. Габриэлла не сопротивляется, наоборот, она наклоняется навстречу прикосновениям в молчаливой просьбе о большем, которую я не должен принимать, но не могу остановиться.

Я целую вену, пульсирующую на ее шее.

Ее сердце учащенно бьется о мои губы, и она поднимает руки, кладя их мне на плечи. Ее ладони нежные, но не совсем гладкие. Я продолжаю целовать ее шею, распространяя прикосновения своих губ на каждый сантиметр, желая облизать ее всю, смешать свою слюну с ее потом, пропитать себя ее женственным и сводящим с ума ароматом.

Звуки, которые она издает, словно пальцы, нажимают на все мои кнопки, не давая остановиться, как будто я персонаж видеоигры, живущий в параллельной реальности, совершенно отличной от той, где я сам управляю своей волей, а не наоборот.

Я хочу эту девушку.

Я безумно хочу эту девушку. Я хочу ее так сильно, что сохранять контроль над собой уже невозможно, и я ничего не могу сделать, чтобы остановить это.

— Тебе понравилась вечеринка, Габриэлла? — Вопрос звучит шепотом у нее за ухом, а одна из моих рук скользит к ее боку.

В ответ Габриэлла наклоняется вперед, и ее груди касаются моей груди, вызывая у меня низкий смех, полный отвращения, потому что от этого нелепого прикосновения мои яйца пульсируют от возбуждения.

— Да… — Девушка отвечает на мой вопрос практически мяуканьем, и я провожу губами по ее подбородку, пока не оказываюсь так близко к ее рту, что желание попробовать ее на вкус переполняет меня. И ничто прежде не подчиняло меня, ни насилие, ни власть, ни ненависть, ни амбиции, но Габриэлла делает это, не теряя ни воздуха невинности, ни выражения покорности на лице.

— Тебе понравилось танцевать? — Спрашиваю я, поднимая руку к одной из ее грудей и проводя пальцем по ней, но не касаясь ее. Габриэлла выжидающе смотрит на меня, но я не убираю палец, пока она не даст ответ.

— Да, — шепчет она, и я опускаю кончик пальца, круговыми движениями поглаживая эрегированный сосок, просвечивающий сквозь белую ткань. Моя рука, лежавшая на ее шее, покидает свое убежище в ее волосах и проникает под юбку платья. Она поднимается вверх, увлекая за собой пропитанную виноградным соком ткань, пропитывая себя и кожу Габриэллы, хотя я еще не касался ее.

— Нравится виноград? — Бормочу я, когда добираюсь до бедра Габриэллы. Ладонь покалывает от желания прикоснуться к ней, но я не делаю этого, пока едва слышный, но нетерпеливый ответ не достигает моих ушей.

— Да! — Я крепко сжимаю мягкую плоть и провожу носом по одной из ключиц Габриэллы, совершенно обезумев от желания, чувствуя, как в небольших дозах она позволяет мне быть всем и в то же время ничем. Она громко стонет, и я отвожу лицо назад, не желая, но нуждаясь не только в том, чтобы услышать ее желание, но и в том, чтобы увидеть его.

— Тебе было весело сегодня вечером? — Это глупый и повторяющийся вопрос, но он мне нужен, поскольку я позволяю своей руке пробежаться по талии девочки и нависнуть над передней частью ее трусиков. Скорее всего, это всего лишь мое буйное воображение, но жар там зовет меня по имени.

Габриэлла тихо стонет, ее губы и тело искажаются в мелких, отчаянных движениях, которые молча умоляют меня двигаться дальше всеми возможными знаками. Я сближаю наши губы, чтобы они касались друг друга, и поворачиваю лицо, потираясь кончиком носа о ее щеку.

— Да! — Ответ, на этот раз, почти просьба.

— Ты никогда не говоришь "нет"? — Бормочу я, все еще вдыхая ее запах и дурея от ее тепла. — Что мне нужно сделать, чтобы ты мне отказала, Габриэлла? — Спрашиваю я, когда она продолжает, не отталкивая меня, потому что я бы отодвинулся, это единственная вещь в этом гребаном мире, которая заставила бы меня отступить от этой точки: если бы только она сказала мне остановиться. — Каков твой предел?

С неохотой я откидываю голову назад, чтобы посмотреть ей в глаза. Невероятно расширенные зрачки не являются ответом на мой вопрос, потому что все, что они делают, — это кричат "да". Никогда еще я так не хотел потерять контроль над собой, как в эту самую секунду.

— Ты хочешь, чтобы я сказала "нет"? — Спрашивает она очень мягким голосом, который и не думал