С запахом лаванды и пепла - Светлана Панина

зашкварно уже. Еще и девушка моя мозг начала выносить. ЗОЖница! Вот реально, чтобы клубникой пах, она клубнику любит, есть же такой? Ты где берешь? Ну посоветуй, что ты как не родной! И я отстану!

С трудом сдерживаю смех. Они успевают спуститься на целый лестничный пролет, когда вампир сдается.

– Ну пойдем.

Они спускаются к курилке. Гера продолжает нести какую-то ахинею. А я держусь поодаль, стараясь не привлекать внимания. Капюшон медленно мокнет под мелким дождем. Скорее бы разделаться с этой парочкой и оказаться в теплой машине. Там термос с горячим чаем. Гектор умеет заварить вкусно: с шиповником, медом и какими-то травами.

Когда подхожу к курилке, Гера с вампиром уже под пожарной лестницей, что вьется спиралью, укрывая их от случайных взглядов.

– Значит, вейп? – доносится до меня голос вампира.

Он делает что-то, и Гера усмехается и цокает языком.

Вампир отступает, потом разворачивается, чтобы улизнуть. И сталкивается лицом к лицу со мной. Замирает, вглядываясь в мое лицо. Отбрасываю капюшон. Мне хочется, чтобы он меня узнал, чтобы успел понять, кто его прикончит. Но он не узнает. Даже намека на это нет.

– Уйди с дороги, – рычит он.

– Фу, как грубо, – швыряю в него приготовленное зелье и отскакиваю в сторону.

Тихий хлопок – и в воздухе отчетливо пахнет кровью. Может потому их кровопийцами зовут? Ощущение, будто гигантского комара раздавил. Только следов не остается.

– Эх, жаль, поспешили, – с сожалением тянет Гера. – Надо было у него кровушки нацедить.

– Кровушки?

– Откуда по-твоему Венерина кровь берется?

Закатываю глаза. Живот на мгновение сводит. Нет уж, не хочу этих подробностей. Лучше останусь в сладком неведении.

– Ну что, еще один? – Гера отходит к лестнице, смотрит наверх, на вход. – Или черт с ним, пусть живет?

– Да щаз!

– Эй, Серега! Серег! Мы тут! – Гера машет, привлекая внимание инкуба.

Спешно глотаю защитное зелье.

Инкуб не подозревает подвоха. Он не привык бояться. Тут его царство. Или правильнее сказать пасека? Лужайка, где он ловит пчелок и бабочек. Он легко сбегает с лестницы, откидывает с лица намокшую под дождем челку. Ух, как же хочется разорвать его на мелкие клочки!

– Гляди, кто тут, – Гера толкает инкуба под лестницу, прямо ко мне.

Вот он меня узнает. Не мгновенно, но глаза вспыхивают пониманием, а потом удивлением – я не должна его помнить. Тем более не должна стоять здесь, глядя на него, как безумный маньяк на вожделенную жертву.

Наверное, он пытается напустить на меня свои инкубьи чары, потому что удивление на его лице сменяется недоумением, а потом вовсе паникой. Вот он все понимает, в отличие от вампирчика!

– Яна, не играй с едой… – подгоняет Гера.

И я бросаю склянку.

– Я почему-то думала, после него будет пахнуть розами. Ну или чем-то приятным.

Гера усмехается – после инкуба воняет какой-то невообразимой гнилью.

– Ну что, полегчало? – спрашивает он, когда мы спускаемся к дороге.

Пожимаю плечами. Странно. Я боялась, эта встреча вызовет много неприятных эмоций и воспоминаний. Но они быстро отпускают. Даже кажется, все, что было на Малашке – случилось не со мной и в какой-то другой жизни. Вспоминаю ту девчонку, что приехала в Севастополь и неуверенно шагала по перрону, а потом брела вдоль дороги под бодрую музычку. Не верится, что это была я.

– Эй, улыбнись! – Гера обнимает меня за плечи.

Отчего-то не хочется. Внутри неприятная пустота. Наверное, так всегда бывает, когда делаешь что-то важное, к чему долго шел. А я за последние пару месяцев сделала ну очень много важного. Надеюсь, дальше будет не так интенсивно.

Мы останавливаемся у машины. Смотрю на Геру и вспоминаю самую первую нашу встречу. Его нагловатый вид и радостную улыбку, когда он понял, кто я такая. И то, как дико он раздражал меня.

Гера вскидывает брови, интересуюсь, почему я пялюсь на него и о чем задумалась.

– Будни Хранителей ведь не всегда такие насыщенные?

– Ну, по-разному бывает. Но после Велиала стало куда спокойнее.

– Я рада, что он тебя не убил, – слабо улыбаюсь ему.

– Ну признайся, ты меня любишь!

Молчу, разглядывая Геру. Его волосы промокли под дождем, облепили лицо. Взгляд совсем не наглый, а вполне дружелюбный. И вообще Гера сейчас выглядит беззащитно-милым.

– Знаешь как бывает со средствами для волос? Ну вот покупаешь новый шампунь, и тебе дико нравится, восторг, а пройдет неделя-две – и все, ничего особенного, даже разочарование. Хорошо, если не успел второй раз купить.

Гера слушает, глядит насмешливо. Философские размышления – не по моей части, да. Нашло.

– А бывает сперва средство вообще не нравится, даже выкинуть хочешь, – продолжаю, глядя в сторону, на море. – Но жалко, денег много стоило, и понемногу пробуешь-пробуешь и в какой-то момент понимаешь – крутое же средство, просто разобраться надо было, как правильно пользоваться.

– И?

– Вот с людьми все так же. Не замечал?

– И кто в этой концепции я?

– Ты? – ловлю его лукавый взгляд и улыбаюсь в ответ. – А ты кератиновая маска от Селектив. Сперва гадость, вообще не понятно, почему все от нее в восторге, а приноровишься – и оказывается, шикарная штука, просто спасение.

Гера жмурится, точно сытый кот:

– Я твое спасение, это правда.

– Дурень ты самовлюбленный! Но я рада, что ты мой брат.

– Самый любимый?

Вот что нас роднит. Нам обоим не хватало любви. Конечно нас любили. Меня – мама и дедуля. Его – Гектор и… тоже дедуля. Но все равно мы оба оказались словно оторваны от семьи. Он жил с чужим дедом, а я – в чужом городе, с мамой, которая вынуждена была много работать, чтобы нас прокормить и, как оказалась, каждый день заранее со мной прощалась.

– Самый любимый, – киваю ему.

– Я знал!

Машина пикает сигнализацией. Гера рвет с места, будто заправский гонщик, даже не дает мне пристегнуться и налить чаю, приходится все делать на ходу. Кондиционер обдувает теплом, от чая пахнет шиповником, и противный дождь сразу кажется пустяком.

Гера включает Бон Джови21 – тут наши вкусы тоже совпадают. Улицы Севастополя мелькают за окном. Остается позади Муссон… Площадь с кинотеатром и улочкой, что ведет к Херсонесу… Памятник Юрию Гагарину… Заброшенное кладбище с готичного вида часовенкой… Круглое здание цирка… Площадь Ушакова с красивым зданием Матросского клуба… Машина выруливает на Троллейбусный спуск, и я вижу хмурое море, покрытое рябью… И вот уже вокзалы, старый паровоз – и мы на Ревякина.

Гера проезжает мой дом, заруливает во двор лавандового особняка, и я в который раз удивляюсь магическим возможностям брата. От пожара