Когда поют цикады - Стивен Амидон

собственного тела. Ее всегда трогали и смотрели на нее так, что она воспринимала себя собственностью. Порой происходило и кое-что другое, что она предпочла бы не обсуждать. Но вот за татуировки целиком и полностью ответственна была она. Это не кожа, что ей дана, но кожа, что она приняла. Она писала саму себя. Прикасаясь к ней, прикасаешься к плоти, что создала она.

– Покажи мне, – сказал Патрик.

Подобная просьба обычно вознаграждалась пощечиной, однако от него воспринялась совершенно естественной. И потому Даниэль сняла блузку и показала ему. Она знала, что нынче раздетой уже не выглядит столь сексуально – уж точно не сравнить с той штучкой, какой она была в возрасте Иден. Однако она ощущала, что Патрика это и не волнует. Ему искренне хотелось прочесть, что она написала.

– Что это? – спросил он, самыми кончиками пальцев прикоснувшись к ее левому плечу.

– Это называется «Уроборос».

– Вот это сердце просто потрясающее, – восхитился Патрик, едва ли не трогая ее обнаженную грудь над бюстгальтером.

– Вот только было офигеть как больно.

Он провел кончиками пальцев по ее правому трицепсу.

– А эти римские цифры…

– День рождения Иден.

У Даниэль мелькнула мысль спустить юбку и колготки и продемонстрировать ему рисунки внизу – месяцы, лозы, черепа, розы на лодыжках, – но он уже уловил суть.

– Так, а теперь шедевр.

Она завела руки за спину, расстегнула бюстгальтер и быстро скрестила руки на груди, чтобы белье не упало. Затем повернулась к Патрику спиной, живо представив, что открылось его глазам. Все еще яркие краски, вздернутый клюв, распростертые крылья, языки пламени.

– Ух ты!

– Ради этого пришлось смотаться в Нью-Йорк. Парень, который сделал ее, работал со звездами. Снимок выложен у него на сайте. Предмет моей гордости.

Мужчина стал водить по картинке обеими руками, словно слепой.

– Застегни, – велела Даниэль, прежде чем движения приняли какой-то иной характер.

Он подчинился, и она повернулась к нему и подытожила:

– В общем, это тоже я. Иллюстрированное издание.

Спали они вместе, хотя и не трахались. И они вовсе не согласовывали этого. Само получилось. Он разделся до боксеров, она наконец-то сняла юбку и колготки. Но на этом оба и остановились. Он гладил ее повсюду – так невесомо, что порой Даниэль даже не ощущала его рук. Его тело было таким же, как и все в нем. Стройным, прекрасным, мягким. Они поцеловались, но поцелуй их только и мог завершиться, что сном. Ночью Патрик вставал, и она сонно звала его обратно в постель. В субботу утром Даниэль поехала домой переодеться и определиться, действительно ли она хочет заниматься тем, чем они занимаются. Чем бы это ни было. Оставленными соседями на крыльце поминальными блюдами полакомились животные. На автоответчике появились сообщения, но она не стала их слушать. Кран на кухне начал протекать. На дом постепенно опускалась ужасающая пустота. Даниэль едва ли не ощущала, как дочь покидает эти стены, улетучиваясь, словно дым через открытое окно.

Она легла спать, а когда проснулась днем, ей захотелось увидеться с Патриком снова. Вечером он заехал за ней – уже начав возлияния, однако машину вел безукоризненно. Он отвез ее в дорогой ресторан в Бруклине, где они заказали суши на сто долларов, но едва ли к ним притронулись. Вместо этого пили саке, горячее и приятное на вкус. Мужчина теперь пребывал в каком-то возбуждении, все говорил и говорил, плел паутины из слов, путался в собственных мыслях. Что-то одновременно будоражило и нервировало его. Даниэль его состояние казалось опасным, хотя причину этого назвать она не могла.

Ко времени, когда они садились в машину, голова у нее уже шла кругом. Они вернулись в Эмерсон, в ту часть города, где Даниэль еще не бывала. Дома здесь были даже больше, чем у Бондурантов. Патрик припарковался на улице Фокс-Чейз-лейн перед особенно громадным доминой. Она догадалась без всяких подсказок, кто в нем живет.

– Был когда-нибудь внутри? – поинтересовалась женщина.

– Несколько лет назад. На вечеринке. Там все так, как тебе и представляется.

– Мы же и пальцем не тронем паренька, верно?

– Пойдем поговорим с ними. Скажем, что нам известно.

– Почему-то мне кажется, что ничего хорошего из этого не выйдет.

Она горестно рассмеялась, однако ей было очевидно, что мужчина совершенно серьезен.

– Патрик, действовать нужно по-другому.

– А может, как раз так и нужно.

– Пожалуйста. Давай уедем.

Ей показалось, что уговоры возымели воздействие. Однако в следующее мгновение он вышел из машины и принялся разглядывать дом. И что-то явно увидел. Даниэль проследила за его взглядом. За окном возник силуэт женщины. Она и Патрик уставились друг на друга, словно пара кошек перед склокой. Затем незнакомка исчезла. Даниэль потянулась над сиденьем и постучала кольцом по окошку, однако ее предупреждение осталось без внимания. Она снова посмотрела на дом: теперь в окне маячили две фигуры. Патрик двинулся по лужайке, но застыл на месте, едва лишь вспыхнул свет. Даниэль уже взялась за ручку, готовая положить конец происходящему, однако мужчина неожиданно развернулся и направился обратно к автомобилю. На губах у него поигрывала безжизненная улыбочка, совершенно ее не обрадовавшая.

– Уезжаем, – процедила женщина, как только он сел за руль. – Немедленно.

Снова она заговорила только после того, как машина проехала несколько кварталов.

– Отмочишь что-нибудь подобное еще раз, и между нами все кончено, чем бы это ни было.

– Прости, – произнес Патрик.

Он предложил отвезти ее домой, но теперь она не могла его оставить. Поэтому снова провела ночь у него дома, на этот раз совершенно другую. Выходка у дома Пэрришей ввергла мужчину в скверное состояние. Едва лишь переступив порог, он налил себе виски, выпил порцию залпом и тут же налил еще одну. Даниэль пить не стала. Пыталась разговорить Патрика, однако пробиться к нему оказалось невозможно. В конце концов он отключился в кресле. Она накрыла его шерстяным пледом и отправилась в постель.

В воскресенье утром Даниэль проснулась от звуков его рвоты. Она немного понянчилась с ним, но затем ей надоело, и она отправилась в магазин купить еды. Патрик сказал ей взять денег из наличных, что он хитро спрятал в конверте с названием своего банка и оставил на видном месте на кухонной стойке. Женщина пересчитала содержимое – чуть более двух тысяч. В «Хоул фудз» она купила такие дорогие продукты, что на кассе едва не рассмеялась. Когда Даниэль вернулась в кондоминиум Патрика, он опять спал, так что она заказала «Убер» до дома. Лучше ездить на своей машине, решила женщина. Что бы там ни произошло в следующий раз, ей не хотелось,