Всадник с улицы Сент-Урбан - Мордехай Рихлер

Да и своя мешпуха не шибко радовала. Джейк очень опасался, что настанет день, и их всех разгонят, обвинив в тривиальности и провинциальщине. Всех этих чокнутых любителей дрянного старого кино, ностальгирующих по комиксам. Но их и мои боги не исчезли, не растворились, поразмыслив, заключил Джейк. Нет, разве что порастеряли былую силу. Страдают защемлением нерва, как Пауль Хорнунг. Или им руки скрючило артритом, как Сэнди Кофаксу[298].

Однако более всего пугали Джейка те, кто требует возмещения за обиды. Выжившие в концлагерях. Миллионы голодающих в Индии. Африканские заморыши. Спустя несколько месяцев после того, как вышел его первый фильм, пришло письмо из Канады.

УВАЖАЕМЫЙ РЕЖИССЕР

(это про жизнь и ее сложностей[299])

Мой вам совет как художнику — поставить свою цель ближе к людям, как это сделал Джордж Бернард Шоу во времена скромного начала своей карьеры. Которая теперь вздымает массы. Безработных. Несчастных, выкинутых на задворки больших дорог Северной Америки. В том числе и спящего Гиганта Канады — наших рыбаков и лесорубов. Да и бедных фермеров, между прочим.

Для поднятия духа читайте Лесорубы, про цирк и все такое, их здорово всех описал талантливый бродяга Джим Талли. Потом по его книжке «Подайте Жизнь» даже кино про этих нищих сняли, хотя и не в Голлевуде. А еще почитайте книжки, которые прославили Эптона Синклера. Медный Номерок, В Джунгле и т. д.

Годится также и Железистая Пята Джека Лондона. По религии лучше всего Золотой Сук Фрейзера. По психологии — Рик, Миф и Чувство Вины. А из журналов — «Фейт», но читать его нелегко и главное к тому, что там пишут, надо подходить без задней мысли[300].

Вам надо бы подумать о работе, которая даст возможность постигнуть новые направления современной мысли. Могу дать бесплатный совет. Идите в агентство недвижимости! Либо в Вашем городе, либо в Чикаго, Н.-Й., Ньюарке (который в Нью-Джерси) — там должен быть большой отдел по управлению собственностью в Трущобах. Такая работа дала бы Вам возможность глубже изучить жизнь.

Кредитные организации тоже годятся — там таких можно отыскать перлов! Как прожектором дорогу вам озарюют.

А можно и проще: что вам надо, так это меня и магнитофон, и мы такое кино забабахаем!

У меня есть рассказы, стихи, приключения и т. д. Думаю, для вас я то, что надо. Сам-то я во всем этом изскустве ни бум-бум. Но в универститетах бриллианты только тускнеют. Зато я двадцать пять лет в Чикаго прожил, ишачил на стройке. Образование-то всего три класса. В годы великой паники случайно исколесил тысячи миль. И в борьбе учился.

А возрастом я с 1893 года рождения, августовский. Работаю в Инглвуде (Британская Колумбия).

Джейк боялся китайских хунвейбинов и черных фанатиков, потому что знал: однажды они позвонят в дверь и спросят Джейкоба Херша, мужа, отца, домовладельца, инвестора, сибарита и поставщика призрачных фантазий, чтобы призвать его к ответу.

И чем дольше Джейк размышлял об этом, тем больше времени проводил в чердачном укрывище, исследуя бумаги Всадника.

Журнальную статью про доктора Менгеле — ту чуть не наизусть выучил.

Не единожды внутренним взором Джейк видел Всадника в Аргентине, в провинции Энтре-Риос, примерно там, где река Парана течет по аргентинской земле. Вот он легким галопом скачет на великолепном плевенском скакуне. Глухо стучат копыта. А в голове новые замыслы, планы отчаянных вылазок.

Однажды вечером, когда он укутывал Сэмми одеялом, мальчонка вдруг сказал:

— А Тиббетт в Бога верует! А мы — нет?

— Я — нет, но…

— И я тоже нет, — пропел голосок Молли с кроватки в нижнем ярусе.

— …это тебе самому решать, Сэмми.

— А ты во что веруешь?

Джейк чуть было не сказал «во Всадника», уже на языке вертелось, но, к счастью, успел себя остановить.

— Поздно уже. Поговорим завтра.

Выходя из детской, он встревожился, вдруг осознав, что уже не первый год потчует детей сказками про Всадника с улицы Сент-Урбан, перемежая ими рассказы о рабби Акиве, ламед-вавниках, Маймониде, Големе, Трумпельдоре[301] и Льве Троцком. Таков был его еврейский джентльменский набор.

Наливая себе выпить, Джейк подумал, что с тех пор как он отказался снимать фильм в Израиле (почудилось, что этот фильм противоречил бы всему, за что борется его братец), Всадник стал для него чем-то вроде морального цензора. Раздумывая над сценарием (у него выработалась привычка по многу дней взвешивать — браться, не браться), советуясь с Нэнси, споря с самим собой, колеблясь, читая и перечитывая, он наперед знал, что в конце концов его «нет» или «да» будет зависеть от того, каковы на этот счет им воображаемые требования Всадника. В течение всего производства — не важно, в кино или на телевидении, — высшей целью для него было потрафить Всаднику. Ведь где-то же он есть! Следит, выносит суждения.

Был когда-то защитником Джо, стал его верным адептом.

Книга четвертая

В первый раз Руфь позвонила наутро после того, как Джейка отстранили от производства его третьего фильма; только он сел завтракать, зазвонил телефон.

— Это Джейкоб Херш?

— Ну, я.

— Вы не могли бы сказать, где ваш брат Джо?

— А кто это говорит?

— Не важно.

— Нет. Извините. Я понятия не имею…

Женщина на том конце провода саркастически хихикнула, как будто именно такого двуличия она от Херша и ожидала.

— Честно, я не видел его много лет.

— Но ведь вы же его двоюродный брат, разве нет?

— Да.

— Тогда скажите мне вот что. Ведь вы происходите из старого франко-еврейского рода де ла Хиршей?

На это Джейк не мог не рассмеяться. И сразу об этом пожалел. Женщина начала всхлипывать.

— Мы вообще-то из Галиции, — сказал Джейк, чувствуя себя на редкость глупо.

— Ну ладно. Короче говоря, у меня неприятности. Джозеф собирался на мне жениться. А теперь он исчез. Вы меня понимаете?

— Разумеется.

— Я заканчиваю работу в полшестого. Паб «Королевский герб» у метро Финчли-роуд знаете?

— Знаю, конечно.

Джейк подозвал официантку.

— Мне, пожалуйста, бутерброд с яйцом и помидором.

— Его нет в меню.

— Я знаю. Но не могли бы вы мне все-таки сделать такой? Пожалуйста.

— Извините, сэр, мы не делаем бутербродов с яйцом и помидором.

— Но бутерброды с яйцом вы делаете? Правда же?

— Да, сэр, делаем.

— И с помидором бутерброды делаете?

— Да, сэр.

— Тогда, если вас это не слишком затруднит, не могли бы вы мне принести бутерброд с яйцом и помидором?

— Но мы не делаем…

— Знаете что. Давайте вы мне закажете бутерброд с яйцом и бутерброд с помидором. Я заплачу за оба…

Ох уж эти американцы!

— …а вы, вы же такая умница, сделаете мне из двух один комбинированный.

— Но ведь тогда это получится бутерброд с яйцом и помидором!

— Ну да, надеюсь.

— Бутерброда с яйцом и помидором в меню нет, я точно знаю. Если хотите, можете поговорить с заведующим…

— Ладно, черт с ним. Принесите мне просто двойной джин, пожалуйста. И тоник.

Кого он сейчас встретит, Джейк, естественно, не имел понятия. Но увидеть нечто, подобное Руфи, не ожидал точно. Этакая рубенсовская дама и настолько же большая, насколько смуглая, она несла перед собой могучий бюст, гордо выступая в мини-юбке, несмотря на то что годков ей было явно не меньше сорока. Кроткие карие глаза на мокром месте, брови выщипаны, на подбородке оспинки — там, где когда-то торчали волоски, с которыми она не всегда удачно боролась. Руфь села к столу, вздохнула и со стуком выставила на стол туго набитую сумку из искусственной кожи. Сказала, что работает в соседнем магазине одежды.

— Человек-то Джозеф хороший. Я это знаю. Но у него психологические трудности, и поэтому он врет. Не надо было моему брату вмешиваться.

— Можно я вам что-нибудь закажу? — спросил Джейк.

— Пепси-колу, пожалуйста.

Руфь была вдова с двумя детьми. Ее муж умер пять лет назад от сердечного приступа.

— И где же я теперь в моем возрасте найду себе приличного, уживчивого мужчину?

Руфь организовала читательский дискуссионный клуб, Джо нашел о нем объявление в «Джуиш кроникл» и пришел на первое же их собрание.

— Там было несколько женщин, и на всех на них он произвел большое впечатление. Одна прямо с ходу спросила, женат ли он. Какие бывают люди неприличные, да? Но Джозеф держался так, что у них быстро пропала охота задавать вопросы о его личной жизни.

Ну, это я могу себе представить.

— Когда все остальные разошлись, он задержался, и мы поговорили. Он очень хорошо разбирается в строительстве, но это, я думаю, вы сами знаете, и сразу обратил мое внимание на то, что кухонная стена сыровата. «Вам, — сказал, — надо бы поговорить с владельцем квартиры». Так я как раз и есть ее владелец, — говорю, — и мы над этим вместе похихикали. На той же неделе он зашел ко мне просто в гости.