Разыскания о начале Руси. Вместо введения в русскую историю - Дмитрий Иванович Иловайский

упорной защитой отличался город Боспор или Пантикапея, благодаря, конечно, своим крепким стенам, построенным при Юстиниане I. Об окончании осады Менандр не упоминает; но несомненно, что турки и болгары овладели этим все еще значительным торговым городом. По всем признакам, они нанесли ему окончательное разорение, и Боспор после того уже не поднимался до степени важного и богатого города. О его древнем величии и богатстве доселе свидетельствует множество драгоценных предметов, находимых в бесчисленных керченских курганах, а также в развалинах его акрополя на так называемой Митридатовой горе. За берегами Боспора последовало покорение всей северной и восточной части Таврического полуострова; вместе с тем подчинились туркам и обитавшие здесь племена тех же гуннов-утургуров, то есть болгар. Но всей Тавриды им не удалось завоевать. Спустя года полтора или два, именно под 582 г., Менандр сообщает известие об осаде города Херсонеса; он опять не говорит об исходе осады; очевидно, однако, что она кончилась неудачно. Херсонес и его окрестная область, укрепленная многими замками и длинными валами, отстояли себя от ига варваров. Непокоренной осталась пока и Готия, или южное горное прибрежье Тавриды, может быть, до Сугдеи (Судака) включительно.

IV

Древняя Болгария и турко-хазарское государство. – Второй христианский князь у болгар. – Корсунцы и Юстиниан Ринотмет. – Иудейство в Хазарии

После известия Менандра о подчинении гуннов-утургуров туркам византийские историки уже не упоминают об утургурах. Но это молчание нисколько не означает, чтобы последние исчезли из истории. У более поздних историков они являются под другим племенным названием, но совершенно на тех же местах, где их оставил Менандр. А именно Феофан и Никифор, писавшие два века спустя после Агафия и Менандра и около двух с половиной веков после Прокопия, уже не знают гуннов-утургуров, а вместо них говорят о гуннах болгарах и котрагах, которых родина, Древняя или Великая Болгария, то есть там же, откуда Прокопий выводит своих кутургуров и утургуров. В известной легенде о разделении болгар по смерти Куврата Феофан и Никифор говорят, что часть старшего Кувратова сына Батбая осталась на родине, где и была вскоре покорена хазарами, которым платить дань «до сего дня» (то есть до времени Феофана и Никифора, писавших в первой четверти IX в.). Несостоятельность этой легенды очевидна: таврические и кубанские болгары подпали игу восточных завоевателей не после смерти Куврата, то есть не во второй половине VII в., а гораздо ранее, во второй половине VI в., как это мы сейчас видели из рассказов Менандра, писавшего о событиях ему современных; только Менандр называет этих завоевателей турками и не употребляет он имени болгар, а называет их утурурами.

Название хазары впервые является у Феофана под 626 г. по поводу союза их с императором Ираклием и дружеского свидания его с из предводителем под стенами Тифлиса. Отсюда заключали обыкновенно, что хазары только в это время явились в странах прикавказских, и совершенно упускали из виду то, что повествует Менандр о турецких завоеваниях в VI в.; хотя Феофан, употребляя впервые имя хазар, поясняет, что так назывались «восточные турки»; а его современник Никифор, рассказывая об упомянутом свидании Ираклия, союзников его именует просто турками, и потом оба они, Феофан и Никифор, не раз еще называют их турками. Никифор впервые приводит имя хазар в упомянутой легенде о Куврате и Батбае. По этому поводу оба писателя замечают, что хазары пришли из внутренней Верзелии (Феофан) или Верилии (Никифор), страны соседней с сарматами, и покорили все народы до Понта. На основании этих-то неточных указаний историография выводила заключение о пришествии в прикавказские страны какого-то нового народа хазар в VII в.; тогда как здесь надобно разуметь все тех же турок, на которых перешло туземное название древних казиров или акациров. Вообще в средневековой истории народов мы видим постоянную смену имен и довольно сбивчивое их употребление в источниках; это явление сильно отразилось также в истории руссов, болгар и хазар; но историография по большей части упускала его из виду и, встречая новые народные имена, обыкновенно разумела под ними и новые народы[115].

Уже в конце VI в. мы находим у турок междоусобную войну из-за каганского престола. На этот раз верховному кагану с помощью трех остальных удалось подавить мятеж (см. у Феофилакта Симокаты под 597 г.). Но междоусобия, конечно, потом возобновились, и волжско-каспийская орда турок (как впоследствии орда Батыева или Золотая), по всем признакам, отделилась от своих туркестанских родичей и в VII в. составила особое государство, сделавшееся известным преимущественно под именем хазарского. Здесь господствующее турецкое племя подчинилось влиянию покоренных народов, отчасти смешалось с ним и мало-помалу утратило свою первоначальную дикость и свирепость.

После того как азовско-черноморские болгары вошли в состав хазарского государства, история их в течение нескольких столетий скрывается иногда под именем гуннов. Но все-таки есть возможность следить за нею и в этот период. Так во время знаменитой борьбы императора Ираклия с персами, союзниками Хозроя против Византии, как известно, были авары. В 626 г. они подступили к Константинополю с европейской стороны, а на азиатском берегу Фракийского Боспора расположилось персидское войско. В числе вспомогательных дружин аварского кагана находились и подчиненные ему дунайские болгары (в хронике Манассии названные тавроскифами). Между тем союзниками Ираклия против Хозроя были турко-хазары, а вместе с ними, конечно, и те племена, которые состояли с ним в вассальных отношениях; следовательно, в числе хазарских войск находились и азовско-черноморские болгары. Здесь мы видим некоторое продолжение тех же отношений, как и в VI в. при Юстиниане I, когда болгары-кутургуры были врагами империи, а болгары-утургуры явились ее союзниками и даже сражались за нее против своих родичей. Это соображение подтверждается и следующим известием, которое свидетельствует о союзных отношениях азовских болгар к Ираклию. По словам патриарха Никифора, в 618 г. какой-то гуннский князь, в сопровождении своих родственников, приближенных и даже их жен, отправился в Константинополь и просил о даровании ему святого крещения. Желание его было исполнено; его воспринимал сам император, восприемником знатных гуннов и их жен были римские вельможи с своими женами. Новокрещеным сделали приличные наставления, чтоб укрепить их в новой вере; оделили богатыми царскими подарками и римскими титулами; причем самому князю дали титул патриция; затем их отпустили на родину. Это известие для нас очень драгоценно. Речь идет, конечно, о том же гуннском племени, к которому принадлежал князь Гордас; а последний, как мы узнаем из Феофана, 90 лет назад ездил в Константинополь принять крещение из рук Юстиниана I. (Феофан и Никифор, как известно, болгар называли и гуннами.) Гордас погиб жертвой своей ревности к вере, и после того