Повседневная жизнь горцев Северного Кавказа в XIX веке - Шапи Казиев

Б. Гапуев, изучавший традиции осетин, писал: «Горец не решается взять косу до тех пор, пока не увидит ее на плече человека, первое начинание которого считается счастьем для всех». Перегоняя свои стада, многие горцы желали, чтобы им навстречу попался «счастливый» человек, в надежде на то, что это увеличит поголовье скота.

Первый изготовленный сыр и масло обычно посвящали домовому. Продукты эти помечали для памяти и откладывали до Нового года. Ели их в течение недели, не давая посторонним, отчего эта неделя называлась «урсы къуыри» (белая неделя). Чтобы уберечь скот от болезней и эпидемий, его прогоняли через огонь или между кострами; вокруг скотного двора с заклинаниями проводили черту или проволакивали очажную цепь.

В случае заболевания вымени у коровы или козы струйку молока при доении пропускали через круглый плоский камень с отверстием в центре. Некоторые горцы, в частности осетины, не убивали змей, опасаясь, что от этого произойдет падеж скота.

Чтобы уберечь свои стада от хищников, осетины, карачаевцы и балкарцы приносили откормленного козла в жертву Тутыру - покровителю волков. Распространенным обычаем в горах было «завязывание пасти волку», чтобы он не сожрал заблудившуюся скотину. Для этого в ступу запихивали шапку пастуха-подростка и затягивали его же поясом. Считалось, что теперь глотка волка заткнута. После нахождения отбившейся от стада скотины ступу развязывали и вынимали из нее шапку, «чтобы волк не задохнулся».

XIV. ЛЕКАРИ И ЗДОРОВЬЕ

Горская медицина

Медицина у горцев была хорошо развита. Ф. Ф. Торнау писал: «Надо отдать справедливость искусству, с которым горские лекари вылечивают самые опасные раны. Ампутации у них нет в употреблении, и мне не раз случалось видеть кости ерошенные, после того как они были раздроблены картечью».

Бывший унтер-офицер Апшеронского пехотного полка С. Рябов, оказавшийся осенью 1843 года в плену у горцев, вспоминал, как хозяин-аварец и шамилевский мюрид вылечили его раненую ногу: «Осмотрев мои раны, Али сейчас же поручил Абдулле разбить свинцовую пулю и сделать из нее иголку, величиной в 3-4 вершка, заставив в то же время варить пластырь из толченого льняного семени и яичного желтка. Затем послал одного горца привести барана… а другого - вырезать из хвоста лошади (в ауле их оказалось только две) шесть волос и призвать еще четырех силачей. По изготовлении всего этого приступили к лечению моих ран: растянули меня на земле, четверо силачей сели мне на голову и на ноги, а сам Али с Абдуллой начали производить операцию, которая первоначально заключалась в том, чтобы тупой свинцовой иголкой проткнуть ногу в пораненном месте и продернуть конские волосы. Боже мой, какие мучения я тут вытерпел! Продернув волосы сквозь раны, меня подняли, посадили и заставили захватить руками с обеих сторон отверстия ран, из которых кровь била фонтанами почти на целый аршин. Потом залепили со всех сторон отверстия ран изготовленным пластырем, завернули ногу в сырую, теплую еще баранью овчину и, забинтовав ее натуго, оставили в таком положении на три дня. Нога быстро отекла, как бревно, но спустя сутки отек начал проходить, а к концу третьих суток совсем спал. Разбинтовав ногу, передернув волосяную заволоку и выпустив накопившийся гной, раны опять залепили тем же пластырем и забинтовали уже тряпкой. Таким способом Абдулла продолжал лечение до конца, переменяя перевязку и пластырь по утру каждого дня…»

Знаменитый хирург Н. И. Пирогов, посетивший в 1847 году Кавказ и впервые во время боев за аул Салта оперировавший под наркозом русских и горских воинов, писал в своем отчете: «При лечении свежих сложных переломов употребляется вместо неподвижной повязки шкура, снятая с барана, только что убитого. Весь член обертывается этой кожей, внутренняя сторона которой обращается к наружной поверхности тела. Повязка остается несколько недель без перемены, а шкура, высыхая на теле, образует род твердой и неподвижной коробки, в которой покоится страждущий член (гипсовых повязок медицина еще не знала - Авт.)… Наконец, курдюки (мешки с жиром, висящие у хвоста баранов) играют у них также важную роль в лечении наружных повреждений. Кусок курдюка вкладывается обыкновенно вместо корпии в свежую рану».

Абдурахман Казикумухский вспоминал, что для лечения раненых «прежде всего, необходимо иметь хорошего лекаря-хирурга. Больных он лечит сложными снадобьями из различных трав. Раны быстро заживают. Наши лекари никогда не ампутируют ни ногу, ни руку, ни другую часть тела, кроме исключительного случая. В этом заключается мастерство наших хирургов».

По свидетельству главного врача Эриванского госпиталя П. Попова, автора статьи «Лечение ран у кавказских горцев» (журнал «Смесь», 1855, № 2), горские лекари (хакимы, такими, екими) в своих действиях руководствовались следующими принципами: «Остановить кровотечение из раны, удалить из нее посторонние тела, предотвратить воспалительное состояние в ней и в периферии ее, способствовать хорошей грануляции и доброкачественному нагноению в ране и заживлению ее». Такие же методы применяет и современная хирургия.

Для остановки кровотечения рану прижигали, посыпали кровеостанавливающим составом (порошок из сушеных чернильных орешков и сосновой смолы, золы, грушевой муки, высушенной свежей человеческой крови), перевязывали. При проникающих ранениях в грудную полость затыкали отверстие ватой, тряпкой, травой.

Горцы умели делать даже такую сложную операцию, как трепанация черепа. Больного клали на длинную скамью (нары) плашмя, лицом вниз, руки и ноги связывали, а во рту давали держать уголок одеяла или подушки, чтобы не сломал себе зубы (наркоза горцы не имели). Кроме того, пациента держали двое помощников лекаря. Острым, заранее простерилизованным ножом горский хирург делал разрез на коже предварительно обритой головы больного, удалял сломанные кости или инородные тела, зачищал края уцелевших костей. Затем раны промывали, место пролома смазывали свежим сливочным маслом, отвороченную кожу возвращали на место. Сверху клали салфетку или тряпочку со сливочным маслом и голову перевязывали. Перевязки меняли каждые два дня, пока на истонченную кость не наплывала костная мозоль и рана не затягивалась.

При более простых операциях для обезболивания применялись лед или сдавливание конечностей выше раны до онемения. Из приступа больного малярией выводили внезапным психическим потрясением (обливали холодной водой, стреляли, устраивали ложный пожар и т. п.). Простуду, боли в суставах лечили окуриванием; чесотку - серной мазью (смесь серы с коровьим маслом); головные боли, связанные с повышением давления, укусы ядовитых змей и пауков, язвы - кровопусканием (использовались и пиявки); кашель - микстурой из сырых яиц с добавлением толченой неочищенной серы и различными травяными настоями; нарывы и нагноения - мазью из румянки, прикладыванием листьев подорожника, лебеды или слегка пропеченного лука. При болях в суставах, шейном и поясничном радикулите делали массаж и растирание с оливковым маслом.

«Лечат иногда различными травами, - писал в своих воспоминаниях Абдурахман Казикумухский. - Дают пить отвары из них или делают их на пару, или делают примочки к голове, или лечат фруктовыми соками - при малярии дают пить сок алычи. Иногда лекарство бывает сложного состава из меда и уксуса: слегка кипятят мед на легком огне, потом постепенно добавляют виноградный уксус; как только снадобье готово, дают его больному. Кто страдает желудком, тому дают молотую корицу, смешанную с сотами меда, натощак, по чайной ложке три раза в день… При головной боли мочили уксусом голову или прикладывали тряпку, смоченную уксусом; иногда пускали кровь из виска или с затылка, или из вены на руке. Если у человека офтальмия или кровоизлияние, клали пиявки на веки глаз или лечили другим способом.

В большинстве случаев больных у нас кормят, особенно когда они слабы или наступает кризис, сырым тестом из пшеничной муки, куриным мясом и бульоном. Если распухла нога, голень или другая часть тела, лечат сандаловой водой. Сандал - крепкое дерево, как камень, темно-красного цвета. Кусок этого дерева трут об точильный камень, поливая водой немного, в результате получается темноватая вода. Ею мажут опухоль. Этим вылечиваются».

У горских евреев, как писал И. Анисимов, «кроме трав для лечения употребляются еще различные масла, соли и мясо животных, как, например, летучих мышей, ежа, крыс, кровь черных или белых птиц с молоком и пр. Раны же лечат большей частью печенью, курдючьим салом и тестом, которые смешиваются с сахаром или медом. Самое же главное, без чего не обходится никакой опасный больной, есть «хейкел» (талисман), который имеет вид равностороннего треугольника из сукна или кожи, украшенного галунами. Он прикрепляется или под мышкой, или на спине на верхнем платье, а иногда висит на шее на шнурке. Этот талисман заключает в себе, смотря по роду болезни, разные травы и камни, которые обматываются несколько раз шелковыми или шерстяными нитками, имеющими также различное значение; над ними нашептывают и производят различные реакции над парами воды, спирта и пр.».