Катрин Денев. Красавица навсегда - Андрей Степанович Плахов

Если для многих жителей метрополии потеря Вьетнама отпечаталась в семейных легендах, для Катрин Денев это была абсолютно неожиданная роль и совершенно новый материал. Чтобы войти в него, она принялась читать литературу о Юго-Восточной Азии, в частности, проштудировала книгу Жана Угона «Азиаты». Но как актриса она воспринимает мир прежде всего чувственно. Ключ к образу своей героини и фильма в целом Денев нашла, только проведя три месяца на съемках во Вьетнаме и Малайзии, окунувшись в тропическую жару и растопив в ней свою «ледяную элегантность». Больше всего ее поразил ослепительно белый дневной свет, так не похожий на изменчивый парижский. И нескончаемый людской муравейник.

Первой снималась сцена, где Элиана идет сквозь толпу освобожденных политкаторжан и ищет в ней свою дочь. В обтягивающем платье цвета запекшейся крови, с зачесанными назад волосами и ниткой коралловых бус на шее она выглядит трагической фигурой скорби. Серая усталая масса людей с опущенными плечами тупо толкает, отпихивает это чуждое тело, но светловолосая европейская женщина упрямо движется вперед через море узкоглазых лиц. Пока не натыкается на Камиллу: в свои двадцать семь лет она, полуседая, выглядит не моложе Элианы.

Катрин Денев вспоминает, как трудно дался ей этот эпизод, один из самых сильных в фильме, и считает, что ей удалось его сыграть на чистом вдохновении – именно потому что не было времени подготовиться. Если бы сцена снималась в порядке хронологии, то есть ближе к концу фильма, актриса бы не выдержала, сорвалась. Ибо, по ее словам, «сама бы этой сцены в реальности не пережила». Ибо за это время как никогда прежде сроднилась со своей героиней, ощутила ее как только можно ощущать сестру-близнеца.

У них с Элианой действительно много общего, и Денев, играя ее, сильнее проявляла присущие ей самой бесстрашие, цельность и волю к жизни. Она ощущала себя как «вторая душа Элианы – более бледная, более слабая». Словно нож в масло, она входила не в роль, а в саму плоть Элианы, будучи «слабонервнее и пугливее». Она почувствовала себя такой, как эта монументальная женщина – не испорченная европейской цивилизацией, чистая и строгая, как этот свет, этот воздух, эта земля – Индокитай. Элиана терзала себя молча: никогда не плакала по ночам в подушку – но и никогда не улыбалась. Денев тоже за несколько месяцев ни разу не улыбнулась.

Она жила под постоянным страхом, что не справится с жизнью своей героини, что окажется недостойной ее. Она привыкла ее заговаривать, умоляла: не будь такой суровой, давай поплачем вместе! Но та сжимала зубы, засовывала руки в карманы и шла вперед. Все это стоило огромной затраты нервов, и еще долго после съемок Денев не могла восстановить нормальный сон и с трудом выдерживала разговоры об этом фильме. Для нее это было равнозначно тому, как если бы ей ампутировали ногу, и потом пришлось смаковать подробности этой операции.

Знаменитый американский критик Роджер Иберт написал: «Денев плывет сквозь фильм, как ангел. Она как всегда прекрасна в этой роли своей жизни, она охватывает десятилетия, нет, века, и проблема не в том, чтобы сделать ее моложе для первых сцен, а чтобы состарить для последних. Ее безмятежность перед лицом кризиса, возможно, слишком совершенна; более земная женщина должна быть лучше связана с реалиями страны. Это Скарлет в своих нарядах, но не Скарлет, которая выкорчевывает картофель»[31].

Пятидесятилетнюю Денев не смутила довольно рискованная любовная сцена в машине, которую, правда, в окончательном монтаже сильно подрезали. Ей, заслуженной артистке, пришлось по роли получить от своего молодого партнера Венсана Переса порцию унижений и даже пощечину. Но любовные страсти было играть куда привычнее, здесь Денев чувствовала себя более искушенной и менее уязвимой. Гораздо большим драматизмом были наполнены для нее отношения с Камиллой. Когда на официальной премьере в Ханое вьетнамцы говорили, что не понимают, как их соотечественница могла бросить ребенка, Денев с ними спорила, говорила: вам легко морализировать, надо спросить у тех, кто побывал в концлагерях. Но сама она вместе с Элианой, кажется, так до конца и не простила Камиллу, которая зачеркнула свое прошлое, оставила всех своих любимых, чтобы не сойти с ума.

Денев, работая над образом Элианы, особенно много думала о том, как показать сложность этого характера. Она уже давно поняла, что самая большая опасность для актера состоит в стремлении соблазнить и понравиться. Элиану в общем-то не за что упрекать, и тем не менее в этой монументальной женщине есть свои трещины и слабости. Она с достоинством аристократки общается с рабочими на плантации, зная, что среди них могут быть опасные бунтари. Но оставшись одна в доме, становится частью своего вымирающего декадентского класса и велит слуге набить трубку опиумом. Она, убаюканная мнимой стабильностью колониального режима, не может понять и принять перемен. Как пишет Роджер Иберт, «французы, судя по фильму, так и не поняли, что произошло в Индокитае, и они не одиноки» (имеются в виду американцы; там же). Элиана, как и другие герои фильма, бессильна перед произволом, политическим авантюризмом и перед проблемой совести, а для сильных натур чувствовать себя слабыми почти невыносимо. Именно оказавшись в центре трагедии, они показывают свое нравственное лицо.

Героиню «Индокитая» на родине признали французской женщиной в лучшем смысле этого слова. Так же в свое время признали символом свободной француженки Марион из «Последнего метро». Через тринадцать лет после триумфа у Трюффо Катрин Денев отметила свое приближающееся пятидесятилетие тем, что получила от соотечественников второго «Сезара». Триумф праздновал и Режис Варнье: «Индокитай» отхватил пять «Сезаров», «Золотого глобуса», присуждаемого иностранными журналистами, аккредитованными в Голливуде, и попал в номинацию на «Оскар».

Что особенно сенсационно, в главную актерскую номинацию, куда обычно и близко не подпускают неанглоязычных претенденток, включили Катрин Денев за роль Элианы. Актриса оказалась пятой в истории «Оскара» номинированной француженкой – после Симоны Синьоре, Анук Эме, Изабель Аджани и Мари-Кристин Барро (из них победила только первая).

Весть об этом застала Денев ночью в миланском отеле, куда ей позвонил из Лос-Анджелеса представитель компании, занимавшейся прокатом «Индокитая» в Америке. Узнала она и о том, что ее главными соперницами в пятерке оскаровских номинанток будут Сюзен Сарандон (ее лесбийская партнерша по «Голоду») и Эмма Томпсон. Катрин вспоминала впоследствии, что не заплакала от счастья и не открыла бутылку шампанского, а приняла две таблетки и витамин С, поскольку болела гриппом.

Она уже привыкла относиться к своим удачам не слишком серьезно: «В пятьдесят лет неловко радоваться