Покойник в кювете - Станислав Николаевич Савицкий

Сергей уловил иронию в тоне Бориса Михайловича и спросил:

— Они вас, кажется, не слишком впечатлили? С деловой точки зрения.

— Ну как вас сказать? Еще неоперившиеся были. То, что называется молодо-зелено. Даже не знаю, что к этому добавить.

— И все-таки, какое впечатление они произвели на вас?

— Что касается… — Борис Михайлович щелкнул пальцами, и на его лице появилось сосредоточенное выражение.

— Василий Соколов, — подсказал Сергей, догадавшись, что завхоз вспоминает имя подзабытого бизнесмена.

— Да, да, Василий, — обрадовался завхоз. — Так его я просто не помню. На улице встретил бы, не узнал. А вот жена его, — завхоз улыбнулся, — запоминающаяся барышня.

— И чем же она вам запомнилась?

— Во-первых, симпатичная.

Борис Михайлович замолчал.

Время шло, а с лица завхоза не сходила теплая улыбка от вспомнившегося ему симпатичного личика Людмилы Соколовой.

— Ну а что во-вторых? — спросил Сергей.

— Во-вторых, своей заинтересованностью в деле. Если ее муж все время стоял в сторонке, словно непричастный к тому, что происходит, то она все время допытывалась, где и что я покупаю и по каким ценам. По чем покупают или могут покупать другие завхозы, какими источниками пользуются и так далее. Она явно боялась по неопытности прогадать, предлагая свою цену. Еще она, помнится, выясняла, где и что самой можно купить подешевле. Это было весьма забавно наблюдать за ней. А в общем, весьма располагающая к себе девушка.

— И занималась она в тот момент маркетингом.

— Можно так сказать.

— И вы, конечно, не отказались ей помочь и приоткрыли завесу тайны над своими логистическими операциями, — улыбаясь, сказал Сергей.

Борис Михайловича ответил ему в тон:

— А как можно было иначе. Более того. Я дал ей целую подшивку газеты бесплатных объявлений.

— И семья Соколовых ушла с головой в океан предпринимательской деятельности с надежным источником информации.

— Надо полагать, что да. Правда, с тех пор я с ними не встречался, и наши пути не пересекались. Во всяком случае, от них ко мне больше никаких предложений не поступало. А любопытно было бы узнать, как у них обстоят дела.

Борис Михайловича вопросительно посмотрел на Сергея.

— С точки зрения бизнеса, очевидно, все сложилось неплохо, — ответил тот.

— А что не сложилось?

— Василия убили.

Борис Михайловича побледнел и не сразу сказал:

— Так вот чем я обязан вашему визиту. Надо же, надо же… Такой молодой и такое несчастье. Что за время. Если убивают за предпринимательство в малом бизнесе, то невозможно себе представить, что творится в среднем. Я уж не говорю о большом. Пытки? Истязания? Страшно подумать. И вот так каждый день ходишь по краю пропасти.

— Но, Борис Михайлович, вы же не занимаетесь бизнесом как таковым. Вы работаете по хозяйственной части в государственном учреждении. Вам ничто не грозит. За это просто не убивают.

— Как знать, как знать…

Борис Михайловича тревожно забарабанил по столу пальцами. Другой рукой он подпирал подбородок.

— Жена Василия Соколова уверена, что убийство ее мужа не связано с бизнесом, — сказал Сергей, и это помогло.

— Ну и слава богу, — облегченно вздохнул Борис Михайлович. — Это меняет дело. Это круто меняет дело.

Борис Михайловича повеселел. Это был снова жизнерадостный сангвиник.

По второму адресу от Михаила Евсеевича Сергей не поехал. Был конец рабочего дня, и он мог просто не застать его коллегу на рабочем месте. Тем более что предстояло ехать другой конец города. Сергей решил отложить эту поездку на потом.

Глава 6

Самый тягостный момент в работе сыщика — это встреча с близкими пострадавшего. Так было с женой Василия Соколова. Еще более тягостной оказалась встреча с его матерью.

Дверь Сергею открыла маленькая сухонькая женщина с морщинистым лицом и седыми волосами. На ней было траурное одеяние. Она провела его по длинному темному коридору в свою комнату в коммунальной квартире, небольшую и скромно обставленную. Старенький буфет, узенькая кровать, стол, четыре стула и комод — вот и все, что в ней было. Четыре стула казались здесь неуместной роскошью.

От хозяйки и обстановки веяло безнадежным увяданием.

— Раньше мы жили в прекрасной двухкомнатной квартире с просторной лоджией. Мы ее застеклили, и для нас она была как веранда. До поздней осени там можно было спать. Но потом ее пришлось разменять. Квартиру. С доплатой. Васю на это, конечно, подтолкнула Людмила, — грустно улыбнувшись, сказала Наталья Ивановна. — Оно и понятно. Молодой жене всегда хочется жить без свекрови. Я ее не осуждаю.

Разъезд с единственным сыном был вторым потрясением в жизни Натальи Ивановны. А первым была ранняя смерть мужа, отца Васи. После нее одинокая женщина решила посвятить себя воспитанию сына.

— А здесь мне хорошо. Есть соседи. Не так одиноко. Плохо другое — у меня теперь уже не будет внука или внучки.

Наталья Ивановна посмотрела по сторонам и улыбнулась.

— Представляете себе, мы здесь жили втроем почти месяц, пока у них шел ремонт в новой квартире. И ничего. А теперь я здесь одна. Можно сказать шикую.

— Но осталась Людмила Сергеевна, — заметил Сергей. — Вы с ней общаетесь?

— О да! Она постоянно меня навещает. А в первый день… после того… как это случилось мы здесь весь день просидели с ней и проплакали. Нет, мне грех на нее жаловаться. Но вы же понимаете… Молодая, красивая женщина рано или поздно найдет себе мужа. А матери сына никто не вернет.

Голос Натальи Ивановны дрогнул. Она отвела глаза в сторону и в сухоньком кулачке сжала носовой платок. Несмотря на теплый вечер, она куталась в пуховой платок и время от времени зябко ежилась.

— А ведь все могло быть иначе, — вырвалось у нее.

— То есть?

— До встречи с Людмилой мой Васютка спокойно работал, учился в институте. Мечтал об аспирантуре. У него была замечательная девушка, Инна. Тихая и скромная. И вдруг появилась Людмила. Вася с ней просто голову потерял. Его как будто подменили. Конечно, она красивая женщина. Ничего не скажу. Тем более непонятно, что она могла найти в моем Васе.

— Хорошего парня.

Наталья Ивановна промолчала. Ее предпочтения были очевидны. После паузы она продолжила:

— Я думаю, это от нее пошло — заняться бизнесом… Только не подумайте, что я в чем-то ее осуждаю. Ни-ни… Она даже предложила снова съехаться, чтобы мне не жить с чужими людьми. Да только зачем мне теперь это без Васи? Только буду путаться под ногами у молодой женщины. И дом уже будет чужой. Людмилин.

— Как вы думаете, Наталья Ивановна, у Людмилы Сергеевны раньше были… скажем так: влюбленности?

— Странно было бы иначе. Ей же было не семнадцать