Родная старина - В. Сиповский

Витовт, князь очень решительный и вовсе неразборчивый в средствах, задумал увеличить свое княжество, усилиться так, чтобы ни от кого не зависеть; даже помышлял о королевской короне. Он беспрестанно был в походах: то отбивался от сильных соседей, то старался овладеть новыми землями. Дочь Витовта София была замужем за Василием Димитриевичем; но это не мешало Витовту стремиться к захвату русских областей.

В Смоленске в это время шли усобицы: старший князь старался забрать в свои руки мелких удельных князей. Витовт явился под Смоленском и предложил всем князьям ехать к нему, причем давал охранные грамоты, чтобы они не опасались ничего.

Смоленские князья обрадовались третейскому суду сильного Витовта: думали, что он рассудит их справедливо. С большими дарами все они отправились к нему; он дары-то от них взял, а их всех велел схватить и отправить в Литву, а в Смоленске посадил своих наместников (1395). Потом пришлось, правда, ему вести борьбу с одним из смоленских князей, оставшимся на свободе; но все же Смоленск достался Литве очень легко.

Великий князь литовский Витовт. Гравюра

Василий Димитриевич на этот раз не помешал своему тестю поживиться за счет русских областей, но Витовту Смоленска было еще мало: хотелось ему и в Новгороде утвердиться, да и самую Москву прибрать к рукам. В это время под его покровительство отдался Тохтамыш, просил помочь ему снова воцариться в Золотой Орде и за это обязывался помочь литовскому князю добыть Москву.

Витовт долго готовился к борьбе с татарами, собрал громадное войско: тут были отряды литовские, русские, польские, было несколько сот немецких рыцарей, были и татарские отряды Тохтамыша. До пятидесяти русских и литовских князей начальствовали над войском, во главе которого был сам Витовт. Войско было бодрое и хорошо вооружено. Все, казалось, предвещало блестящий успех. Выступая в поход, Витовт послал сказать хану Золотой Орды Тимур-Кутлуку:

– Бог готовит мне владычество над всеми твоими землями. Будь моим данником или будешь рабом!

Юный Тимур готов был, как говорят летописцы, подчиниться Витовту, признать его старейшим и даже дань платить. Но когда прибыл в татарский стан мурза Едигей, старый опытный вождь, дело пошло иначе. Он съехался для переговоров с Витовтом на берегу Ворсклы.

– Царь наш, – сказал насмешливо Едигей Витовту, – справедливо мог признать тебя отцом: ты старше его летами, но моложе меня. Покорись мне, плати дань и на литовских деньгах изображай печать мою!

Насмешка эта привела в ярость Витовта. Он дал приказ начинать сражение. Один из воевод литовских, видя громадные полчища татар, советовал лучше попытаться помириться на выгодных условиях, но более юные и рьяные литовские воеводы смеялись над этой осторожностью. «Сокрушим неверных!» – кричали они.

Полчища татар были многочисленнее литовского войска; Витовт надеялся на свои пушки и пищали. Но в те времена не умели не только метко стрелять из пушек, но и с трудом поворачивали их, медленно заряжали, да и орудия были еще плохие, так что от них было больше грому, чем беды для неприятеля. Притом татары в открытом поле нападали врассыпную, небольшими отрядами: пушки им не могли нанести большого вреда. Сначала, впрочем, литовцы расстроили было полчища Едигея; но когда татары зашли в тыл литовскому войску и внезапно и стремительно ударили на него, то литовские полки были смяты. Побоище длилось до самой поздней ночи. Татары беспощадно резали, топтали, забирали толпами усталых и оторопевших неприятелей. Одних князей убитых летописец насчитывал до 20. Едва третья часть литовского войска спаслась. Татары гнались за бегущим Витовтом верст пятьсот до самого Киева, предавая все страшному разорению (1399). Но опустошением части Литовского княжества дело и кончилось: татары, видно, уже были не в силах поработить всю Литву, обложить ее тяжелой данью, как некогда поступил Батый с нашим отечеством.

Герб Великого литовского княжества

Одержи Витовт победу над татарами на Ворскле, подобную Куликовской, он вошел бы в такую силу, что и Москва не устояла бы против него. Удачнее шли его дела на западе: здесь он сообща с польским королем нанес страшное поражение тевтонским рыцарям (при Танненберге, 1410 г.). В этой битве участвовали полки всех западнорусских княжеств; особенно отличился смоленский полк. После погрома на Ворскле Витовт притих было, оставил в покое Новгород; но Смоленск, где пытался утвердиться прежний князь Юрий, Витовт удержал в своих руках.

Через несколько лет, отдохнув от поражения, он стал снова добиваться русских земель, напал на Псковскую область; псковичи и новгородцы стали искать обороны в Москве. Когда увидел Василий Димитриевич, что тесть его не довольствуется Смоленском, а добирается до других русских областей, то объявил ему войну. Три раза сходились Василий и Витовт со своими войсками, готовые к бою, но до битвы дело не доходило: оба князя были очень осторожны. Витовт наконец оставил в покое русские области. Границей между литовскими и московскими владениями назначена река Угра. Здесь в последний раз в княжение Василия Димитриевича встретились русские и литовские войска.

Княжение Василия II (1425–1462)

Усобицы между московскими князьями

Умер Василий Димитриевич в 1425 г. В своем завещании он оставлял сына под опекою матери, благословлял его великим княжением и отказывал ему все родительское наследие и свой собственный «примысл» (Нижний Новгород и Муром).

Никто из посторонних удельных князей теперь и не думал оспаривать великокняжеской власти у малолетнего Василия, как некогда оспаривали ее у маленького Димитрия Донского; но в числе самых близких родичей нашелся соперник Василию: то был родной его дядя – Юрий Димитриевич, князь Звенигородский. Он ссылался не только на старое право родового старшинства дяди над племянником, но и на духовное завещание отца. По завещанию этому выходило, что по смерти Василия Димитриевича мог наследовать следующий за ним брат его, т. е. Юрий Димитриевич. Завязался спор. Стали готовиться с той и с другой стороны к войне; митрополит старался унять вражду; наконец решено было отдать спорное дело на решение хана; но через несколько времени Юрий успокоился и так.

Тяжелое время было тогда на Руси. Свирепствовала страшная моровая язва, которая опустошала Русскую землю еще в последние годы княжения Василия Димитриевича. Летописец говорит, что в это время являлись страшные знамения: от небывалой засухи (1430) иссякли воды; травы и леса выгорали; люди задыхались в густых облаках дыма и не могли видеть друг друга; звери, птицы и рыбы издыхали в огромном количестве; повсюду свирепствовали голод и повальные болезни. Витовт, пользуясь малолетством своего внука, начал теснить псковские владения и брать откупы с Пскова и Новгорода. Шайки татар делали разбойничьи набеги на русские земли. Наконец Юрий Димитриевич, который, казалось, уже успокоился, объявил войну Василию.

Василий Васильевич предложил дяде исполнить прежнее решение отдать дело на суд хана. Дядя и племянник с боярами своими отправились в Орду. Хан Махмет нарядил суд, чтобы разобрать этот спор. Юрий ссылался на старые родовые обычаи, на завещание Димитрия Донского; но один из бояр московских, Иван Димитриевич Всеволожский, очень ловко повернул дело в пользу своего юного князя.

– Царь верховный! – обратился он к Махмету. – Умоляю тебя, дозволь мне, смиренному холопу, говорить за моего юного князя. Юрий ищет великого княжения по древним правам, а князь наш – по твоей милости: он знает, что княжество это – твой улус и ты можешь отдать его, кому захочешь. Ты дал свой улус его отцу, Василию Димитриевичу, и тот, основываясь на твоей милости, передал его сыну своему. Шесть лет уже Василий Васильевич на престоле, и ты не свергнул его; значит, он княжит по твоей же милости.

Эта льстивая речь очень понравилась хану; притом ловкий боярин еще раньше успел заручиться содействием нескольких мурз, ханских сановников, которые тоже хлопотали у хана за московского великого князя. Дело решено было в пользу Василия Васильевича: хан дал ярлык на великое княжение ему и даже велел было Юрию вести коня под ним, что означало, по азиатским понятиям, полную покорность; но Василий уклонился от этого обряда: он не хотел унижать своего дядю. С Василием в Москву отправился ханский посол и торжественно посадил его на великокняжеский престол.

Но спор дяди с племянником этим не кончился; Юрий ждал только случая начать распрю.

Василий в Орде обещал Всеволожскому жениться на его дочери; а по приезде в Москву, по настоянию своей матери, обручился с княжною Боровской. Всеволожский был этим жестоко оскорблен; отъехал от московского князя к Юрию на службу и стал подбивать его к войне с Василием, которому прежде так усердно служил. Повод к войне скоро нашелся.