Когда боги спали - Аллан Коул

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

«КУДЕСНИК ВЕТРОВ»

15. Король демонов

— Видишь что-нибудь, Лука?

— Нет, ваше величество. Ничего не вижу.

Король Манасия нахмурился, выразив монаршье неудовольствие.

— Ты уверен, Лука? — спросил он у своего старшего сына и наследника. Он ткнул длинным когтем в точку на горизонте. — Разве там не движется что-то или кто-то?

Принц Лука козырьком наставил над желтыми глазами когтистую лапу, вглядываясь в пространство Запретной Пустыни. Манасия и его двор лагерем расположились на краю мрачных пустошей. Король восседал на походном троне, стоящем в тени шатра на толстых коврах. Белые полотна полога колыхались под дуновениями пустынного ветра. Позади располагался основной лагерь — городок палаток, где обитали придворные.

После долгого и пристального вглядывания принц вздохнул и покачал головой. Дюжина тяжелых золотых наградных цепочек задребезжала, ударяясь о доспехи.

— Мне так не кажется, ваше величество, — сказал он. И добавил успокаивающе: — Просто еще рано. Возможно, ваше величество хочет есть или испытывает жажду. Почему бы вам не скрыться пока в шатре, а я бы послал за слугами. А может быть, вам следовало бы немного вздремнуть. Вы выглядите таким усталым, сир, что у меня разрывается сердце. Я разбужу ваше величество сразу же, как только вернется лорд Фари.

Манасия в отеческой улыбке обнажил ряды здоровенных клыков.

— Ты добрый и почтительный сын, Лука, — сказал он. — Лучшего принца не пожелаешь никакому королю. Однако же я должен соответствовать титулу. Король должен без страха переносить все те страдания, которые выпадают на долю его подданных.

Принц Лука приложил когтистую лапу к сердцу.

— Вы всех нас вдохновляете, ваше величество, — сказал он. — В благоговении припадаю к вашим ногам, прося даровать мне хотя бы половину вашего мужества и мудрости в тот скорбный день, когда боги укажут мне наследовать ваш трон.

Произнося все это, принц Лука про себя думал: «Хоть бы ты костью подавился, мерзкий старикашка! Чтоб солнце иссушило твои мозги, а гиены пожрали твои внутренности!»

Манасия ласково рассмеялся.

— Подумать только, я чуть не свернул тебе шею, когда ты родился, — сказал он. — Я считал, что ты вырастешь таким же маленьким гадким заговорщиком, как и твоя мамаша. Ты же стал самым цивилизованным и величественным из моих подданных. Жаль, что я не мог позволить твоей матушке дожить до этих дней, чтобы она полюбовалась на такого прекрасного сына.

Принц Лука низко поклонился, униженно благодаря отца за столь добрые слова. Думал же он так: «Ах ты старый дурак! Ты бы не выглядел столь надутым, когда б узнал, что мать перед смертью взяла с меня клятву отомстить за нее».

Манасия махнул рукой, и на животе подполз раб с кубком охлажденного вина. Король в задумчивости отпил.

— Глядя на тебя, сын мой, — сказал он, — никто бы не подумал, что мать твоя была из варваров. Ты моя надежная и сильная правая лапа. Подумать только — когда я первый раз завалил ее в постель, она пыталась ударить меня ножом, спрятанным за поясом. — Он улыбнулся этому воспоминанию. — И ее нервный срыв можно было понять. Ведь я только что перед этим убил ее отца и братьев. Пришлось даже привязать ее к постели, прежде чем залезть на нее.

— Ваше величество уже не раз снисходили до рассказа этой замечательной истории, — сказал принц Лука. — И я готов без устали выслушивать ее снова и снова.

Король рассмеялся и похлопал его по колену.

— А рассказывал я, что сказала твоя мать, когда я получил-таки удовольствие?

— Да, ваше величество, — ответил принц. — Но это настолько забавный случай, что я с удовольствием послушаю еще раз.

— Она сказала, что я ее изнасиловал! — фыркнул король. — Представляешь? Я изнасиловал ее?

— Она должна была бы благодарить вас, ваше величество, за то, что вы почтили ее своим королевским семенем, — сказал принц. — Но она была молода, к тому же происходила из варварского племени. Мать и сама не понимала, что говорит.

Королю не терпелось рассказать историю до конца.

— Да, да, — сказал он. — Но дело не в этом. Понятно, что она была дикаркой. Я ведь уже сказал об этом, не так ли? Дело в том, что она обвинила меня в изнасиловании. И знаешь, что я ей ответил?

— Нет, ваше величество. Что же вы сказали?

— Я ответил: «Это не изнасилование, это — вслушайся — нападение с помощью дружеского оружия».

Манасия взвыл от смеха. Принц изобразил безграничное восхищение.

Затем принц сказал:

— Но вот что вы мне никогда не рассказывали, сир… Что ответила мать?

Смех короля оборвался на середине.

— О чем ты? — проворчал он. Чешуйчатая кожа пошла зелеными пятнами от растущей злобы.

— Я сказал, что ответила мать, когда вы так восхитительно пошутили насчет того, что не было изнасилования, а осуществилось нападение с помощью дружеского оружия?

— Какая разница, что она ответила, — отрезал король. — Она не умела шутить. Я вот пошутил. И кого интересует, что ответила эта сучка? Важно, что сказал король. История запоминает только королевские высказывания. И в моем случае отметят наличие чувства юмора. И анекдот с твоей матерью явится тому блестящим подтверждением.

— Совершенно верно, сир, — сказал принц. — И как я, дурак, сразу же этого не понял?

Но настроение короля испортилось. Бормоча ругательства, он возобновил наблюдение, оглядывая горизонт в поисках признаков появления великого визиря.

По мнению короля — а как он часто говаривал, только оно и имеет значение, — никто не мог до конца оценить всей тяжести выпавшего на его долю груза за прошедшие последние годы. Все давалось с большим трудом, и в каждой маленькой победе, как в лакомом кусочке, таилась червоточина.

Наконец все земли демонов полностью перешли под его контроль. Королевство теперь носило название Газбан, в честь древнего императора, сумевшего впервые объединить все эти земли. И теперь Занзер становился самым могущественным королевством со времен Алиссарьяна, человека-завоевателя, прервавшего долгое и почетное правление династии Газбан.

Но не успели закончиться празднования в честь нового наименования, как Манасия вновь потерял покой. Грозила засуха, превращавшая в прах все всходы. Налетела саранча, черной тучей закрывая небо, превращая в пустыню землю.

Таинственная эпидемия чумы бродила по этим краям, кося население и превращая города в поселки, а поселки — в заброшенные деревеньки. Приходили донесения о встающих из могил призраках, о гигантах, вдруг нависавших над перекрестками, о джиннах, нападавших из засад на ничего не подозревающих путешественников.