Когда боги спали - Аллан Коул

Сафар подхватил каменного идола, а Гундара вскочил ему на плечо, вопя:

— Бежим, хозяин! Бежим!

Сафар спрыгнул с эшафота в обезумевшую толпу. Какой-то солдат взмахнул саблей, но Сафар увернулся и нанес ему удар по голове идолом.

Позади Олари криком вывел из оцепенения остальных осужденных юношей, и те врассыпную кинулись с эшафота, скрываясь в толпе.

Усиленный голос Дидима гремел:

— Хватайте изменников! Не дайте им сбежать!

Сафар рванулся к тому месту, где последний раз видел Нерису. Гундара сотворил пылающий факел, из которого вылетали магические молнии. Держась за воротник хозяина, он размахивал этим факелом, разгоняя толпу. Сафар оказался на том месте, где напали на Нерису.

Но тут лишь подсыхала лужица крови.

— Она погибла, хозяин, — прокричал Гундара. — Я видел, как она умерла!

Охваченный гневом Сафар развернулся лицом к королевскому помосту. Он увидел, как Калазарис и его люди уводят Дидима и Умурхана в безопасное место.

Ярость не находила выхода. Он ощутил, как внутри скапливается огромный запас энергии. Ему надо было только добраться до нее и нанести удар. Но враги исчезли прежде, чем он смог сотворить убийственное заклинание, и тут же на него налетела толпа вооруженных людей.

Он взмахнул рукой, и над его головой образовалось белое облако. Убийственный смерч вырвался из облака, устремляясь на шеренги солдат. Люди завопили, падая на землю, ломая шеи и конечности.

Гундара пнул его маленьким острым каблучком.

— Да беги же ты, дурень! — прокричал он. — Шевелись, пока не подоспела подмога!

Сафар бросился бежать.

Скача по опустевшим трибунам как горный козел, он вскоре добрался до верха стены. С другой стороны к главным воротам тянулась широкая улица — не более ста ярдов. А дальше ждала свобода. Сафар спрыгнул, упал, перевернулся, вскочил и бросился к неохраняемым воротам.

Несмотря на устроенный Сафаром хаос, Калазарис к концу дня восстановил порядок. К вечерней молитве он утихомирил город и с сумерек до рассвета установил комендантский час. Смутьянов убивали на месте. Затем он разослал своих людей задержать всех тех, кто мог бы представлять угрозу трону, пока Дидима восстановит величие своего правления. Из семерых товарищей Сафара по несчастью вновь захватили только одного. Остальные, включая и Олари, как сквозь землю провалились. Впрочем, Калазарис особенно не переживал из-за них. В его глазах они всегда были лишь объектом отрабатывания мастерства, а не реальной угрозой.

Так некогда он рассматривал и Сафара. Но только не теперь. А уж Умурхан точно видел в Тимуре опасность. Он потребовал, чтобы люди на его поимку были высланы немедленно. Он чуть не час распространялся на тему, каким пыткам надлежит подвергнуть юношу за свершенные преступления. Калазарис же в его бормотанье разглядел лишь неприкрытый страх. Страх, вызванный тем магическим могуществом, которое продемонстрировал Сафар на арене. Главный шпион не считал себя экспертом в подобных делах, но, сложив вместе страх Умурхана и дружбу Тимура с Ираджем Протарусом, он решил, что лишние предосторожности не помешают.

Прежде всего он выслал на поимку Тимура людей, отобранных по принципу личной преданности. Он отдал им тайный приказ убить Сафара, как только увидят его. Не обращая внимания на требования Дидима захватить беглеца живьем и вернуть в город. Помимо этого, он приказал своим людям на случай, если Тимур уже достаточно далеко оторвался от преследования, прекратить погоню и возвращаться домой.

Калазарис предполагал, что Сафар обратится к покровительству Ираджа Протаруса. Лично он так бы и поступил при сложившихся обстоятельствах. Следовательно, нет смысла наживать себе врага в лице Протаруса слишком уж настырным преследованием его друга. Ну а припрятанные Калазарисом документы — смертельный приговор, подписанный Дидима и Умурханом, и его письмо, протестующее против приговора, — ясно доказывали, что главный шпион лишь подчинялся приказу короля и верховного жреца.

Происшествие на арене подтолкнуло Калазариса к принятию еще одной предосторожности. Умурхан, сам того не желая, продемонстрировал, что как маг он ни на что не способен. Иначе он бы воспользовался своим могуществом, чтобы уничтожить Сафара, или, по крайней мере, блокировал бы заклинание юноши. И Калазарису стало ясно, что в случае нападения на Вал арию от верховного жреца толку ждать не приходится. Тем самым в обороне города проявлялась огромная дыра, отверстие, которое невозможно ничем прикрыть.

Главный шпион набросал осторожное послание к Ираджу Протарусу. В послании он осуждал действия Дидима и Умурхана. К тому же мягко намекалось, что в случае нужды Протаруса в его помощи он, Калазарис, в один прекрасный день готов стать его ничтожным слугой, готовым с удовольствием повиноваться. К посланию он присовокупил смертельный приговор Сафару и собственное протестующее письмо.

Послание было отправлено в тот день, когда охотники за Сафаром вернулись с огорчительной вестью, что беглеца и след простыл.

Нериса сжалась в углу камеры. Лоб ее опоясывала тряпка, пропитанная засохшей кровью. От голода и потери крови она ощущала слабость. Она понятия не имела, как долго сидит тут и сколько еще предстоит, пока за ней придут.

Несмотря на слабость, она упрямо не позволяла себе бояться. Она крепко держалась за последнее вызывающее утверждение любого узника — убьют, но не съедят же.

Она спасла Сафара. И этого вполне достаточно. Этого уже никто у нее не отберет. И если ей придется принести себя в жертву ради любимого, так тому и быть. Зато Сафар жив, и у него магический идол и книга Аспера, которую она отдала Гундара. Пусть предметы напоминают ему о ней. Она не сомневалась, что Сафара ждет великое будущее, и, что бы с ней ни случилось, она внесла свой вклад в дело создания для него этого будущего.

У Нерисы оставалась лишь одна надежда. Ее в бессознательном состоянии бросили в одну камеру вместе с остальными, захваченными во время беспорядков на арене. Когда она пришла в себя, то сообразила, что следует проглотить те золотые монеты, что дал ей Сафар. Если представится такая возможность, на это золото она выкупит свою свободу. На худой конец, она даст взятку палачу, чтобы смерть ее оказалась быстрой и безболезненной.

Надежда, хоть и такая хрупкая, оставалась.

Звяканье ключей и звук тяжелых сапог заставили ее подняться. Она увидела, как стражник открывает дверь в камеру. Позади него стоял еще один человек.

— Это ты, Земан? — ошарашенно выдохнула она. — Что ты тут делаешь? Решил подзаработать на пытках?