Ужасы: Последний пир Арлекина - Рэмси Кэмпбелл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет. Я бежал на север с двумя рюкзаками наличных и документов. Сейчас они в надежном месте.
— И что дальше? — Джонатан чувствовал нарастающее раздражение. — Твой блестящий план заключался в том, чтобы закончить свои дни в психушке? — Произнеся последнее слово, он удивился сам себе.
— Джон, какая еще психушка? Ты давно читал газеты?
Джонатан взял газету и стал ее просматривать.
В глазах Хэскелла мелькнуло нездоровое веселье.
— Я тебе помогу. Они еще выгребают трупы из-под обломков и пепла.
— Брайар Лейн, — пробормотал Джонатан. — Боже милосердный, они заперли тебя в Брайар Лейн?!
— А ты можешь назвать более шикарный дурдом? Там хранятся истории болезни всех пациентов, стоматологические карты — тоже. — Он вернулся в свое кресло, вертя в руках какой-то странный металлический предмет, извлеченный из кармана.
— Значит, это ты поджег Брайар Лейн? — Джонатану ужасно хотелось выпить, но он запретил себе прикасаться к бутылке.
— Это был классический старый особняк, Джон. Одни мультимиллионеры. Пироманьяки не принимались. Конклав заплатил за мое содержание — самое лучшее для тех, кто может причинить тебе неприятности, — а доступ к досье оказался необыкновенно легким для нормального человека. Или являющегося сумасшедшим в нужном смысле слова.
— Ты действительно думаешь обмануть Конклав с помощью старой хитрости Гитлера? Тело, обугленное до неузнаваемости, фальшивые отпечатки зубов. Если верить твоим рассказам, этим их не проведешь.
— Посмотри на это с другой стороны. Прошло уже больше года с тех пор, как я «рехнулся», а шантаж со стороны моих предполагаемых представителей не начался. Инцидентом в Брайар Лейн я хотел их успокоить — дать понять, что можно расслабиться и приступить к новым проектам. В идеале — вовсе забыть обо мне. Они меня не трогают, а я — их. Есть шанс исчезнуть с накопленными деньгами.
— Неужели они не могли выследить тебя по деньгам?
— Счет был открыт на вымышленное имя, — произнес Хэскелл так, словно повторял заученный ответ.
— А что ты делал в период исчезновения? Когда «скрылся»? — Джонатан сообразил, что он смотрит на друга слишком пристально, пытливо и что поза его стала агрессивной. Забывшись, он словно допрашивал Хэскелла с пристрастием. Чтобы сгладить это впечатление, он добавил: — Я сейчас говорю как «адвокат дьявола».
Хэскелл поднял брови:
— Джон, Конклав не верит в то, что страховые компании называют деяниями Господними. Они стараются предупредить жульничество. Я — не первый, кто попытался их надуть, хотя, возможно, мне первому светит успех. Фокус в том, чтобы в нужный момент прекратить мыслить как сценарист. Я хотел перестать что-либо планировать и действовать безо всякой логики — в книжках так не бывает. Я взял свои рюкзаки, полные компромата, и поехал автостопом. Пока я голосовал на дорогах, они прочесывали Калифорнию и проверяли банки, следили за аэропортом Лос-Анджелеса и прочими, за автовокзалами и Юнион-стейшн,[53] агентствами по прокату автомобилей… А меня даже не было в штате! Но поймали меня именно в Калифорнии. Когда я вернулся. — В его глазах снова мелькнула искорка веселья, будто он смеялся над шуткой, понятной ему одному, и нарочно пропустил в своем рассказе какую-то важную деталь.
— Без рюкзаков. — Джонатан попытался подытожить крохи полученной информации, чтобы сделать какой-то вывод.
Хэскелл снова встал и принялся расхаживать по комнате, как Шерлок Холмс, собирающийся указать на убийцу среди подозреваемых, собравшихся у викторианского камина.
— Я знаю, о чем ты думаешь, Джон. Я напридумывал столько хитростей, что было неосторожно с моей стороны просто зайти к тебе после стольких лет разлуки, случайно… А?
— Я как раз собирался спросить, почему ты пришел сюда.
— Просматривая картотеку в Брайар Лейн, я нашел список врачей — знаешь, такую папку, куда время от времени вставляют новые листы. Поискал твое имя, и, дьявол, оно было там! В точности как мы с тобой мечтали. Я стал сценаристом — Сценаристом с большой буквы, а ты — психиатром. Там даже был твой домашний адрес.
— Очень удобно, — сказал Джон. — Параноику на основе этого простого факта померещился бы целый заговор.
— Ну да. Это было моей первой мыслью — неплохое подтверждение диагноза! Но подумай, Джон: если бы тебя заманили в Конклав, ты бы подсыпал мне снотворного в выпивку и сдал бы парням в белом фургоне, чтобы те выбили из меня сведения… Если бы не одна вещь. Единственное, что они не смогли вытянуть из меня, когда поймали, — ни наркотиками, ни угрозами, ни обещаниями, — единственное, ради чего они могли бы пойти на подобную хитрость. Единственное, о чем я до сих пор не упомянул, — местонахождение компромата. Место, куда я ездил во время своей небольшой экскурсии.
— Здесь без моего ведома могли установить микрофоны, Хэскелл.
— Вот теперь ты мыслишь как сценарист. Соблазн велик, правда? По крайней мере, если смотреть на это со стороны. Манипулирование целым народом кажется особенно интригующим занятием для психиатра или социолога. Я видел у тебя дипломы по обеим дисциплинам, Джон. Они висят прямо за письменным столом. — Он смотрел, как Джонатан переводит взгляд с его лица на рамки и обратно. — Но я не думаю, чтобы они решили провернуть столь масштабную операцию, как прослушка всех моих старых знакомых в Лос-Анджелесе. Конклав предпочитает покупать не оборудование, а людей.
Джонатан сделал нетерпеливый жест:
— И что дальше, Хэскелл? Ты собираешься меня надуть или все-таки скажешь, доверяешь мне или нет?
Хэскелл улыбнулся:
— Ага, теперь ты верно играешь свою роль, видишь? Озабоченный состоянием пациента психоаналитик, ждущий полного доверия; точно подобранные нормы рассудительности и интереса. — Он сделал жест рукой, раздвинув на дюйм большой и указательный пальцы. — Немного раздражения, чтобы сподвигнуть пациента говорить правду. — Он подошел к занавешенному окну, раскинув руки, словно обращаясь к невидимой аудитории. — Он играет роль? — Хлопнул в ладони. — Или он говорит искренне?
— Хэскелл, черт бы тебя побрал! — Джонатан стиснул ручки кресла, и его пальцы стали похожи на мраморных пауков; лицо вспыхнуло от негодования. — Я согласен играть в эту глупую игру, чтобы помочь тебе! — Он направил на него палец, как дуло пистолета. — Берегись! Что ты сделал с компрометирующими документами? — Хозяин выпучил глаза, его губы изогнулись, обнажив зубы, а на лице застыла злобная гримаса.
— Вот он, этот вопрос! — вскричал Хэскелл. — Наконец-то! И знаешь что, Джон! Я отвечу на твой вопрос откровенно, если ты честно ответишь на мой. — Он засунул руки в карманы и прислонился к стеллажу. — Если ты действительно мой друг, значит, я рассказал свою историю настоящему живому человеку, непохожему на бездушных кукол из Конклава. К тому же теперь у меня есть безопасное место для компромата, а это стоит того, чтобы рискнуть — прийти сюда, всплыть на поверхность. Верно?
— Спрашивай. — Во взгляде Джонатана сверкнула сталь.
— Ты когда-нибудь слышал о Конклаве до сегодняшней ночи? — Теперь Хэскелл сложил руки на груди, и его лицо стало серьезным.
— Нет!
— А почему ты не стал пить бренди, которое принес с кухни?
Джонатан занервничал:
— Я подумал, что ты… — Он смолк, вытер лицо. — Я хотел, чтобы сначала немного выветрился «Гран Марнье». — Бренди стояло нетронутое, как и бокал.
— А сейчас выпьешь? — Хэскелл говорил ровным, рассудительным тоном. Странно, но сейчас он выглядел абсолютно нормальным человеком — в отличие от безумца, который пришел в дом Джонатана вечером.
— Всему свое время, Хэскелл. — Он вздохнул и снова ткнул в воздух пальцем. — Я не желаю с тобой ругаться. Ты…
— Хватит, Джонатан! — Хэскелл развернулся, провел пальцем по корешкам книг, к которым он прислонился, и вытащил тысячедолларовое издание «Моби Дика». Он открыл книгу — на месте страниц зияла дыра, а в нише лежал маленький диктофон. Хэскелл резко захлопнул том, со стуком бросил его на пол и, вытащив из кармана магнитофонную кассету, помахал ею в воздухе. — Я взял это, когда ты был в сортире, Джонатан! Больше получаса назад!
У Джонатана отвисла челюсть. Он побледнел и забыл, что хотел сказать.
— Ты все время переводил взгляд с книги на телефон, Джон. Ты прекрасно знаешь номер, как и я: 727–3933. Цифры составляют слово, так мы его запоминаем. Набери этот номер, и через пять минут к твоему крыльцу подъедет белый фургон. — Хэскелл медленно покачал головой. — Я надеялся, что ты не станешь меня продавать! — Он яростно взмахнул кулаком. — Дерьмо! Ты не мог пойти на это ради денег! Наверняка соблазнился предложенной властью…
Джонатан медленно поднялся с дивана.
— Пленка — часть моего рабочего оборудования, Хэскелл; запись — стандартная процедура при разговоре с человеком в таком раздраженном состоянии, в каком ты ко мне пришел. Нет никакого заговора, нет ловушки… — Он снова вошел в роль и заговорил авторитарным тоном психоаналитика.