Неизвестный Рузвельт. Нужен новый курс! - Николай Яковлев

Его призыв «Нельзя выжить, если начать готовиться к войне после нападения!» отвечал тогдашней обстановке. Биографы ФДР своеобразно обращаются с его духовным наследием. Розенман, выпуская биографию Рузвельта в разгар американской агрессии в Корее, привел указанные извлечения из послания президента и заключил: «Эти заявления – аксиома в 1952 году, однако в начале 1939 года они были новы и их следовало постоянно повторять»42. И ныне в США постоянно повторяют этот прием Розенмана.

XI

Рузвельт говорил, опираясь на точное знание намерений гитлеровского руководства. По крайней мере с середины 30-х годов он был в курсе многих секретных решений Гитлера. Уже через месяц после сверхсекретного выступления Гитлера в рейхсканцелярии 5 ноября 1937 г., в котором фюрер изложил свою программу захватов, его текст был у ФДР. Президент распорядился после этого перевести из Праги в Берлин на ту же должность скромнейшего торгового атташе С. Вуда. Этот ас разведки докладывал непосредственно Рузвельту. Инженер по образованию, Вуд давал компетентные оценки военных возможностей Германии43.

В США Рузвельт использовал для выполнения самых деликатных поручений давнего приятеля юриста с Уолл-стрит У. Донована. Он колесил по Европе – встречался с Гитлером (о чем говорил – неизвестно), с Муссолини (версии опубликованных бесед банальны). Донован был в штабах итальянской армии во время захвата Эфиопии, его радушно принимали франкисты в Испании, поднявшие мятеж против законного правительства. В его биографии туманно сказано: «Он разъезжал как частное лицо, но президент Рузвельт заранее знал о его выездах»44.

Для ФДР политика кабинетов в Западной Европе была открытой книгой. Он был в курсе усилий мюнхенцев толкнуть агрессоров на Советский Союз. ФДР отличало от малодальновидных, правивших в Лондоне и Париже, понимание, что события могут пойти далеко не так, как считали ослепленные антикоммунизмом. Уравнение, которое пытался тогда решить Запад, имело много неизвестных, в первую очередь непредсказуемость намерений гитлеровского руководства. Куда будет нанесен первый удар – на Восток или на Запад? Мюнхенцы делали все, чтобы направить агрессию против СССР, но Гитлер и Кº определенно не приручались, хотя и разглагольствовали о своей ненависти к коммунизму на каждом шагу.

Отсюда забота ФДР о всемерном расширении американской разведки. Вероятно, в это время он присмотрелся к У. Черчиллю, требовавшему в любом случае держать порох сухим в высших интересах Запада. Примерно на тех же ролях, на каких находился У. Донован при Рузвельте, в Англии был У. Стефенсон при находившемся не у власти Черчилле. Канадец-мультимиллионер Стефенсон постоянно посещал Германию, был принят высшими руководителями рейха. В назидание они подробно рассказывали ему, как именно расправятся с Советским Союзом. Это устраивало, но что случится, если мощь держав «оси» будет обращена против Запада? Эти проблемы негласно обсуждались Стефенсоном с Донованом, ФДР был в курсе происходившего. Он одобрил и оказал всяческую поддержку складывавшемуся совместному предприятию Стефенсона – Донована – работе по раскрытию секрета новинки – шифровальных машин потенциальных противников.

Едва ли Рузвельт по большому счету доверял правительству Чемберлена. Но Британские острова нельзя было никак упустить. ФДР находился в очень щекотливом положении, он никак не мог, да и не хотел преждевременно раскрывать свои карты, тем более впутываться в политические дрязги в Англии. Однако потенциал Интеллидженс Сервис – что за приз! ФДР нашел выход. Летом 1939 года США посетила английская королевская чета. Рузвельт знал: как это ни отдавало средневековьем, английские спецслужбы формально подчинялись королю в интересах преемственности правления. Президент откровенно поделился с Георгом VI «идеями на случай войны». Он рассказал об усилиях США по наращиванию военной мощи, развертыванию флота в Атлантике и прочем в том же роде. Все неофициально и без обязательств. В том же духе по возвращении короля в Англию командование английских спецслужб было уведомлено: Рузвельт – «свой» – и санкционировало негласное сотрудничество с американскими спецслужбами.

Эти серьезнейшие проблемы решались Рузвельтом под аккомпанемент шумной кампании в США. Конгрессмен Г. Фиш предрекал: Соединенные Штаты-де возвращаются на положение английской колонии. Другой умник из Капитолия – Г. Тинкхэм – утверждал: «Ныне зловещая тайная дипломатия руководит американской внешней политикой». А сенатор Бора предлагал президенту осведомиться у королевской четы, когда их величествам будет угодно вернуть долг США – 21 385 млн. долл. американских займов с процентами, взятых в Первую мировую войну. Рузвельт посмеивался.

Он несомненно, даже подчеркнуто, выступал за укрепление американских вооруженных сил, чтобы отбиться на худой конец от агрессоров. Так, на том этапе военная подготовка Рузвельта, однако, имела и ближайшие цели. Английский разведчик Ф. Винтерботтом провел 30-е годы в Германии, был принят высшими чинами рейха. Они, зная о его профессии, назойливо раскрывали перед ним для передачи в Лондон планы нападения на СССР и пр. В выпущенных спустя сорок лет мемуарах он написал о позиции Запада перед лицом фашистской Германии, решившейся на войну: «Так чего же мы в действительности хотели? Конечно, уничтожения двух самых разрушительных тоталитарных сил XX столетия – нацизма и коммунизма. Могли бы мы отвлечь «завоевательное безумие» Гитлера от Европы, если бы мы быстро расширили нашу истребительную авиацию, танковые войска, противотанковую оборону с орудиями типа немецкого 88 мм, с тем чтобы сорвать любой «блицкриг»? Могли бы мы и французы намекнуть, что сохраним нейтралитет, если Гитлер оставит Западную Европу в покое и пойдет на Восток? Французы были бы с нами в этом. Вопрос в том, взял бы Гитлер приманку и был бы достаточно удовлетворен, чтобы выполнять условия сделки. Я, знавший Гитлера лично, видевший его патологическую ненависть к коммунизму и фанатическую решимость уничтожить его, считаю, что это было бы возможно»45. Слова не дилетанта, автор – «выдающийся офицер разведки, его свершения монументальны», скажет о книге бывший директор ЦРУ Р. Хелмс.

Все сорвалось, сетует Винтерботтом, ибо правительство Чемберлена не удалось уговорить резко усилить военную мощь, с тем чтобы отвадить Гитлера от похода на Запад. «Умиротворение», не подкрепленное силой, навлекло беду на Англию и Францию. ФДР, вне всяких сомнений, уже тогда видел в этом слабость политики Лондона и Парижа. Он, как мог, попытался подкрепить ее в доступной сфере – военном строительстве США.

Миллиард шестьсот миллионов долларов, испрошенных и полученных Рузвельтом у конгресса на военные цели в 1939 году, яснее слов говорили о том, что он действовал соразмерно ухудшению обстановки в мире. (Военные расходы: в 1938 г. – 1,1 млрд. долл., в 1937 – 986 млн., в 1936 – 942 млн., в 1935 – 820 млн., в 1934 г.– 550 млн. долл.) Военные ассигнования Рузвельта укрепили мощь страны – армия увеличивалась до 220 тыс. человек, авиации надлежало иметь 8500 самолетов, – но не международный мир. Руководители «оси» не приняли их в расчет – до Америки далеко.

XII

Фашистские агрессоры, окрыленные Мюнхеном, весной 1939 года открыли карты. 15 марта Германия захватила оставшуюся часть Чехословакии. 7 апреля Италия оккупировала Албанию. Политика «умиротворения» Запада терпела банкротство. Однако Вашингтон все еще не расстался с иллюзиями. А. Берли 17 марта записывал в дневнике: «Президента не очень тревожит это (ликвидация независимости Чехословакии. – Н. Я.), возможно, подобно многим англичанам, он считает, что германское продвижение на Восток принесет по крайней мере облегчение европейским демократиям». Американский народ негодовал, правительство бездействовало.

Президенту после захвата Албании советовали по крайней мере заморозить итальянские активы в США. Моргентау развил идею: следует создать лигу «неагрессивных держав», которые ограничат экспорт стратегических материалов в страны фашистской «оси». ФДР 10 апреля отверг эти предложения, ибо в случае их принятия потребовалось бы сотрудничать с Советским Союзом. Моргентау оказался невнимательным, не рассмотрел последовательности американской политики. Признавая 1 апреля режим Франко де-юре, Соединенные Штаты делали это, по словам заведующего европейским отделом госдепартамента Моффе, «частично потому, что к этому времени только мы и Советская Россия не признали неизбежное, что создавало крайне неудобное для нас содружество».

Итак, никаких действий, могущих создать впечатление единой позиции Соединенных Штатов и СССР.

Понимал ли Рузвельт последствия всего этого? Конечно, да! Еще в 1933 году ФДР согласился с Литвиновым о мировом значении сотрудничества с СССР, присовокупив, что «сознает важность вопроса, могущего означать разницу между войной и миром в 50 лет». Только выводы из этого никак не устраивали Вашингтон. Буллит как-то обмолвился в беседе с Председателем Совета Народных Комиссаров: «Да, конечно, для вас самое главное – это мир. 15 лет мира, и вы будете держать весь мир в руках»46. Итак, не дать социализму, оплотом которого был СССР, мира, в условиях которого могли быть продемонстрированы его преимущества.