Страсть и притворство - Сьюзен Джи Хейно

Когда оторопь прошла и Пенелопа поняла, что должна освободиться, и попыталась оказать сопротивление, ее уже скрутили и в рот затолкали кляп. И как она ни трясла и ни мотала головой в безуспешной попытке его вытолкнуть, ничего не получалось. В приступе паники она принялась яростно размахивать руками и лягаться. Но ее противник был сильным, и никакие ее действия эффекта не возымели. Боже правый! Ее потащили назад по коридору, прочь от лестницы, в темноту.

Все это представлялось бессмысленным. Кто ее захватил? Но Пенелопа не могла повернуть голову, чтобы увидеть. Возможно даже, что ее держала не одна пара рук. Ее отчаянное сопротивление и лягающиеся ноги, безусловно, затрудняли похитителям эту задачу. Давясь от мерзкого кляпа во рту, она задыхалась. Ей не хватало воздуха, но сделать вдох полной грудью не было возможности. К ее лицу прижали еще какую-то тряпку, от которой мерзко пахло, когда она сумела втянуть носом воздух, сделав короткий вдох.

Слишком короткий. И ощутила, как ее оставляют силы, и увидела, как вокруг пляшут пугающие тени. Ее потащили по узкому коридору для слуг и затем вниз по такой же узкой лестнице.

Слышались приглушенные голоса и ругань. Их как будто было двое, людей, которые тащили ее вниз в подсобные помещения. Это выходило за грань возможного; кому могло взбрести в голову, что с ней можно безнаказанно обращаться подобным образом?

Энтони наверняка должен был услышать шум. Да и лорд Гарри тоже находился поблизости. Несомненно, он бы не допустил ничего подобного.

Но тени разрастались, а голоса становились все менее различимыми. Пенелопа закачалась, и ноги под ней подогнулись. Воздух, ей нужен воздух… нужно сделать вдох…

— Я спрашиваю, уверены ли вы в том, что Пенелопа находится у себя в комнате? — повторил Гаррис.

Выдержка Растмура начала ему изменять.

— Да, конечно, — ответил он, очевидно, не улавливая того, что пытался сообщить ему Гаррис. — Где же ей еще быть?

— Черт подери, я пытаюсь объяснить вам, — продолжал Гарри, — что ее хотят похитить!

— Вы сошли с ума. Кому, по-вашему, нужна Пенелопа?

— Кому угодно и, боюсь, не для слишком благородных целей.

— Кого из людей вы имеете в виду и о каких неблагообразных целях толкуете ночью?

— Я не уверен. Я был…

— Не уверен? Вы явились в мой дом и стучите в дверь, утверждая, что она в опасности, но не знаете, от кого эта опасность исходит?

— Не все ли равно? Я пытался проникнуть в дом Берлингтона через черный ход, когда услышал…

— Вы что делали? Пытались влезть в дом Берлингтона?

— Не об этом сейчас речь!

— Но не для Берлингтона.

— Человек замешан в какие-то грязные дела и…

— И какое отношение все это имеет к моей сестре? Во что вы ее втянули, Честертон?

— Я пытаюсь вам это сказать, если окажете любезность не перебивать меня на каждом слове! Я только что был в доме Берлингтона, где случайно услышал, что какие-то сомнительные люди замышляют что-то против нее. И захватить ее они планируют уже сегодня!

— Для чего?

— Для выкупа; из злости на меня; из зависти, — кто знает! Важно, чтобы вы знали об опасности и могли принять все меры, чтобы она не пострадала.

— Конечно, она не пострадает.

— Хорошо. А я тем временем собираюсь выяснить, что…

И снова его перебили. На этот раз голос подала леди Растмур со ступенек ближайшей лестницы. Звук ее шагов приближался.

— Энтони? Что за шум? Кто-то стучал в дверь в столь поздний час?

— Это Честертон, мама, — отозвался Растмур.

Из-за угла появилась леди Растмур.

— А, вижу. Что он хочет?

— Ничего, мама. Он уже уходит.

Гаррис кивнул даме. Она в ответ лишь хмыкнула.

— А где Пенелопа? — спросила женщина, окидывая взглядом вестибюль, чтобы удостовериться, что на этот раз Гарри не пытается соблазнить девушку.

— Наверху в своей кровати, — ответил Растмур. — Где и должна быть.

— Ее там нет, — ответила мать.

— Конечно, она там, — возразил Растмур. — Я только что с ней разговаривал.

— Но сейчас ее там нет. Я услышала какую-то возню, но когда пошла взглянуть на дочь, то на месте ее не обнаружила. И подумала, что она внизу с тобой.

У Гарриса внутри все похолодело.

— Нам нужно ее найти!

— Я только что был с ней, — повторил Растмур. — Она должна быть у себя.

— В ее комнате никого нет, — сообщила леди Растмур, с подозрением глядя на Гарриса. — Что происходит?

Растмур, похоже, разделял подозрение матери. Он с ненавистью посмотрел на Гарриса и сжал кулаки, словно собираясь его ударить.

— Где она, Честертон?

— Говорю вам, не знаю, но если ее нет…

И снова его перебили. На этот раз шум снизу. Откуда-то снизу донесся пронзительный женский визг.

Прежде чем леди Растмур успела испуганно вскрикнуть, Гаррис оттолкнул Растмура и бросился на шум. Хотя, возможно, матрона вскрикнула не от испуга, а от боли, когда Гаррис в спешке оттоптал ей ногу. Но не стал останавливаться, чтобы принести извинения. Пропади все пропадом. Пенелопе грозила опасность, и виной всему был он сам!

— Это на кухне, — бросил Растмур. — Сюда!

Теперь Растмур, опередив Гарриса, оттолкнул его в сторону. Однако грубое действие не вызвало у Гарриса раздражения, поскольку Растмур держал светильник. К тому же Гаррис даже с лампой не имел представления, где находится кухня или откуда донесся крик. Ему пришлось поневоле предоставить Растмуру право указывать дорогу. И он послушно следовал за ним по темным коридорам, очевидно, предназначенным для прислуги. У дверного проема, открывающегося на лестницу, они остановились. В скудном свете лампы в руках Растмура они увидели женщину с пепельно-бледным лицом, нетвердо поднимающуюся по ступенькам. Гаррис тотчас ее узнал.

Маленькая смешливая горничная из дома Берлингтона. Но теперь ей было явно не до смеха. Боже, у нее была разбита губа.

При их приближении она в страхе съежилась.

— Клянусь, сэр, это была не моя идея! Я бы ни за что не помогла им устроить нечто подобное!

Бросив быстрый взгляд на Растмура, Гаррис снова посмотрел на девушку.

— Что они сделали? Кто это был?

— Мой Том. Я думала, они хотели что-то стащить, что его светлость никогда бы и не заметил. Он сказал, чтобы я их впустила. Мне не следовало этого делать, но я впустила. Тогда они спросили, кто есть в доме и все ли спят. Вот и все!

Она продолжала бормотать что-то нечленораздельное.

Гаррис с трудом устоял от желания хорошенько ее встряхнуть. Том, если ему не изменяла память, был тот коренастый лакей, с которым он столкнулся в доме Берлингтона. Неудивительно, что сегодня громилы не оказалось на своем посту, что позволило Гаррису проникнуть в дом и подслушать о плане похищения Пенелопы. Но где она теперь? Если нужно, он силой выбьет признание из этой пройдохи.