Сын цирка - Джон Ирвинг

Гермафродит ненавидел женские повадки большинства хиджр и зенана, в их манере одеваться видел только фривольность поведения. Не верил он и традиционным представлениям о том, что хиджры имеют божественную власть благословлять или проклинать людей. Рахул считал, что так они развлекают пресытившихся гетеросексуалов либо красуются перед обычными гомосексуалистами.

По крайней мере в среде последних встречались люди, похожие на его покойного брата Субдоха, которые выделялись из общего ряда посредственностей. Они демонстрировали свою сексуальную ориентацию не для того, чтобы кого-то напугать, а чтобы неприятно поразить тех, кто их не выносил. Но даже такие смелые личности, как Субдох, оказывались уязвимы, поскольку вынужденно искали любовных чувств других гомосексуалистов. Рахул ненавидел, насколько по-женски Субдох позволял Невилу Идену командовать собой.

Он мечтал о том, что, сменив пол, возвысится и над женщинами и над мужчинами. Он также представлял, что тогда станет меньше завидовать женщинам, что исчезнет у него желание издеваться над женщинами. Он совсем не ожидал обратного эффекта — его продолжали раздражать проститутки и фривольные женщины, их легкомысленное отношение к объектам своего сексуального расположения, а также то, что они как должное принимали свои половые признаки, тогда как Рахул приобрел их путем страданий и боли.

Гермафродит прошел через такие тернии, в надежде почувствовать себя счастливым, однако его все еще переполняла ненависть. Подобно некоторым, к счастью, немногочисленным женщинам, Рахул презирал мужчин, искавших его внимания. В то же время он исступленно мечтал понравиться тем мужчинам, которые не реагировали на его яркую красоту. Это составляло лишь половину его проблем, поскольку у него не пропала потребность убивать женщин легкого поведения. Безжалостно убивая жертву, он всегда издевался над ней, оставляя на обмягшем животе свой фирменный рисунок. Именно такой безжизненный и податливый живот являлся тем «холстом», который он наметил для своего «искусства».

Бет стала его первой жертвой, как он убил Дитера, Рахул даже не запомнил. Зато о женщине вспоминал с удовольствием — и как быстро прикончил он Бет, и каким безвольным оказался ее живот, не сопротивлявшийся нажиму перьевой ручки. Эти детали долго его стимулировали.

Такой была его трагедия. Перемена пола «до конца» не сотворила чуда — он не воспринимал женщин в роли существ, с которыми можно поддерживать отношения. Продолжая их ненавидеть, Рахул понимал, что так и не смог до конца изменить свой пол. В Лондоне он остался в еще большем одиночестве, поскольку возненавидел своих друзей-трансвеститов.

Бесчисленные психологические тесты, которые проводили с ним до операции, оказались явно низкого уровня, поскольку Рахул скрыл от исследователей патологическую неприязнь к людям противоположного пола.

Ему устраивали встречи с другими будущими транссексуалами, и с теми, кто только подал заявление на операцию, и с теми, кто находился в фазе «тренировок» перед завершающим этапом — операцией. На эти встречи приходили и транссексуалы, уже преодолевшие все фазы изменений. По мысли организаторов встреч, их участники сделают окончательный выбор, сравнив себя с теми, кто уже превратился в настоящих женщин. Рахула от всего этого тошнило, он ненавидел людей, которые считали, что похожи на него. Он-то знал, что не похож ни на кого на свете.

Его ужаснуло, что после операций эти «полные транссексуалки» брали имена и телефоны своих любимых дружков. Они заявляли, что именно перемена пола и привлекает к ним мужчин. Рахул же превращался в женщину вовсе не для того, чтобы стать членом клуба транссексуалов. Если операция будет успешной, никто и никогда не узнает, что Рахул родился не женщиной.

За исключением тетушки Промилы. Она очень его поддерживала. Постепенно Рахул смирился и с ее контролем. Тетушка поставила свое условие: она будет щедро его финансировать в Лондоне, если время от времени Рахул будет приезжать домой и оказывать ей внимание. Рахул не возражал против периодических визитов в Бомбей. Его только раздражала настойчивость, с которой тетушка им манипулировала в эти периоды. По мере того, как она старела, тетка все более в нем нуждалась и самым бессовестным образом напоминала о его долге, обещая сделать его своим наследником.

Несмотря на большие взятки и значительную помощь тетки, Рахулу пришлось долго возиться с процедурой смены имени и фамилии, дольше, чем с переменой пола. Хотя ему нравились многие женские имена, из тактических соображений он выбрал имя Промила, чем порадовал тетушку и закрепил хорошую долю наследства в ее часто упоминаемом завещании. Новое имя в паспорте дало гермафродиту больше уверенности в себе, хотя он и ощущал, что не сможет стать Промилой Рай до тех пор, пока жива его тетка с таким же именем. Но она была единственным человеком в мире, которого он любил, поэтому Рахул испытывал чувство вины за то, что начал терять терпение, подсчитывая, сколько еще ждать ее смерти.

Лет в пять — шесть, если не раньше, он считал себя достаточно взрослым, чтобы самостоятельно ходить в мужской туалет. Однако тетушка брала его с собой в женский туалет и даже сажала вместе с собой на толчок. Ей он рассказывал о писсуарах в мужском туалете и о том, что мужчины справляют малую нужду стоя.

— Мне известен лучший способ пописать, — утверждала тетка.

В клубе Дакуорт женский туалет был разрисован слонами. В мужском туалете сцены охоты на тигров не казались такими же навязчивыми. Так, в кабинках для женщин на внутренней стороне двери имелась откидная полочка, поднимавшаяся кверху, когда она не требовалась. Дернув за ручку, полочку можно было откинуть вниз, чтобы леди положила на нее свою сумочку или любую другую вещь. Ручка полочки имела вид кольца, продетого в основание хобота слона.

Обычно Промила поднимала юбку, снимала трусики, садилась на толчок, а снявший брючки и трусики Рахул садился ей на колени.

— Потяни вниз слоника, дорогой, — говорила ему тетушка.

Рахул наклонялся вперед, пытаясь ухватиться за хобот слона, у которого отсутствовали бивни. Мальчик считал, что такой слон мало похож на настоящего, поскольку у него на конце хобота не было дырки.

Вначале писала Промила, а затем — ее племянник, который, сидя на коленях у тетки, прислушивался к шуму ее струи. Когда тетушка вытиралась, он ощущал, как тыльная часть ее руки касалась его попки. Потом она брала рукой его крошечный пенис и направляла вниз. Рахулу было трудно писать, сидя у нее на коленях.

— Не промахнись, ты все делаешь аккуратно? — шептала тетушка ему в ухо.

После она обтирала его пенис туалетной бумагой, а потом щупала его рукой.

— Давай убедимся, что ты сухой, дорогой, — приговаривала она в этом случае.

Тетушка всегда держала его пенис в руке до тех пор, пока он не вставал торчком.

— Какой ты уже большой мальчик, — шептала она Рахулу.

Когда священнодействие в кабинке туалета заканчивалось, они вместе мыли руки.

— Вода очень горячая и обожжет тебя, — предупреждала его Промила, пока они стояли у разрисованной орнаментом раковины.

Кран тоже был изготовлен в форме головы слона. Большая струя выливалась из хобота, регулировалась она двумя бивнями — для холодной и для горячей воды.

— Только холодную воду, дорогой, — просила его Промила, разрешая регулировать температуру воды для них обоих.

Мальчик поднимал и опускал только один бивень слона.

— Всегда мой руки, дорогой, — приговаривала Промила Рай.

— Да, тетушка, — отвечал Рахул, полагая, что приверженность к холодной воде свидетельствовала о почтенном возрасте Промилы Рай. Должно быть, она отдавала дань временам, когда горячей воды в кране вообще не было.

В восемь или десять лет тетушка привела его на прием к доктору Ловджи Дарувалле. Ее заботила проблема необъяснимого отсутствия волос на его коже. Через много лет Рахул осознал, как он разочаровал тетушку в сексуальном плане. Отсутствие волос имело к этому небольшое отношение. У Промилы не нашлось лучшего предлога пожаловаться доктору Ловджи Дарувалле на маленький размер его пениса и очень короткое время эрекции. Следующий вопрос о том, не является ли парень импотентом, ждал того дня, когда Рахулу исполнилось 13 лет. Но врачом, исследовавшим этот вопрос, был уже старый доктор Тата.

Вспоминая прошлое, Рахул осознавал, что больше всего тетушка интересовалась не его импотенцией, а тем, проявляется ли она только по отношению к ней самой. Разумеется, доктор Тата не знал, что многократные попытки полового акта с Рахулом ни к чему не приводили. Она сказала доктору, что Рахул обеспокоен и проявляет озабоченность, поскольку член его не поднимается на проститутку. Ответ доктора крайне разочаровал тетушку.