Сын цирка - Джон Ирвинг

Через пятнадцать лет после событий в Гоа Пател решил, что Рахул вернулся в Бомбей, поскольку характерные убийства стали повторяться круглый год примерно через равные промежутки времени. В Лондоне они прекратились. Дело заключалось в том, что тетушка Промила умерла, завещав дом на улице Ридж-роуд и значительные денежные средства единственной племяннице. Все перешло в руки женщины, которую прежде звали Рахул. Новая Промила стала наследницей состояния тетушки. Молодой Промиле не пришлось долго ждать приема в члены клуба Дакуорт, где тетушка подала об этом заявку раньше, чем из племянника путем операций сконструировали племянницу.

Женщина медленно и осторожно вступала в то общество, которое собиралось в клубе Дакуорт. Она не торопилась себя показывать. Некоторые члены клуба после первой встречи нашли ее немножко грубой. Почти все согласились с тем, что в молодости эта женщина была очень красивой, но потом быстро вошла в средний возраст, что вообще-то странно для особы, никогда не выходившей замуж. Это всех удивляло. Однако вопрос еще не успели основательно обсудить, как новая Промила Рай получила предложение руки и сердца. И это всех удивило, поскольку женщину мало кто знал. Предложение ей сделал старый джентльмен с таким огромным состоянием, что, по слухам, его дом превосходил дом старой Промилы. Вполне понятно, свадьбу проводили в клубе Дакуорт. Во время торжеств супруги Дарувалла находились в Торонто, иначе Фарук и Джулия узнали бы «новую» Промилу, успешно выдававшую себя за племянницу тетушки Рай.

Когда семья Дарувалла и Инспектор Дхар вернулись в Бомбей, ее уже называли по фамилии мужа. А точнее, называли двумя именами, одно из которых никогда не говорилось ей в глаза. Рахул, превратившийся в Промилу, стал прекрасной миссис Догар. Каждый раз, когда Фарук чувствовал тупую боль в ребре, которым он ударился в фойе клуба Дакуорт, он пытался вспомнить, кого напоминает ему миссис Догар. Тщетно перебирал он в памяти забытых кинозвезд, смотрел фильмы с ними на своем любимом видеомагнитофоне. Фарук никогда не сможет найти то, что ищет — не было Рахула на кинопленках старых фильмов.

Когда заместитель комиссара полиции Пател подумал, что вряд ли он когда-нибудь поймает Рахула, в Бомбее начали показывать фильм об Инспекторе Дхаре, который мог вызвать ужасные последствия. Настоящий полицейский вовсе не желал, чтобы его оскорбляли, но он не только сам посмотрел фильм об убийстве «девочек в клетке», но и пришел во второй раз, приведя в зал жену. Не оставалось сомнений, где сценарист видел такой рисунок слона на животе жертв, что его вдохновило. Нэнси была убеждена, что знает, откуда взялся наглый, маленький слон. Не может случайный человек сам придумать такое — пупок убитой женщины, изображающий подмигивающий глаз. Даже в киноверсии слон поднимал вверх только один бивень, всегда один и тот же. Но кто мог придумать сюжет о льющейся из хобота воде? Нэнси не могла забыть этого все двадцать лет. Пател сказал ей, что такой сюжет мог придумать ребенок.

Полиция никогда не сообщала журналистам детали преступлений, так как хотела держать в тайне особенности своей работы. Полицейские никогда не информировали общественность о существовании маньяка-убийцы с наклонностями художника. Проституток убивали часто, и стоило ли помогать прессе делать сенсацию из одного врага проституток? На самом деле полиция и особенно детектив Пател знал и: подобные убийства случались задолго до выхода на экран художественного фильма «Инспектор Дхар и убийца „девочек в клетке“». Он всего лишь привлек внимание общественности к настоящим убийствам, однако средства массовой информации во всем обвинили киноленту. Это был ложный вывод.

Заместитель комиссара полиции предложил не опровергать такую версию, так как он надеялся, что фильм вызовет у Рахула взрыв ревности. Если его жена поняла, что вдохновило сценариста фильма, к этому же выводу придет и настоящий убийца! Смерть мистера Лала, особенно же банкнота достоинством в две рупии во рту трупа показала, что идея Патела плодотворна. Рахул увидел кинофильм, значит, понял все.

Детектива несколько смущала надпись: «ДРУГИЕ ЧЛЕНЫ КЛУБА УМРУТ, ЕСЛИ ДХАР ОСТАНЕТСЯ ЧЛЕНОМ КЛУБА». Даже Нэнси догадалась, что только доктору могли показать разрисованный труп Бет. И Рахул понял, что Дхар не видел его «произведение искусства». Увидеть слоника мог лишь доктор, который часто находился в компании Дхара.

Детектив Пател хотел поговорить с доктором наедине. Он ожидал, что Фарук подтвердит догадку Нэнси о том, что это он создатель сериала о полицейском инспекторе и что он сам видел рисунок на животе Бет. Заместитель комиссара полиции также хотел предупредить его, что записка о смерти других членов клуба в первую очередь относится к нему, Дарувалле. И Пател, и Нэнси считали, что угроза для Фарука гораздо сильнее, чем для Инспектора Дхара.

Такие сложные рассуждения были не для телефонного разговора, да и доктор мог не понять сразу. Когда Нэнси передала трубку мужу, он не стал объяснять Фаруку, кто убийца. К сожалению, в разговоре не упоминалось имя Рахул. Просто собеседники договорились, что доктор придет в управление полиции, где заместитель комиссара покажет ему фотографии слонов, нарисованных на убитых женщинах. Фильм заставил настоящего убийцу действовать, хотя все произошло совершенно не так, как представляла общественность и разъяренные проститутки.

Как только доктор повесил трубку, он перенес свои расстроенные чувства в столовую. Служанка извинилась за то, что баранина совсем разварилась. Таким образом она оправдывала себя и всю ответственность за неаппетитный вид мяса в соусе перекладывала на Даруваллу. Он не стал возражать. Дхар спросил доктора, видел ли он свежую почту. Узнав, что Фарук не успел сделать этого, Джон выразил сожаление, поскольку среди писем могли оказаться послания с угрозами от недовольных проституток. Режиссер Балрай Гупта сообщил Джону, что новый фильм о Башнях Молчания выйдет на экраны завтра. После него, с иронией сказал Дхар, угрожать им станут оскорбленные потомки этнических персов.

— Завтра! — воскликнул Дарувалла.

— Нет, если говорить точно, то сегодня после полуночи, — ответил Дхар.

Доктор должен был предполагать нечто подобное. Когда Гупта звонил, чтобы обсудить с ним какой-то вопрос, чаще всего это означало, что режиссер уже принял решение или что-то сделал.

— Пора положить конец этому безобразию! — сказал Фарук жене и Джону.

Потом глубоко вздохнул и сообщил им то, что услышал по телефону от заместителя комиссара полиции.

— Сколько убийств совершил этот преступник? Сколько у него жертв? — только и спросила его жена.

— Шестьдесят девять, — ответил доктор. Удивила его не реакция Джулии, у которой перехватило дыхание, а неожиданное спокойствие Джона.

— В это число входит мистер Лал? — осведомился он.

— Мистер Лал — семидесятый случай, если он проходит по этому делу, — ответил Фарук.

— Разумеется, он к нему тоже относится, — подтвердил Инспектор Дхар.

Его апломб, как обычно, привел доктора в раздражение. Снова выдуманный им киногерой вещает с видом знатока. Фарук не принимал во внимание, что Джон, который был профессиональным актером и заучивал роли, очень многое запоминал. Совершенно непроизвольно он превратился в хорошего детектива. Сам доктор ничего не помнил, он придумывал кинообраз, являвшийся для него полнейшей фантастикой. Дарувалла начисто забывал о деятельности полиции все, что он нарабатывал перед созданием очередного сценария. Зато Дхар помнил и все значительные подробности, и свои — не очень оригинальные — реплики. В роли сценариста Дарувалла выступал как любитель, однако Инспектор Дхар гораздо больше походил на своего кинопрототипа, чем об этом догадывался сценарист.

— Можно мне пойти с тобой и посмотреть фотографии? — спросил Дхар.

— Думаю, заместитель комиссара полиции хочет, чтобы я пришел один, — ответил доктор.

— Я хочу увидеть их, Фарук, — не отступал Джон.

— Пусть посмотрит, если ему хочется, — вмешалась жена.

— Не уверен, что это получится, — все еще сомневался Дарувалла.

Инспектор Дхар сделал знакомый многим жест рукой, символизировавший презрение. Фарук почувствовал, что теряет силы. Ему представилась картина: он лежит больной, вокруг его постели собрались старые друзья и члены семьи.

Когда Джон ушел спать на балкон, Джулия переменила тему разговора, не дожидаясь, пока Фарук разденется, чтобы лечь в постель.

— Ты не сказал ему! — воскликнула жена.

— О Боже! Не вспоминай про этого близнеца! Почему ты думаешь, что сейчас это важно? — спросил доктор.

— Потому, что появление брата-близнеца очень важно для Джона, — отбила удар Джулия.