Отцы Ели Кислый Виноград. Первый лабиринт - Фаня Шифман

Ширли с интересом разглядывала диковинное устройство, которое ребята поставили на землю перед Бенци; все трое поддерживали его за руль. Она перевела глаза со странного устройства на лица троих друзей, и её взгляд сразу же остановился на лице старшего брата Ренаны. Это был высокий, стройный мальчик, явно выше ростом, но гораздо тоньше её мощных широкоплечих братьев. Со слов Ренаны она знала, что Ноам старше её братьев, но выглядел он моложе. «Наверно, потому что уж очень худенький…» — подумала она. Он не был похож на Ренану и близнецов, но было ясно, что это их брат. Зато сразу же бросалось в глаза сходство между ним и малышкой, а также между ним и матерью. Внимание привлекало сочетание серьёзности и широкой доброй улыбки, озаряющей его юное лицо. Щёки покрывал слабый тёмный пушок, который выглядел симпатично и трогательно. Ширли обратила внимание, что лицо мальчика немного портил чересчур длинный, асимметричный, чуть-чуть свёрнутый набок нос и розоватый рваный шрам, по диагонали рассекавший одну из густых чёрных бровей парнишки. Но всё искупали тёмные, как маслины, глаза, как у матери и младшей сестрёнки, опушённые такими же густыми длинными ресницами.

Довольно коротко постриженные кудри Ноама были, как и у Нехамы, цвета сильно подпалённого плода каштана, тогда как у Шилат прихваченные лентой локоны красиво отливали светло-русым оттенком. Ширли ещё не знала, что немного искривлённый нос и рассекающий бровь шрам — подарок её братьев.

Ширли с робким интересом разглядывала лицо Ноама, и их взгляды встретились. Тут же, смутившись и покраснев, Ширли отвела взгляд и снова глянула на мальчика.

Такое с нею случилось впервые. Ей вдруг показалось, что между нею и этим высоким мальчиком с удивительными красивыми глазами как бы проскочила искра. Ноам улыбнулся ласковой смущённой улыбкой. Ширли тут же опустила глаза. Она как будто издалека услышала, как один из друзей Ноама спросил: «А это не дочка нашего главного специалиста? Уж очень похожа…» — «Да, — подтвердили хором Ренана и близнецы: — Её зовут Ширли. И вы тоже, ребята, представьтесь!» Максим пробормотал: «Очень приятно. Максим…» Ирми улыбнулся и повторил: «Очень приятно. Ирми…» Ноам пробормотал сдавленным голосом что-то вроде: «Ном-м-м…» Ширли не понимала, что с нею происходит. Она никогда не смущалась, общаясь с мальчишками их круга, с одноклассниками. А сейчас её смутил взгляд незнакомого религиозного мальчика. Да ещё и при всех…

Ноам, не переставая смущаться, повернулся к отцу: «Пап, посмотри! Ты же видел, как Ирми на нём прокатился! Сейчас слегка доработали… Это идея Макси, знаешь ли!» Бенци подошёл вплотную, приподнял с земли странный агрегат и стал внимательно его осматривать, трогая все места соединений и креплений. «А как этот зверь называется?» — спросил он, наконец. Шмулик заявил: «Они придумали ему какое-то чудное название… Рулли-кет!.. Или как-то так…» Максим засмеялся: «Поскольку я подал первую сырую идею этой штуки, Ирми согласился, что и название должен придумать я. Вот я и вспомнил, что коркинет по-русски называется самокат». — «Как-как?

Самми-кат?» — переспросил Рувик, перебросив гитару за спину и пожирая глазами чудной агрегат. Максим повторил медленно, по складам: «Са-мо-кат — очень просто!..

Это значит по-русски — сам катит. А вторая составляющая — скейтборд. На самом деле, если там просто чуть выгнутая доска, то здесь я решил приспособить нечто вроде вот такой тарелки… эллиптической формы. Люблю эллипс во всех его проявлениях! Правда, наша тарелка не летающая — пока! А, Ирми?» — «Угу… Хотя — кто знает… А вдруг возьмёт и полетит! Ведь парни сейчас вовсю тренируются в прыжках на скейтбордах, флай-хоккей на этом основан. А у нас более совершенный прибор! По идее!..» Близнецы в восторге завопили хором: «Если это летающая тарелка, то — нам дашь полетать? А, Ноам?» — «Погодите, неугомонные! Оно же ещё не летает! — улыбнулся братьям Ноам. — Да и не я один решаю — мы с ребятами! Но не волнуйтесь — обязательно дадим вам покататься, братишки… когда доработаем…» Максим продолжал: «Я вспомнил, что у нас скейтборды появились впервые в Таллинне.

И назывались они на эстонском — рулла. Что это означает, не знаю. Но название нам очень нравилось. Напоминало что-то катящееся, крутящееся, стремительное… хотя я не уверен, что на эстонском это так и есть… Тогда это стоило бешеных денег и было пределом мальчишеской мечты. Я тогда был очень маленьким, и знаю историю со слов моего старшего брата, а он со слов двоюродного брата.

Рассказывали, как двоюродный брат скопил денег, чтобы поехать с друзьями на каникулы в Таллинн, — тогда Эстония была одной из республик Советского Союза.

Это потом они отделились. В общем, поехали ребята, погуляли… Но на руллу у него денег, конечно же, не хватило. Его папа и мама были бедными советскими инженерами, зарабатывали мало…» — «Инженеры — и бедные?» — изумился Ноам. — «Да, так это было в Союзе… На мальчишеские шалости и прихоти денег не всегда и не у всех хватало. Вот я и решил эту детскую мечту Бориса воплотить хотя бы в названии. Ирми с Ноамом согласились, — он кивнул в сторону обоих друзей и озорно подмигнул им. — Так мы и назвали этот прибор — руллокат». Бенци улыбнулся: «Ну, хорошо! Имя у вашего baby есть… Скрепили вы все детали хорошо. Правда, я не понял, что там за деталька какая-то странная, в основании руля, где он снизу, на днище крепится?..» Максим смущённо улыбнулся и пробормотал: «Ну, я же упомянул!..

Вообще-то мы уже его опробовали… Сейчас просто кое-что довели». Ирми пристально на него поглядел, пожал плечами и покачал головой.

Пока Дороны с любопытством осматривали агрегат, а Ноам пояснял Бенци какие-то интересующие его детали, Ирми подступил к Максиму и свистящим шёпотом спросил: «Признавайся: ты уже установил там Ю-змейку?» — «Ага… Я не хотел раньше времени говорить, ну, просто…» — «Ясно… Но ты должен обязательно поговорить с Юлием: это же его патент. Я хочу нашу игрушку запустить в производство, ну, я же тебе говорил…

То есть, надо закрепить за собой приоритет. Чтобы не сказали нам: мол, ерунда, а потом… кто-нибудь запатентует!.. Знаешь, как это бывает? Но неужели Бенци не заметил, или… не придал значения?» — «Заметил! Ты не слышал, как он удивлялся, что это там, на днище у руля? Я сегодня же позвоню Юлию…» — проговорил Максим.

— «Обязательно, Макс!..» — «Могу даже вас с ним познакомить. Правда, он живёт на Юге…» «Ну, мы как-нибудь решим эту проблему! — улыбнулся, услышав их разговор, Бенци.

— В конце концов, и он может к нам в гости приехать…»

Из чьего-то магнитофона раздалась красивая мелодия, исполняемая на флейте в сопровождении незнакомого Ширли духового инструмента: причудливый, ни на что не похожий по своему звучанию дуэт. Рувик бросил пристальный взгляд на Ширли, отвёл глаза и тут же посмотрел на Шмулика. Тот понял взгляд брата и снова приложил к губам флейту, которая еле слышно вторила в унисон звучащей из магнитофона мелодии. Рувик легко тронул струны гитары и запел, задумчиво и нежно перебирая длинными гибкими пальцами. Не было сомнений, что парнишка импровизирует на ходу.