Херсон Византийский - Александр Чернобровкин

Ночью на вахте стояли, меняясь, Агафон и Пифодот, за что освобождались от участия в выгрузке. Они – мои офицеры, без пяти минут капитаны. Остальная команда начала располагаться на ночлег. Спали тоже на палубе, на овчинах, хотя можно в кубрике на матраце с соломой, но там было душно. У всех имелись подушки, но ими почти никто не пользовался. Гепиды, сев на полубаке, разговаривали негромко, вспоминали, наверное, молодость.

– Дай им кувшин вина, – приказал я Миле.

Утром ко мне подошел Сафрак и сообщил, к чему они пришли за кувшином вина:

– Мне надо убить Матесвента на поединке.

– Если ты так решил, я не буду тебе мешать, – сказал я, думаю, что ему надо лишь мое разрешение, но заметил, что он мнется, не решаясь о чем-то попросить: – Нужна моя помощь?

– Да. На бойца, который будет биться с лангобардом, надо сделать ставку, не меньше ста номисм. Когда я выиграю, получишь девяносто – десять устроителю боя – и половину сборов со зрителей, еще пять-семь номисм, – разъяснил Сафрак. – Я ничего не возьму.

– А сколько обычно платят бойцу? – поинтересовался я.

– За такой бой – пятнадцать-двадцать номисм, – ответил гепид.

– Хорошо, в случае победы получишь двадцать.

– Я могу проиграть, – предупредил Сафрак.

– Не можешь, – возразил я с улыбкой, – пока не сделаешь из меня отличного бойца.

Гепид тоже улыбнулся, что можно было перевести как: «Придется жить вечно!»

44

Гладиаторский бой проходил на загородной вилле, большой, двухэтажной, с высокой башней над воротами. В ней был второй двор с тренировочной площадкой, выложенной большими квадратными каменными плитами, и каменными лавками без спинок для зрителей в три яруса с трех сторон. С четвертой стороны был дом с тоннелем-переходом из первого двора. Нас уже ждали, хотя бой должен начаться после захода солнца, а сейчас оно только коснулось горизонта. Матесвента – высокого, широкоплечего, я бы даже сказал, тяжелого мужчину лет двадцати пяти с длинными русыми волосами и широким костистым лицом с тонкими губами, презрительно искривленными, – выставлял плотный мужчина лет пятидесяти, брутальный германец, скорее всего, тоже лангобард, с огрызком вместо левого уха, явно офицер. Даже здесь он продолжал командовать, мешая хозяину, маленькому тощему старому греку, одетому во все синее. Наверное, из партии «синих». За проведение гладиаторских боев конфисковывали имущество, но могли еще и голову отделить от тела. Интересно, что заставляло старого богатого грека так рисковать? Любовь к деньгам, риску или гладиаторским боям?

Зрителей собралось не меньше сотни. Все не бедные, пришли со слугами или клиентами – так называли прихлебателей всех мастей. Они сидели на скамейках двух длинных сторон. На третьей, короткой, расположенной напротив входа, посередине стоял хозяин виллы, а справа от него разместился офицер со свитой человек из десяти. Я с Хисарном и Евтарихом занял места слева от грека. Сафрак остался на площадке, где уже стоял Матесвент в кольчуге до колен с короткими рукавами поверх стеганки и полусапожках, вооруженный длинным мечом-спатой и кинжалом. Шлем с поперечным «ирокезом» из черных конских волос он держал в руке, а небольшой круглый темно-красный щит, на котором золотистый умбон был в виде морды льва, прислонил к заградительному барьеру. Лангобард вызывающе смотрел на гепида, намериваясь, вероятно, высказать в глаза оскорбления, но Сафрак, казалось, не замечал его. Прислонив к барьеру такой же круглый темно-красный щит, но с простым умбоном, он снял шлем и начал протирать его длинным рукавом рубахи, надетой под кольчугу. От предложенной мною стеганки гепид отказался: будет сковывать движения. Протирал Сафрак шлем настолько усердно, будто именно от его чистоты или блеска зависит победа в бою. Гепид был на полголовы ниже и килограмм на двадцать легче. Но это не бокс, здесь вес не дает решающего преимущества. Поняв, что с ним не собираются препираться, Матесвент презрительно сплюнул в сторону противника, повернулся к офицеру и громко произнес:

– Опять ничтожество!

Ко мне подошел грек, организатор боя и потребовал:

– Деньги.

Я дал ему кожаный мешочек с сотней золотых номисм. Грек сел на скамью, высыпал монеты в подол рубахи, натянутый раздвинутыми коленями, пересчитал. Убедившись, что в мешочке именно сто, все настоящие и не обрезанные, кивнул мне головой, а мешочек положил в покрытый красным лыком сундучок, который стоял справа от него, ближе к офицеру. Наверное, привык отдавать выигрыш импресарио лангобарда. К греку подошли двое слуг, такие же старые, высыпали из глиняных кувшинов ему на подол рубахи собранные со зрителей деньги. Судя по тому, с каким азартом пересчитывал старый грек монеты, двигала им в этом рискованном бизнесе любовь к деньгам, так и не удовлетворенная за всю его долгую жизнь.

Закончив считать, он спросил офицера:

– Будем начинать?

Тот покровительственно кивнул.

Старый грек встал, поднял руку, призывая к тишине. Впрочем, все уже и так молчали.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Я гепид Сафрак, – гордо произнес мой тренер.

– Готов к бою? – спросил грек.

Сафрак надел шлем, взял щит, вынул из ножен меч-спату, который был чуть короче лангобардовского, и только после этого ответил:

– Готов.

– А ты, Матесвент? – обратился грек к лангобарду.

Тот уже надел шлем, взял щит и приготовил спату. Презрительно улыбаясь, Матесвент произнес:

– На подготовку у меня ушло больше времени, чем займет сам бой!

– Друзья мои! – обратился старый грек к зрителям. – Сейчас мы посмотрим, как долго продержится гепид Сафрак против нашего непобедимого Матесвента!

Зрители отозвались бурными выкриками. Особенно старались клиенты офицера.

– Начинайте! – приказал старый грек бойцам.

Лангобард сразу ломанулся в атаку. Создавалось впечатление, что он хочет просто задавить противника своим весом. Сильно размахнувшись, рубанул спатой. Она скользнула по щиту гепида, который сразу зашел за правую руку Матесвента. Тот быстро повернулся к нему и ударил снизу вверх. Сафрак вовремя отшагнул и опять зашел за правую руку противника. Следующий удар принял на щит. Раздался скрип. Мне показалось, что щит гепида треснул. Видимо, Матесвент так и подумал, потому что рубанул по щиту во второй раз, надеясь доломать. Если это случится, Сафрак останется без щита: любые замены запрещены. Но гепид «провалил» Матесвента, уйдя из-под удара вправо, а когда лангобард по инерции шагнул вперед правой ногой, зацепил открытую голень чуть ниже колена концом спаты. Полоснул основательно, кровь из раны буквально хлестанула.

– Ну, гепидская собака, – заорал лангобард, – сейчас ты мне за все заплатишь!