Меньшее зло - Юлий Дубов

— А раньше ты ко мне с глупостями не приставал — почему эта, почему та. Потому что.

— Хорошо, — сказал Ларри. — Договорились. Больше никогда ни одного вопроса не задам.

Обещание он сдержал.

Через день после президентских выборов, когда обеспеченные Фредди Крюгером результаты голосования были многократно обнародованы и официально утверждены, Платон снова, и очень настойчиво, вспомнил про рыжую.

— Я её сюда не могу привезти, — твёрдо сказал Ларри. — Исключено.

— Почему? Ты же говорил, что она уже сюда приезжала.

Ларри вздохнул. Соврёшь раз — будь готов к следующему.

— Тогда люди Фредди выборами занимались, в городе почти никого не было. А сейчас все здесь. Не веришь — поднимись наверх, там бинокли лежат. Сам не увидишь, где у них посты, я подскажу

— И что теперь?

— Если тебе так уж приспичило, я её могу в другое место привезти. Хочешь в горы? Курорт, понимаешь. Я туда ездил, там сейчас ни одной живой души. Сторож, уборщица и директор. Дам охрану, еду соберём. Ты отсюда без неё поедешь, а на трассе её к тебе в машину посадят. Годится?

В назначенный день Платон со свитой на трёх машинах отбыл в горы. Ларри с чердака зафиксировал, как вслед за кавалькадой поползли два замызганных «Жигуля». Это было вполне ожидаемо — все перемещения плотно контролировались людьми Фредди. В центре, как и было условлено, Платон сделал короткую остановку, прошёл по городскому рынку.

Кандымское сопровождение получило возможность убедиться, что в машинах, кроме олигарха и охраны, никого нет. Успокоились, но, как и следовало ожидать, не отстали. Пришлось отрезать километрах в пяти от города.

Потом пришёл Шамиль, через час, доложил обстановку. Его коллеги с улицы Обручева вывезли девушку из города заблаговременно, укрыли на трассе. Когда подошла кавалькада, выпустили на дорогу. Сами на глаза не показывались. Вернулись другим маршрутом.

— Хорошо, — похвалил Ларри. — Нормально. Значит, охрана твоих не видела?

— Никак нет, Ларри Георгиевич. Они подъехали к речке, погудели. Тогда она вышла, села в «Мерседес».

— А этот как, второй?

— Я вам так скажу, Ларри Георгиевич, — доверительно сообщил Шамиль, — я с ним жутко устал. По самых этих самых. Он, по-моему, малость подвинулся…

— То есть?

— Не спит совсем. Полдня молится. Потом на гитаре играет.

— На чём?

— На гитаре. Он гитару потребовал, пришлось купить на базаре.

— А он что — умеет играть?

— Нет. Не умеет. Я ему самоучитель тоже купил. Он русскую песню разучивает. «Степь да степь кругом». Посмотрит в книжку, пальцы на струнах расположит, брякнет и поёт: «Сте-е-е…» Потом опять в книжку посмотрит, снова пальцы расставит и опять поёт: «…п-пь». Это он после того петь начал, как она его отшила окончательно. Он к ней всё время лез.

— Дала?

— Нет, — Шамиль сморщился от отвращения. — Он грязный, глупый. Одни только разговоры, как его в Карабахе резали и как он в школе учился. И как надо правильно бастурму делать. Она мне сказала как-то, что он бизнесом занимался. Как можно такому человеку заниматься бизнесом? Клянусь, Ларри Георгиевич, если такой человек, как он, занимался бизнесом, то когда вернёмся, я тоже бизнесом займусь.

— Ты не займёшься, — возразил Ларри. — У тебя другая профессия. Очень нужная для людей. Ты своей профессией намного больше заработаешь. Ну ладно. Иди пока.

С Платоном условились, что он вернётся на следующий день, во что Ларри не очень верил. Так и получилось. Прошёл день, потом другой — Платон не возвращался. Телефоны в санатории не работали лет пять, а мобильная связь не дотягивалась. На третий день получился весьма неприятный разговор с Фредди: Ларри позвонил узнать насчёт настоящих протоколов.

— Знаешь что, Ларри Георгиевич, — сказал Фредди, — давай договоримся всё-таки. Кто кому и что должен. А то всё время так получается, что я перед тобой в долгу, даже неудобно. То сделай, это сделай… А ты мне как бы и не должен ничего.

— В смысле?

— В смысле — что у нас с тобой договорённость насчёт одних людей была. Мы под эту договорённость твоего щенка вернули…

— Там финансовый разговор был, — напомнил Ларри.

— Был. Только я бизнес по частям не понимаю. Мы сразу обо всём договорились, на берегу. Кто что делает, кто сколько платит. Я пока тебя нигде не кинул. А ты меня, похоже, кинул. Есть у меня такое понимание. Так что покуда своё не исполнишь, меня не беспокой. Время у тебя есть — сколько угодно времени. Я человек маленький — подожду, сколько скажешь.

И бросил трубку.

Ясно — Фредди совершенно взбешён. И чем дольше будет тянуться вся эта история, тем будет хуже. Ещё понятно стало, что протоколы он просто так уже не отдаст.

Значит, пора, как сказал Платон, выходить в открытую позицию. Но открытая позиция предполагала, что и американка, и Аббас могут быть одновременно предъявлены людям Фредди. Для этого американка нужна в городе — а ни её, ни Платона нет и не предвидится.

Позвонил местный секретарь Совета Безопасности Хож-Ахмет, с которым у Ларри сложились вполне товарищеские отношения. Спросил, как дела, в очередной раз выразил восхищение блистательно проведённой выборной кампанией, потом поделился сногсшибательной новостью:

— Федор Фёдорович через пару часов прилетает.

— Кто?

— Федор Фёдорович. Да брось прикидываться, Ларри, наверняка ты все и организовал. Мы, когда позвонили из Москвы, так и решили, что вы с Платоном Михайловичем устроили специально, чтобы Федор Фёдорович к нам первым после выборов приехал. Целую делегацию с собой везёт. Два самолёта. Вечером приём у нашего первого. В двадцать ноль-ноль. Вы с Платоном Михайловичем уж не опаздывайте — вы у нас герои. Списки на входе в здании администрации. Да и я встречу внизу.

Ларри положил трубку и помрачнел. На то, чтобы вытащить Платона с гор, времени практически не оставалось. Но хуже было другое — о предстоящем приезде Эф Эфа он и понятия не имел.

Хорошо, что местные думают, будто приезд новоиспечённого всенародного — дело рук Ларри и Платона. Так и надо, чтобы думали. «Мы занимаемся оптикой, втирая очки, и баллистикой — беря на пушку», — как невесело шутил когда-то по поводу инфокаровского бизнеса Витя Сысоев. Но что на самом деле прорубившие будущему президенту дорогу узнают о его появлении последними и из третьих рук — это уже не просто тревожно, а попахивает катастрофой.

Ларри немедленно распорядился, и за Платоном вышла первая машина.

В горах, километрах в десяти от санатория, находилась почта с работающей связью. Надо было вытащить Платона на почту, обсудить ситуацию, принять решение. Подумав, Ларри отправил вдогонку вторую машину. Чёрт знает, что может случиться на горной дороге. По его расчётам, связь должна была произойти часа через три с половиной.

Так оно примерно и произошло, но только вместо Платона позвонил водитель из первой машины и отрапортовал:

— Я все передал начальнику охраны, Ларри Георгиевич. Он сказал, что Платону Михалычу доложит при первой возможности. Какие будут указания?

Кричать на дурака не имело смысла. Выражаясь юридическим языком — возникли обстоятельства непреодолимой силы. Ларри вызвал третью машину, вручил водителю небольшой чемоданчик со спутниковым телефоном и сказал:

— Отдашь начальнику охраны. Там, в санатории. Скажешь вот что. Пусть наберёт меня. Когда соединится, пусть посмотрит на экран. Там будут четыре циферки. Эти четыре циферки пусть назовёт в трубку. Я ему тогда скажу — будем говорить или нет. Если нет — пусть наберёт заново. Двух охранников с собой возьми. Аппарат денег стоит.

Подействовало. Буквально за минуту до того, как Ларри подъехал к зданию администрации, Платон вышел на связь. Выслушал, долго молчал.

— Какая программа намечается? — спросил сумрачно.

— Сейчас приём. Сколько-то времени. Вроде бы на час ночи поставлен вылет — к утру их на Урале ждут. Свердловск, Челябинск.

— Я не успеваю.

— Ну и что будем делать?

— Ты иди на приём. Скажи там, что еду, но опаздываю. Скажи — прямо в аэропорт приеду, лично поздравить. И переговорить. Мне туда столько же ехать, сколько и до города.

— Телефон этот начальнику охраны отдай, — посоветовал Ларри. — Он тебя будет соединять. А то ляпнешь что-нибудь по открытой связи, без кода.

Состав президентской свиты удивил Ларри обилием новых лиц. Хотя встречались и как будто знакомые — то ли мелькали в газетах, то ли попадались на дороге. Если исключить нескольких в камуфляже, то прочие были в почти одинаковых серых костюмах и от этого казались на одно лицо. Все они были друг с другом на «ты», шумно смеялись и громко чокались.

На Ларри, появление которого никогда не проходило незамеченным, ни одна живая душа не обратила внимания. Будто бы на периферии единого жизнерадостного организма вдруг возникла посторонняя движущаяся точка, к организму отношения не имеющая, общему веселью не способствующая, но и никак не препятствующая. Даже местные, последние месяцы кормившиеся с руки, будто ощутив чувствительной чиновничьей кожей наметившееся направление ветра, обходили Ларри стороной. Кивали вполне по-дружески, но с чуть обозначенным холодком.