Вне времени - О. Шеремет

К полудню Архимаг закончил, сел прямо на землю и с благодарностью принял из рук коллеги чашу с восстанавливающим настоем. Сделал глоток, прислушался к своим ощущениям, затем обвел взглядом хмурых магов и сказал то, что давно было на уме у всех:

— Поздравляю, господа, у нас завелся некромант.

Глава 18

ЛАЭЛИ

В нашей каюте свивались причудливыми узорами ароматы благовоний — полынь и рута. Я была одета в балахон ярко-алого цвета, со стальным поясом на талии и стальными же браслетами (которые, на самом деле, были когда-то наручниками, выпрошенными у Ксавье). Мечом я очертила контуры узора вызова, нарисованные прежде мелом на качающемся полу. При вызовах более-менее серьезных сущностей никакие отклонения от ритуала не позволяются — по крайней мере, до тех пор, пока ты не будешь считать себя в состоянии справится с любой сущностью, которая может "по ошибке" заскочить на огонек твоего неправильного призыва.

— Радест, — в последний раз я громко назвала имя сущности, для которой и готовила эту парадную ковровую дорожку. Контуры вспыхнули алым пламенем, меч в руке затрясся, проводя через себя потоки энергии, необходимые для открытия и удержания портала. Это вам не профессора из соседнего кабинета вызвать…

Волны ревущего пламени захлестнули каюту, угрожающе нависая надо мной, подбираясь ближе на миллиметр с каждым ударом сердце. И в самом сердце буйства стихии показалась гигантская фигура, сотканная словно из того же пламени — нет, из вулканической лавы, местами уже черной, затвердевшей, но неизменно указывающей на разрушающую силу Хаоса внутри. Он простер вперед руку, сдерживая пламя, готовое в любой момент накинуться на наглеца-мага. Моя череп завибрировал, отражая волны могучего голоса, говорящего со мной, естественно, на телепатическом уровне и грозящего свести с ума при малейшем признаке недовольства:

— КАК ТЫ ПОСМЕЛА ПРИЗВАТЬ МЕНЯ, ДЕВЧОНКА?!

Я выдержала паузу. Пламя всё так же ревело. Фигура ждала. Пришлось намекнуть:

— Контур.

— И ЧТО?! — заревел бог.

— Под ноги посмотрите, — я завела глаза к потолку, раздраженная невнимательностью гостя. Хотя, в конце концов, мы, хаотики, никогда не отличались умом и сообразительностью.

В тот же миг пламя, которое на самом деле бушевало, послушно держа дистанцию, указанную мной, стихло. Рогатая и косматая лавовая фигура присела на корточки, рассматривая то, на чем она стояла минуту назад. Это была небольшая, сантиметров в тридцать пî диагонали, беломраморная плитка с золотым чертежом пентаграммы.

— Что такая маленькая? — уже нормальным тоном осведомился Радест.

— Так походная же. Больше в сумку не помещается. А изготавливать каждый раз лень.

Он поднялся и свысока посмотрел на меня. Я спрятала руки за спину и невинно хлопнула ресницами.

— Чаю? Вина? Крови некрещеных младенцев?

— Кофе есть?

— Сейчас заварю. А вы, может, примете человеческий облик?

Я отвернулась, ставя турку на огонь. За спиной раздалось хмыканье.

— Тут ты ошиблась — я никогда не был человеком.

Радест, бог огня в этом мире, принял ту форму тела, которую носил, будучи смертным. Он оказался ирхом — представителем древней расы, высоких и могучих, носящих в себе и решительные черты современных людей, и утонченные — эльфов. Но глаза у него были не лиловые, не золотые и даже не голубые, так что в этом плане Радест явно проигрывал…

— Где это мы? — тем временем гость осматривался. — На корабле, что ли?

— В открытом океане. Хотела себя полностью обезопасить, — я пожала плечами в ответ на вопросительный взгляд бога. — В конце концов, ваши возможности ограничены посреди враждебной стихии.

— Чтобы разнести эту скорлупку в щепки, сил хватит.

— Верю, — ради пущей убедительности приложила руку к сердцу. — Но я постараюсь быть настолько вежливой, насколько возможно. Да что ж вы стоите в круге? Проходите, не стесняйтесь.

Бог расшатал линии моей походной пентаграммы и уже беспрепятственно перешагнул границу, одобрительно покивал.

— Лаэли, ты делаешь успехи.

Я замерла — на долю доли секунды, но он заметил.

— Понятно. Вельзевул разболтал?

— Даже если бы он молчал… За всеми недо-богами ведется пристальное наблюдение, за тобой и тем молоденьким некромантом — особенное. Надо объяснять, почему?

Значит, Дар окончательно выбрал сферу некромантии? А я думала, хрономатика ему ближе. И прекратите хозяйничать в моих мыслях, как у себя дома.

— Прости, — улыбнулся Радест. — Больше не буду. Ты хотела спросить про святой Грааль?

— Нет. Вы ведь всё равно не имеете права вмешиваться в дела смертных, и так далее. Я хотела бы поворошить архивы и посмотреть, как и кто создал Храмы истины.

— действительно, интересный феномен. Только проблема в том, что я в то время еще не родился, даже в качестве человека. Так что — не знаю.

— Но… Ведь вы можете спросить у кого-нибудь постарше?

— Могу. Но не хочу, — Радест допил последний глоток кофе. — Что насупилась? Ты слишком привыкла, что с тобой нянчатся — Вельзевул, Шэли, Анубис, — все горят желанием помочь. Это не педагогично. Так что помогать тебе не буду, и более того — помешаю…. Аривидерчи, как говорят в твоем чудесном мире.

Радест щелкнул пальцами и картинно исчез в вспышке пламени. Корабль тряхнула, снова по стенам пробежалась рябь. Я вдохнула, философски соглашаясь с тем, что богов Огня и Хаоса не зря считают мерзкими собеседниками, поставила остывшее кофе на пол и поднялась на палубу. Пропадать, так в компании.

АЛХАСТ

Впервые пришло письмо от Лаэли. Ничего особенного — по-детски неловкий округлый почерк, лезущие вверх строчки, скачущие с одного на другое мысли, требование не перетруждаться и пить на ночь настой перечной мяты и липы. Но в письмо было вложено еще одно, адресованное никому иному, как Дарм'риссу Кенррету, Архимагу Митерха. Алхаст вертел его в руках: Архимага раздражала восковая печать, самая обыкновенная, без единого заклятья, скрывающая от него содержание письма. Будь оно открыто, он бы, не думая, не заглядывая внутрь, отправил его другу через маленький портал — и моментально забыл бы об этом. Но думать, что у него и Лаэли есть какая-то общая тайна, доступ к которой закрыт от Алхаст было невыносимо. Снять печать и посмотреть мешает совесть — и чуть ли не впервые в жизни эльф пожалел, что родился светлым.

В конце концов, повздыхав на все лады (исключительно минорные), измерив кабинет шагами и выглянув во все окна, Архимаг открыл портал в башню друга.

ДАРМ'РИСС

Я забавлялся тем, что расстреливал портрет моего предшественника дротиками, в который были превращены очередные жалобы чиновников и придворных нà мою деятельность. Хотя в последнее время писание доносов выходить из моды: с тех пор, как слухи о нашем скандале у Владыки просочились сквозь стены. За это я ненавижу и люблю Митерх — в государстве дроу ничего не скроешь.