Местоположение, или Новый разговор Разочарованного со своим Ба - Константин Маркович Поповский

имя?.. Вопросы, вопросы, вопросы…Что лучше – мир ли, состоящий из одних только вопросов, которые не знают ответов? Мир, теряющий свою плотность и делающийся оттого прозрачным и податливым – или Бездна, в которую заглядываешь словно в зеркало, видя свое собственное отражение?.. Кто скажет нам? Кто нам ответит? Кто не введет нас в заблуждение? Кто краткий путь укажет между верой и сомнением?.. Между жизнью и смертью?.. Между сомнительным «вчера» и обманчивым «завтра»? Неужто все вопросы мы возложим на плечи Осипа Ботвиника, который сам-то, похоже, не знает, кто он такой и чего ему следует ожидать от самого себя?.. Или он не знает, что прежде, чем вернуться в начало пути, следует пройти через сто тысяч запертых дверей?.. Тогда дела его обстоят не слишком хорошо… (Кланяясь, покидает сцену.)

Доктор (сквозь зубы): Мне кажется, что сейчас меня вырвет… Чертов болтун!

Ботвиник: Но он говорил обо мне!

Доктор: Не трудно говорить о том, что маячит у тебя прямо под собственным носом.

Ботвиник: А мне почему-то понравилось. Особенно в том месте, где он говорит про сто тысяч запертых дверей.

Доктор: Вам понравилось, потому что он говорил о вас как о живом, а это, в свете вашей печальной истории болезни, есть, некоторым образом, нонсенс.

Ботвиник: Но я пока еще не умер!

Доктор: А вот это еще надо доказать.

Ботвиник: Хотите, чтобы я вам это доказал?.. Да сколько угодно… Вот послушайте… Раз уж все существующее – только координаты местоположений, то и смерть тогда всего лишь точка, образующая местоположение и её координаты. Можете видеть, какой получается отсюда забавный силлогизм. Смерть – это точка. Точка – это воображаемая фигура. Ничего воображаемого в действительности не существует. Следовательно, смерти не существует. (Смеется.) Вы слышали, доктор? Смерти нет. И я не умер именно по этой причине, то есть потому, что никакой смерти нет.

Доктор: Браво.

Ботвиник: Вы шутите.

Доктор (серьезно): Нет, в самом деле. Браво.

Ботвиник: Нет, в самом деле?

Доктор: Я ведь сказал – «браво».

Ботвиник: Значит, вы оценили?

Доктор: Конечно. Оценил. Смерть – это точка. Точка есть воображаемая величина. Ничего воображаемого не существует. Следовательно смерти не существует… Как бы хорошо это могло прозвучать в какой-нибудь сцене на мосту или в психиатрической лечебнице…Тем более что я могу с равным успехом доказать обратное.

Ботвиник: Не может быть?.. А ну-ка, ну-ка…

Доктор: Сначала все как у вас. Смерть – это точка. Точка – это воображаемая фигура. Ничего воображаемого не существует. Следовательно, смерть не существует… А теперь слушайте внимательно… Если смерти не существует, то не существует и того, что после смерти. То есть, загробной жизни. А это, как вы понимаете, значит только одно… Извините. (Смолкает, разведя руками.)

Ботвиник (напряженно): Что?

Доктор: То, что кроме смерти больше ничего нет.

Ботвиник (разочарован): Не может быть.

Доктор: Увы.

Ботвиник: Какая-то, извините, глупость. Если смерти нет, то смерть есть. Чепуха.

Доктор: Повторяю для слабоумных. Если смерти нет, то это значит, что нет ничего и после смерти. Надеюсь, это понятно?

Ботвиник: Допустим.

Доктор: А если после смерти ничего нет, то это значит, что смерть есть, потому что смерть – это как раз то, где ничего и никогда нет… Понятно?

Ботвиник (подавлен): Никогда не слышал такой умопомрачительной софистики. (Помедлив.) Уж не хотите ли вы сказать… (Встает, озираясь.) Что я действительно… (Принужденно смеется.) Какая-то, извините, глупость. Раз кроме смерти ничего нет, то и я никогда не умирал, потому что никогда не жил.

Доктор: Не понимаю чего вам бояться, если вы только что доказали, что смерти нет?

Ботвиник: Доказать, знаете ли, можно, все что угодно, включая существование Господа Бога. Доказательства – они ведь тем и хороши, что всегда находятся в некотором удалении от того, что они доказывают. Один мой приятель, например, доказал, что его жена – целомудренная особа, тогда как половина города знала без всяких доказательств, что она обыкновенная шлюха. И ничто не могло убедить его в обратном.

Доктор: Не знаю, как ваш приятель, но в вашем доказательстве я вижу еще одно слабое место.

Ботвиник: И какое же?

Доктор (понизив голос и наклонившись к Ботвинику): Имейте в виду, господин Ботвиник, кое-что воображаемое все же существует.

Ботвиник: Ерунда. (Помедлив, нервно.) Нет, просто ерунда… (Тревожно). Например?

Доктор: Например, душа. Вы ведь не станете утверждать, что души не существует?

Ботвиник: Господи, господин доктор!.. Ну, при чем здесь, скажите на милость, душа?

Доктор: Наверное, при том, господин Ботвиник, что без нее вы никогда не сможете совершить ни одного правильного шага… (Быстро разливая виски и поднимая свой стакан). Ваше здоровье, господин Ботвиник.

Ботвиник: Ваше здоровье, господин доктор. (Пьет, затем поднимает голову и прислушивается, озираясь).

Короткая пауза.

(Насторожено.)Мне кажется, тут что-то изменилось… Какой-то свет… (Прислушиваясь.) Слышите этот шум?

Доктор: Пустое, господин актер. Если хотите знать, то это шумит прошлое, которое вечно недовольно тем, что оно прошло и на него мало кто обращает внимание… Да вы, должно быть, и сами все знаете не хуже меня.

Слышен вой ветра, дребезжание кровельного железа, хлопанье ставень и шум деревьев.

Ботвиник (продолжая озираться и прислушиваться): Может это и прошлое, но только что-то уж больно громко оно шумит.

Доктор: А вы как думали, господин Ботвиник?.. Это память. Она спит до времени, шляется, бог знает где, а потом вдруг ни с того, ни с сего, завоет, закружит, налетит ураганом, пройдется смерчем, – только держись!..

Ботвиник: Вы слышите. Слышите? (Пытаясь отвернуться от ветра). Это напоминает мне подмостки… Одна сцена закончилась и начинается другая. (С отчаяньем.) А главное, ничего нельзя поделать.

Доктор: Абсолютно ничего, господин Ботвиник… Тем более, что мы уже стоим, кажется, одной ногой на той тропинке, откуда начинается дорога в Ад!

Ботвиник: Но почему же обязательно в Ад, господин доктор?

Доктор: Хотите, называйте это «Раем». Ведь это только слова, господин актер… Рай, Ад. Что меняется от перемены имени?.. Я думаю, что ничего.

Ботвиник (глухо): Ничего.

Доктор: Поэтому давайте-ка лучше глотнем еще немного того, что посылают нам Небеса.

Ботвиник: Охотно. (Подвигая Доктору свой стаканчик.)

Короткая пауза, в продолжение которой Ботвиник и Доктор быстро выпивают виски, после чего Ботвиник хватается за горло и, хрипя, падает в кресло.

Доктор: Что такое?

Ботвиник: Я умираю. (Хрипит.)

Доктор: Неужели?

Ботвиник: Говорю вам… (Хрипит.)

Доктор: Глупости. Тот, кто уже умер, второй раз умереть не может. Это – аксиома.

Ботвиник (хрипя и разрывая ворот рубахи): Отравитель!.. (Опрокинув голову, замирает.)

Эпизод 5

Доктор быстро берет со стола колокольчик и звонит в него до тех пор, пока на пороге не появляется Сестра милосердия.

Доктор: Быстрей, быстрей, быстрей!

Сестра милосердия: Он умер?

Доктор: В каком-то смысле.

Сестра милосердия: Бедняжка!

Доктор: Что?.. Опять?.. Ах ты, потаскушка! (Быстро повернувшись к Медсестре, обнимает ее и целует долгим поцелуем.)

Сестра милосердия глухо стонет, не в силах сопротивляться Доктору. Длится пауза.

(Оторвавшись, наконец, от медсестры): Надеюсь, тебе понравилось!

Сестра милосердия: Вы