Местоположение, или Новый разговор Разочарованного со своим Ба - Константин Маркович Поповский

Короткая пауза. Ботвиник молча смотрит на Доктора.

(Оборвав себя). Простите. Я весь внимание.

Ботвиник: Вы меня сбили этим Соммерширом, так что мне теперь ничего не вспомнить… О чем я говорил?

Доктор: Вы говорили, что можно взять билет на поезд, который идет до Соммершира.

Ботвиник: Ни слова больше. До Соммершира или куда угодно… А что это значит? О чем говорит? Да только о том, что взяв билет до Соммершира, вы едете в Соммершир, а взяв билет до Парижа, едете в Париж. И ни километром далее, понимаете? Это все говорит о порядке, который царит во всей Вселенной. Если вы едете или идете в точку А, то попадаете именно в точку А, и ни в коем случае ни в точку Б, в которую можно попасть лишь при том условии, если вы пойдете в другом направлении. Париж находится в стольких-то километрах от Лондона, а Лондон в стольких-то километрах от Москвы. Одним словом, везде царят порядок и согласие… Вы следите?

Доктор: И не без интереса, как я уже говорил.

Ботвиник: Тогда вы должны отдать себе отчет, какой кошмар может случиться, если вы потеряете свое местоположение.

Доктор: А разве это возможно?

Ботвиник: Когда вокруг царит порядок, то это невозможно, ибо это противоречит самой сущности порядка. (Понизив голос). Но стоит слегка расшататься основам, как можно ждать самого худшего.

Доктор: Неужели?

Ботвиник: Истинная правда. А чтобы убедиться в этом, вам достаточно представить себе, что весь этот порядок, мягко говоря, исчез. Испарился, сгинул. (Не давая Доктору открыть рот, несколько суетливо.) Я сейчас все объясню, все объясню… Допустим, человек идет в театр. Что это значит? Это значит – он ожидает, что найдет там гардероб, удобное кресло, занавес, подмостки, актеров и спектакль, тем более, если он уже купил билет и наперед заплатил за это сомнительное удовольствие. Так?.. А теперь представьте себе – он приходит в театр и вместо спектакля попадает в какой-нибудь туннель, или на стройку, или даже в этот самый Соммершир, о котором никогда прежде не слыхал ни одного слова. И что уже совсем ни в какие ворота, так это то, что он никак не может найти дорогу назад. И вот он мечется между партером и галеркой, или, точнее, между тем, что еще совсем недавно было партером и галеркой, в надежде найти какой-нибудь выход, и вдруг на глазах у всех садится прямо на пол, или на подвернувшийся стул, или еще на что-то, потому что он вдруг кое-что сообразил… И знаете что?

Доктор: Что?

Ботвиник: Он сообразил вдруг, что никакого выхода отсюда нету вообще. Что он ниоткуда не приходил сюда, потому что там, за дверью, ничего нет. (Шепотом) А главное, он всю жизнь думал, что в любой момент может уехать куда захочет – но куда же теперь, скажите на милость, можно уехать, если ты идешь в театр, а попадаешь в баню или берешь билет до Торонто, а прилетаешь на Новую землю?

Доктор: Но как же это может быть, чтобы за дверью ничего не было?.. Вы, должно быть, шутите, господин Ботвиник… Ведь это, извините, получается, что мы с вами можем быть сейчас где угодно – в Париже, на Луне, на подмостках какого-нибудь захудалого театрика, – да где угодно!… (Озираясь.) Мне что-то послышалось, кажется. Какой-то голос. (Смеется). Ну, вы и шутник, господин Ботвиник.

Ботвиник: Ерунда. При чем здесь Париж? Париж – всего лишь геометрическая точка, расположенная на карте.

Доктор (снисходительно): Ну, не скажите… (Легко смеется.)

Ботвиник: И тем не менее, это так… Возьмите любого человека. Он рождается в определенном месте и в определенное время. Но не это, как вы понимаете, делает его человеком… Вы улавливаете мою мысль, господин доктор?

Доктор: Мне кажется, вы хотите сказать, что, в конечном счете, каждый человек обречен на некоторое местопребывание, в смысле – местоположение… Если угодно, в некоторой привязанности к чему-то устойчивому. К семье. К детям. К работе… К любимой собаке.

Ботвиник (удивлен): По-вашему, я хотел это сказать?

Доктор: А разве нет?

Ботвиник (неуверенно): Возможно, что-то в этом смысле.

Доктор: Да, в некотором смысле. (Тревожно.) В каком это, если не секрет?

Ботвиник: Вы сказали, «в некотором».

Доктор: Неужели?.. А вы что сказали?

Ботвиник: Еще ничего. Но если бы потребовалось, то я сказал бы, что в последнее время мне кажется, что я утратил связь с миром, а это значит, что я каким-то образом умудрился выпасть из общего миропорядка. (Слегка помедлив, глухо). Мне кажется, например, что вы можете пропасть прямо сейчас, у меня на глазах… Раз – и нету!

Доктор: Ну, для чего нам эти крайности, господин Ботвиник?.. И с какой бы, извините, стати я стал бы вдруг пропадать у вас на глазах?.. В конце концов, это даже неприлично.

Ботвиник: А с какой стати я не могу вспомнить даже то, как я здесь очутился, не говоря уже об остальном?

Доктор (шепотом): Ну, это легко проверить.

Ботвиник (шепотом): Не надо.

Доктор (шепотом): Уверяю вас. Достаточно заглянуть в регистрационный журнал, и мы будем немедленно знать все, что нас интересует.

Ботвиник (шепотом) Это еще ничего не доказывает, герр доктор.

Доктор (шепотом): Тогда почему вы говорите шепотом?

Ботвиник (шепотом): А вы?

Короткая пауза, Доктор и Ботвиник молча смотрят друг на друга.

Эпизод 3

Между тем, занавес в глубине сцены открывается и на пороге появляется Сестра милосердия. В руках у нее История болезни Ботвиника. Вздрогнув от неожиданности, Доктор и Ботвиник какое-то время молча смотрят на Сестру милосердия, которая, подойдя к столу, кладет историю болезни перед Доктором.

Сестра милосердия: Пожалуйста, господин доктор. (Быстро повернувшись к сидящему Ботвинику, стесняясь.) Господин Ботвиник… Это такая честь для нас… Вам не трудно было бы… (Смущаясь, протягивает Ботвинику тетрадь.)

Ботвиник (нервно): Что это?

Сестра милосердия: Автограф, господин Ботвиник…

Ботвиник (тихо, но злобно, сквозь зубы): Извольте. (Почти вырвав из ее рук тетрадку, пишет.)

Небольшая пауза.

Сестра милосердия (забирая тетрадь): Спасибо, господин Ботвиник.

Улыбаясь, глядя на Ботвиника, она кланяется, собираясь исчезнуть в глубине сцены.

Ботвиник: Постойте-ка… Одну минуту… Мне почему-то показалось, что я уже где-то вас видел.

Сестра милосердия (приседая): Мерси.

Ботвиник: Нет, в самом деле. Как будто мы уже где-то встречались, и это было совсем недавно.

Доктор: Слава, слава, слава… Все тебя узнают, все тебя боготворят, всем до тебя есть дело!.. Ну, разве это не прекрасно? (Холодно, медсестре). Если вам больше здесь нечего делать, то идите и займитесь ординаторской.

Сестра милосердия: Да, господин доктор. (Поворачивается, чтобы уйти.)

Ботвиник: Мне кажется, вы забыли оборотную сторону медали, господин доктор. (Провожая взглядом уходящую Сестру). Все вытирают о тебя ноги, все сплетничают о твоей личной жизни, всем есть дело, что ты думаешь об этом чертовом мире –