Местоположение, или Новый разговор Разочарованного со своим Ба - Константин Маркович Поповский

истины, которая тебя оберегает… Бежать, не соглашаясь на уговоры, закрыв глаза, засунув в уши вату… Бежать, пока хватает сил.

Ботвиник: Но как это возможно?.. Черт возьми!.. Что, вот так вот взять и расстаться вдруг с самим собой?.. Да кто способен на такое?.. Бежать без опоры, без надежды, без проверенных карт?.. Бежать, не зная дороги?.. Не зная направления?.. Не имея надежного проводника? (Кричит Предводителю, который делает ему какие-то знаки.) Что?.. Что?.. Что?

Предводитель хора (отступая в тень): Она уже совсем близко.

Ботвиник (тревожно): Не уходите.

Предводитель хора (из тени): Все, что я могу, господин Ботвиник, это пожелать вам немного удачи. (Исчезает в глубине тени.)

Эпизод 8

Короткая пауза.

Из темноты возникает женская фигура, которая молча выходит на сцену и затем медленно идет в некотором отдалении сначала параллельно Ботвинику, затем ему вслед. Это Ба – душа Осипа Ботвиника, о чем он пока еще ничего не знает. Пока же в появившейся женщине можно было бы без труда узнать недавнюю Сестру милосердия, если бы ее лицо не украшала маска.

Ботвиник (резко повернувшись к женщине в маске): Господи, Боже мой… Кто вы?

Ба: А ты по-прежнему не очень-то вежлив, как я посмотрю.

Ботвиник: Вы меня знаете?

Ба: А ты как думал, милый? (Насмешливо.) Осип Ботвиник собственной персоной!.. Как уж тут ни узнать!

Ботвиник (слегка смущен): Вы так незаметно подошли… И потом эта маска…Я вас не узнаю.

Ба: Ах, бедный, бедный Осип Ботвиник…Что за нелепая судьба, взять и не узнать самого себя!.. (Нервно.) Тогда, быть может, ты вспомнишь хотя бы, как однажды в саду я попросила тебя нарвать мне красных роз, которые так подходили к моему платью?.. Неужели ты не помнишь?

Ботвиник: Боюсь, что я не слишком хорошо понимаю, о чем вы говорите, сударыня.

Ба: Прекрасные розы, от запаха которых кружилась голова… Но самым прекрасным было то, что ты полез рвать их безо всяких перчаток, просто голыми руками, так что через минуту был весь в крови, но при этом не издал ни единого звука… Я всегда говорила, что ты немного сумасшедший, Осип.

Ботвиник: Простите, но я ничего не помню.

Ба: Даже того, как потом мы пошли по набережной, и капли твоей крови падали за нами на горячий асфальт, а я дала тебе платок, который скоро превратился в кровавую тряпку?.. Ах, Ботвиник, Ботвиник… Далеко же ты забрался в твоих странствиях от самого себя… Но ничего, ничего… Все пройдет и ты уже никогда ни вспомнишь о том, что было прежде.

Ботвиник: (тревожно.): Кто вы?

Ба: Ах, Осип!.. Ты, правда, хочешь это знать? (Смеется). Смотри, не пожалей… (Негромко). Что скажешь, если вдруг окажется, что я твоя судьба, твоя истина, твоя удача, твой путь, твоя надежда и твое спасение?… Теперь узнал?

Ботвиник: Боюсь, что нет.

Ба: Какой ты стал скучный, Осип… Неужели, ты ничего не помнишь?.. Совсем ничего?.. А то, как мы встретили тот вечер в каком-то итальянском ресторанчике, где было чудесное красное вино с каким-то смешным названием?.. Не помнишь?..

Ботвиник молчит. Короткая пауза.

Что ж, очень жаль. Потому что потом мы поехали к морю, а по дороге у нашей брички сломалось колесо, и мы пошли пешком, под лучами заходящего солнца, а ты все время рассказывал какие-то смешные истории, так что я останавливалась и хохотала… А потом ты завел нас в какой-то песчаный карьер, где не было ни одной души, и стоило нам только присесть, как ты запустил мне под платье руку и быстро добился своего, ведь, в конце концов, я была уже почти готова к этому повороту.

Ботвиник (глухо): Я помню.

Ба: Ну, конечно, ты помнишь… Потому что потом ты стал приходить в наш дом почти каждый день, так что близкие стали вдруг заговаривать о скорой женитьбе…

Ботвиник: Это было тридцать пять лет назад.

Ба (смеясь): А мне почему-то показалось, что это было только вчера… Не знаешь, почему? (Смеется.)

Ботвиник: Этот смех… (Догадываясь). Не может быть…

Ба: А потом ты бросил меня и уехал куда-то в столицу, а потом наступил тот день, и вот с тех пор я скитаюсь в надежде вернуться в свой дом… Тридцать пять лет, Осип…

Ботвиник: Я вспомнил, вспомнил… Только не вздумай говорить мне, что я в чем-то виноват… Это был несчастный случай, стечение обстоятельств, все что угодно, но только не то, о чем ты думаешь.

Ба: Ах, Осип… Ты как всегда хочешь все переложить с больной головы на здоровую… Какая теперь разница как это называть?.. Разве дело в этом?

Ботвиник: И все же небольшая разница есть. Или я ошибаюсь, и это не ты умерла в тот день, о котором я мечтал забыть все эти годы?

Ба: А что насчет тебя, дурачок?.. Разве эта не на твоей история болезни написано – «убыл»?.. Нет?

Ботвиник (почти кричит): Черт!.. Черт!.. Черт!.. Да кто ты, наконец, дьявол тебя возьми!

Ба: Неужели, ты все еще сомневаешься, милый?.. (Смеется). Да, посмотри же повнимательней!.. Я – Ба, твоя душа, изгнанная тобой много лет назад, а теперь мечтающая вернуться в свой дом и обрести новое счастие… Разве ты не читал пьесу, которую мы сегодня ставим?

Ботвиник: К черту пьесу!.. При чем тут пьеса?… Или ты действительно думаешь – я поверю, что ты крошка Ба из этой чертовой постановки?.. (Смеется). Та самая, которая звалась когда-то у египтян «душой», и без которой человек – всего лишь жалкая и смешная плоть?.. (Сквозь зубы.) Знаешь, если ты хотела меня насмешить, то это тебе удалось… Не понимаю только, чего ты теперь от меня хочешь?

Ба: Ах, бедненький, ничего не понимающий Ботвиник!.. Разве ты еще не догадался, что мы здесь только для того, чтобы вернуть назад это прошлое, которое устало ждать нашего возвращения?.. Если бы ты только знал, сколько раз я приходила к тебе в твоих снах и сколько раз ты проходил мимо, не обращая на меня внимания! Что же делать, мой миленький? Пока мы мертвы, любой прохожий не поленится плюнуть в нашу сторону, но стоит нам соединиться в нашей волшебной пьесе, как мы вновь оживем и на этот раз уже навсегда!

Ботвиник: Сумасшедшая дура, которая называет себя «Ба» и сумасшедший доктор, который ставит пьесу, о которой никто не знал последние четыре тысячи лет!.. В хорошую компанию, черт возьми, я попал, в самом деле!.. Тогда, может, ты снимешь заодно и эту чертову маску, хотя бы для того, чтобы я убедился, не пора ли уже вести тебя в психиатрическую лечебницу?

Ба: Хочешь, чтобы я сняла маску, дурачок?.. Что ж, изволь. (Быстро снимает маску, под которой оказалась Сестра Милосердия, ставшая теперь «Ба»). Надеюсь, я не очень тебя разочаровала, милый?

Ботвиник (изумленно):