Триптих - Макс Фриш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мартышка. А почему этих к нам?
Полицейский (заглядывает в списки). Вольнодумцы.
У Мартышки десять штемпелей, и она каждый раз ставит соответствующую печать.
Мартышка. НЕ СОТВОРИ СЕБЕ КУМИРА!
Полицейский. Врач, вколовший не тот шприц.
Мартышка. НЕ УБИЙ.
Полицейский. Директор с семью секретаршами.
Мартышка. НЕ ПРЕЛЮБОДЕЙСТВУЙ.
Полицейский. Аборт.
Мартышка. НЕ УБИЙ.
Полицейский. Пьяный мотоциклист.
Мартышка. НЕ УБИЙ.
Полицейский. Беженцы.
Мартышка. А эти в чем согрешили?
Полицейский. Вот: пятьдесят две картофелины, один зонтик, два одеяла.
Мартышка. НЕ УКРАДИ.
Полицейский. Юрисконсульт по налогам.
Мартышка. НЕ ЛЖЕСВИДЕТЕЛЬСТВУЙ.
Полицейский. Еще один пьяный мотоциклист.
Мартышка молча ставит печать.
Еще вольнодумец.
Мартышка молча ставит печать.
Семь партизан. Они по ошибке попали на небеса, а потом выяснилось, что они грабили, пока их не поймали, не поставили к стенке и не расстреляли.
Мартышка. Гм…
Полицейский. Грабили без униформы.
Мартышка. НЕ УКРАДИ.
Полицейский. Еще аборт.
Мартышка. НЕ УБИЙ.
Полицейский. А вот это остальные.
Мартышка. НЕ ПРЕЛЮБОДЕЙСТВУЙ. (Ставит печать по меньшей мере на двенадцати донесениях.) Опять сплошь середняк! Да-а, порадуется черт… Сплошь малявки! Боюсь уж и докладывать. Опять ни одной известной личности! Ни одного министра, ни одного маршала…
Полицейский. Ха!
Мартышка. Проводите всех их вниз; по-моему, Вельзевул там уже кончает разводить огонь.
Полицейский прикладывает руку к козырьку и уходит.
Бабетта. Готлиб! Мы в аду!
Бидерман. Не кричи!
Бабетта. Готлиб… (Разражается рыданиями.)
Бидерман. Господин доктор…
Мартышка. Чем могу служить?
Бидерман. Тут явно какая-то ошибка… Об этом не может быть и речи… Это надо изменить… Почему нас с женой направили в ад? (Бабетте.) Успокойся, Бабетта, тут явно какая-то ошибка… (Мартышке.) Могу я поговорить с чертом?
Бабетта. Готлиб…
Бидерман. Могу я поговорить с чертом?
Мартышка (указывает в пространство, как будто там есть кресла). Присядьте. Так в чем дело?
Бидерман предъявляет документы.
Что это такое?
Бидерман. Мои водительские права.
Мартышка. Это нам не нужно. (Возвращает документы не глядя.) Ваша фамилия Бидерман?
Бидерман. Да.
Мартышка. Бидерман Готлиб.
Бидерман. Торговец.
Мартышка. Миллионер.
Бидерман. А вы откуда знаете?
Мартышка. Проживаете Розенвег, тридцать три.
Бидерман. Да.
Мартышка. Черт вас знает.
Бабетта и Бидерман переглядываются.
Присаживайтесь!
Сверху опускаются два обугленных кресла.
Пожалуйста.
Бабетта. Готлиб! Наши кресла!
Мартышка. Прошу вас.
Бидерман и Бабетта садятся.
Курите?
Бидерман. Нет, больше не курю.
Мартышка. Ваши собственные сигары, господин
Бидерман… (Берет себе сигару.) Вы сгорели?
Бидерман. Да.
Мартышка. Вас это удивляет?
Из-под земли вырываются семь языков пламени в человеческий рост.
Мартышка. Спасибо, у меня есть спички. (Прикуривает сигару и затягивается.) Одним словом — что вам угодно?
Бидерман. Мы остались без крова.
Мартышка. Кусочек хлеба?
Бидерман. Хлеба?
Мартышка. Или стаканчик вина?
Бидерман. Мы остались без крова!
Мартышка. Анна! (Курит.)
Бабетта. Нам не нужно хлеба и вина…
Мартышка. Нет?
Бабетта. Мы не нищие…
Бидерман. Мы жертвы.
Бабетта. Нам не нужно жалости!
Бидерман. Мы к этому не привыкли.
Бабетта. Мы в этом не нуждаемся!
Входит Анна.
Анна. Что угодно?
Мартышка. Они не хотят жалости.
Анна. Как угодно. (Уходит.)
Бидерман. Мы хотим только того, что нам полагается по праву.
Бабетта. У нас был собственный дом.
Бидерман. Просто то, что нам полагается по праву.
Бабетта. Просто наш скромный собственный дом.
Бидерман. Мы требуем возмещения убытков!
Мартышка удаляется направо молча, как это обычно делают секретари.
Бабетта. Почему это он сказал, что черт тебя знает?
Бидерман. А я откуда знаю…
Бой часов.
Бабетта. Готлиб! Наши часы!
Часы бьют девять.
Бидерман. Мы потребуем полного возврата всего, что сгорело. Мы были застрахованы. Поверь мне, я не успокоюсь, пока они не восстановят все, как было.
Мартышка возвращается с левой стороны.
Мартышка. Минуточку, минуточку. (Уходит направо.)
Бидерман. Разважничались, черти!
Бабетта. Тсс!
Бидерман. Нет, в самом деле! Не хватало еще, чтобы с нас потребовали отпечатки пальцев. Как в консульстве каком! Все исключительно с целью внушить людям угрызения совести.
Бабетта гладит его по руке.
У меня совесть чиста, будь спокойна, я не волнуюсь, Бабетта, я буду говорить с ними строго по-деловому, строго по-деловому.
Крик попугая.
Строго по-деловому!
Бабетта. А если они спросят про спички?
Бидерман. Да, я дал их. Ну и что? Все давали спички. Почти все! Иначе не сгорел бы весь город — я же видел, как огонь полыхал из-под всех крыш. У Гофманов тоже! И у Карла! И у профессора Мара! Не говоря уже о том, что я просто пал жертвой собственной доверчивости.
Бабетта. Не волнуйся.
Бидерман. Скажи, пожалуйста, если бы мы с тобой — ты и я — не дали спичек, ты что, думаешь, это что-нибудь изменило бы в катастрофе?
Бабетта. Я спичек не давала.
Бидерман. И вообще — нельзя же всех швырнуть в ад, если все так делали?
Бабетта. Почему нельзя?
Бидерман. Есть же все-таки хоть какое-то милосердие…
Возвращается Мартышка.
Мартышка. Я очень сожалею, но владыка преисподней задерживается. Может быть, господа поговорят с Вельзевулом?
Бабетта. С Вельзевулом?
Мартышка. Этот принимает.
Бидерман. Вельзевул?
Мартышка. Только уж очень он воняет. Знаете, это тот, что с лошадиным копытом, с козлиным хвостом и с рогами. Ну вы его знаете! Но этот вряд ли вам чем поможет, мадам, — он всего лишь мелкая сошка, этот Зепп.
Бидерман. Зепп??
Бабетта вскакивает.
Сядь.
Бабетта. Что я тебе говорила, Готлиб? В первую же ночь!
Бидерман. Молчи! (Смотрит на нее так, что Бабетта садится.) У жены больное сердце.
Мартышка. Ах!
Бидерман. Подолгу не может заснуть. Вот и чудятся всякие привидения. Но при свете дня, господин доктор, у нас не было ни малейшего основания для каких бы то ни было подозрений, клянусь вам — ни секунды…
Бабетта бросает на Бидермана возмущенный взгляд.
У меня, во всяком случае!
Бабетта. Почему же ты тогда хотел их вышвырнуть на улицу, Готлиб? Собственноручно и прямо ночью?
Бидерман. Я же их не вышвырнул!
Бабетта. Вот именно.
Бидерман. А почему же, черт побери, ты его не вышвырнула?
Бабетта. Я?
Бидерман. Да, ты! Вместо того чтобы кормить его завтраком с конфитюром и сыром. И с яичками всмятку!
Мартышка курит сигару.
Короче говоря, господин доктор, мы тогда совершенно не подозревали, что у нас происходит в доме, совершенно не подозревали.
Слышен звук фанфар.
Мартышка. Может, это уже он?
Бабетта. Кто?
Мартышка. Владыка преисподней.
Снова звук фанфар.
Он поехал на небеса, и вполне возможно, что он в паршивом настроении. Мы ждали его еще вчера. Видимо, опять переговоры зашли в тупик.
Бидерман. Из-за меня?
Мартышка. Из-за этой последней амнистии…
(Шепчет Бидерману
