Месть палача - Виктор Вальд

Маленький Рожер стал самым сведущим в морском деле ребенком. А когда ему исполнилось пятнадцать лет, уже считался одним из лучших моряков в мире. Великий магистр ордена Тамплиеров, видя его усердие и благочестие, пожаловал двадцатилетнему Рожеру плащ и сделал братом-служителем. Вскоре орден купил для него в Генуе самый большой из тех кораблей, что строились в то время, корабль, который носил имя «Фокон».

На нем Рожер де Флор командовал долгое время мудро и с большой пользой для ордена. Будучи от природы великодушным, Рожер делил все, что приобретал, между почтенными рыцарями Храма и сумел добиться того, что многих из них сделал своими добрыми друзьями.

Когда под ударами мусульман пала Акра, Рожер де Флор вывез на своем корабле очень многих женщин и храбрых воинов с их огромными богатствами. Так он приобрел еще больше друзей, а также и определенные сокровища. Именно из-за этих сокровищ завистники и оболгали молодого командора перед Великим магистром, который отобрал у давшего клятву бедности брата Рожера все имущество, а его велел арестовать.

Рожер де Флор узнав об этом, расснастил судно в порту Марселя и бежал в Геную, где на одолженные друзьями деньги купил галеру «Оливетта» и стал на ней пиратствовать, нападая на корабли королей Анжуйской династии. Из-за этого промысла его имя стало знаменитым, и он был принят на службу к королю Сицилии. А еще Рожер де Флор прославился тем, что во время общего коварства и предательства, платил своим морякам и воинам честно, вперед и аккуратно. Так он и создал свою «компанию», по большей части состоящую из каталонцев и арагонцев, верных и очень дисциплинированных. Опыт, приобретенный за годы служения в Храме, и личные качества сделали его первым кондотьером[213] в Италии.

Но… Вскоре Рожер де Флор остался без работы, так как воевавшие между собой Карл Анжуйский и король Сицилии Федерико заключили мир. Теперь Рожеру необходимо было думать, куда отправиться из Сицилии, где он обустроил свое войско, так как его враги магистр ордена Храма и король Карл, давно желавшие ему зла, не преминут потребовать у папы римского его голову. Вот тогда кондотьер с согласия своего короля и отправился к византийскому императору, который вел тяжелейшую войну с турками.

Известный тем, что неоднократно помогал византийским кораблям на море, Рожер де Флор и его пять с половиной тысяч воинов, среди которых были даже известные рыцари, такие как Берангер де Энтенс, а еще более знаменитые своей храбростью и дисциплиной альмоговары[214], были радушно встречены василевсом Андроником. Настолько любезно, что он согласился назначить Рожера дукой* (одна из самых высоких должностей в Византии) империи и выдать за него свою племянницу, красавицу Евдокию.

Дочь самой красивой женщины того времени Ирины, бывшей некогда царицей болгар, была настолько ослепительна и мудра, что просто приковала к своему ложу рыцаря, воспитанного суровыми и целомудренными тамплиерами. До встречи с ней Рожер де Флор избегал разговоров с женщинами, а если таковые и случались, то не поднимал свои глаза выше их подбородка. Как и всякий тамплиер, даже бывший, он имел в сердце только одну женщину – святую Богоматерь Марию. Вторая женщина никак не могла уместиться даже в огромном сердце Рожера де Флора. Это было незыблемое правило – один из главных камней в фундаменте Храма, на котором он стоял до последних дней.

Но, на то и существует враг Всевышнего, чтобы искушать, изгибать и ломать мужчину. Для этого мужчину нужно расслабить и размягчить. Вино и женщины – главное оружие Сатаны. Думается ли о кровавой сече, находясь в объятии прелестницы, вспоминаются ли боевые друзья, когда целуешь обнаженную грудь и чарующие глаза, возможно ли подсчитать необходимые для похода запасы, и вообще – хочется ли идти в жару и пыль, когда лежишь в прохладе спальни и под рукой у тебя кувшин со сладким вином? А тут еще нежный голос шепчет над самым ухом, а шелковая рука гладит по мускулистой груди и очень трогательно маленький пальчик водит вдоль многочисленных шрамов. А голос все о том же – как прекрасна жизнь в Константинополе, а особенно прекрасна жизнь владыки Константинополя. Или на худой конец в собственных обширных землях, но с королевской короной на голове. А еще долгий рассказ о великом Александре Македонском, покорившем весь мир…

Подобные мысли уже мелькали в голове Рожера да Флора, не имевшего и клочка собственной земли. Но теперь ему представился счастливый случай добиться этого и значительно большего. И все это недалеко. Стоит только пересечь Босфор и обрушится на турецких беев.

И тут началось то, что более всего и интересовало Арни де Пелака в рассказе рыцаря, потомка знаменитых каталонцев, теперь охраняющего Золотые ворота.

Воодушевленный ночным шепотом, подталкиваемый собственным интересом, и радостно провожаемый императорским двором и ликующей чернью Константинополя, Рожер де Флор переправился через Босфор. Череду своих подвигов он начал с того, что еще в самом Константинополе изрядно потрепал генуэзцев и опустошил их сундуки, чем освободил самого василевса от нежелательной для него опеки от хищных торговцев из могущественной Генуи.

Теперь за спиной бывшего пирата, доброго к друзьям и жестокого к врагам находилось до десяти тысяч умелых и отважных воинов: каталонцев, арагонцев, наварцев, жителей Балеарских островов. Оставшиеся после временного мира в Европе без дела католические рыцари и многие пехотинцы-альмоговары с удовольствием примкнули к уже имеющемуся войску «Каталонской компании» и теперь представляли собой невероятно могучую армию.

Закаленные в боях с маврами Испании эти воины огнем и мечом прошлись по землям Малой Азии, оставляя после себя горы мусульманских трупов. Еще бы! Ведь рыцари, ведущие реконкисту[215], не только отражали атаки турецкой конницы, но и, в отличие от византийцев, преследовали ее до уничтожения. А альмоговары еще в Европе прославились невероятной дисциплиной и храбростью, позволяющими им противостоять даже тяжелой рыцарской коннице. Вначале они убивали коней, а затем дружно добивали всадников. А еще альмоговары были известны как самые жестокие и умелые абордажные команды на всем Средиземном море. Это войско разительно отличалось от византийского, и прежде всего, кровожадностью и настойчивостью.

Турецкая конница в ужасе бежала всякий раз, едва заслышав как залитые мусульманской кровью альмоговары, высекая копьями и мечами искры при ударе их о камни и скалы, выкрикивали свой знаменитый боевой клич: «Desperta Ferres!»[216]. Очень скоро войско Рожера де Флора пробилось и сняло длительную осаду турками города Филадельфии.

Филадельфия и многие другие города, перед тем захваченные турками, с радостью встречали своих освободителей. Греческое население этих городов тут же принялось разрушать мечети и грабить дома мусульман. Они даже и представить себе не могли, что за этим последует.

Для «освободителей каталонцев», ярых католиков, что мусульмане, что православные были лишь добычей – главной целью на войне. А тут еще и выяснилось, что василевс Византии не просто задерживает оговоренное жалование, но и не имеет возможности выплатить его своему наемному войску. И полились слезы ограбленных и изнасилованных женщин. Полились ручейки крови возмущенных мужей. Войско перешло к грабежу всех и всякого, отдавая оговоренное своему предводителю Рожеру де Флору.

Но об этом лишь вскользь упомянул рыцарь Райнольд. После описания славных битв, храбрости и доблести, конечно же, следовало сказать о значительной добыче, доставшейся славным рыцарям после бегства проклятых турок. А что бывает и еще… На то и война. На ней и храбрости и подлости, доблести и низости всегда хватает с избытком – при этом главное то, кто и как на это смотрит и как это оценивает.

Теперь население Византии смотрела на своих желанных гостей Запада как на пиратов и разбойников. А после того, как Рожер де Флор принял к себе на службу три тысячи турецких всадников, сам василевс Андроник схватился за голову. Но более всего василевса опечалило заявление его дуки Рожера о желании создать собственное государство на землях Малой Азии. На тех самых землях, что еще недавно, до захвата их турками, были византийской жемчужиной.

Но что можно было противопоставить десяти тысячам умелых убийц и пожалуй самой дисциплинированной армии того времени? Только византийское коварство!

– Как же так?! – в гневе воскликнул Арни де Пелак. – Не верю своим ушам. Повтори!

– Повторю, – охотно согласился рыцарь Райнольд.

Он вздохнул, выпил вина и повторил:

– Они убили Рожера де Флора. Подло, коварно убили того, кто спас их государство от натиска турок. Но вначале, в лучших традициях византийского коварства, василевс пригласил своего спасителя в Константинополь. Там он дал ему богатые дары и титул кесаря. А это уже очень близко к императорскому титулу. А еще через некоторое время сын василевса Михаил заманил Рожера де Флора в Андрианополь. И пока Рожер размягчался на ложе со своей Евдокией, а прибывшие с ним его тысяча альмоговаров и триста всадников веселились и пили вино, на город напали авары. Этих наемников из Кавказа наняли на деньги генуэзцев. Вот они и вырезали всех бывших при Рожере воинов и убили его самого[217]. Так подлые генуэзцы отомстили за себя при помощи коварства византийцев…