Месть палача - Виктор Вальд

О, Господи, как хорошо им было в замке на склонах Гимета! Тихие, долгие беседы, дружеский смех, веселые игры. А еще горные прогулки.

Малолесистые склоны Гимета – царство цветов, над которыми натужно жужжат дикие пчелы. Мед этих пчел самый сладкий и лечебный из большого ряда развитого в Аттике пчеловодства. Но одно дела встроенные в дуплах деревьев и отдельно стоящие ульи, за которыми денно и нощно следят потомственные пчеловоды. Другое – найти среди лугового ковра цветов большую яму, наполненную до краев пахучим медом, спрятанный там дикими пчелами. На такую счастливую находку Рамону и Грете удалось наткнуться во время их частых прогулок в окрестностях замка, построенного еще знаменитым дедом, также носившим имя Рамона Мунтанери. То-то было радости и веселья! Как счастливо кружила, танцевала и смеялась Грета! Милая, добрая Грета.

После отъезда Рамона, его друга Райнольда и двух десятков воинов хозяин замка Мунтанери строго настрого запретил Грете покидать стены крепости. Эта строгость должна уберечь девушку от всякой неожиданности. Чтобы смягчить это заточение, Рамон велел всем оставшимся в замке беспрекословно подчиняться приказам Грете, как новой хозяйке замка. Оставшиеся слуги, ремесленники, воины, их женщины и дети с радостью восприняли этот приказ. Им по душе пришлась простота и добродушие девушки, которая сама доила коров, а потом из своих рук поила им малышей. Все эти люди с готовностью откликнулись на желание новой хозяйки привести в порядок старый сад и устроить внешние загоны для мелкого скота. Остается надеяться, что поглощенная работой Грета, не имеет времени на ту скуку, что уже добралась до самого сердца Рамона.

Погрузившись в приятные воспоминания, Рамон надолго забыл о том, что стоит на смотровой площадке Золотых ворот и должен отдать главный приказ уходящего дня. А он должен прозвучать.

Тяжело вздохнув, рыцарь из знаменитого рода Мунтанери громко воскликнул:

– Закрыть ворота!

Но тут же раздался взволнованный голос Райнольда:

– Постой, мой друг. Кажется, я вижу спешащих к воротам всадников. И один из них рыцарь под рыцарским стягом. Давай позволим им ступить в город.

– Рыцарь? – Рамон посмотрел туда, куда указывала вытянутая рука друга. – Да, это рыцарь. И под ним настоящий рыцарский фриз[207]. Какой чудесный конь!

У рыцаря должен быть рыцарский конь – не резвый и горячий, а могучий и спокойный, чтобы выдержать вес облаченного в железо всадника, и при этом достаточно быстрый, чтобы на галопе преследовать бежавшего врага.

О лошадях племени фризов писал в своих воспоминаниях сам Юлий Цезарь, упоминая о том, что это крепкое, выносливое, но не очень красивое животное. Но именно фризам суждено было усовершенствовать своих лошадей до такой степени, что благодаря многим существенным качествам этого коня стало возможным появление совсем другого типа рыцаря. Теперь воин мог достаточно хорошо защитить свое тело и голову и не только неудобной в бою кольчугой, которая при движении тела, а особенно при взмахе руки собиралась в складки, но и цельно выкованным нагрудником и подвижными латами. Такую защиту уже нельзя было проткнуть или разрубить мечом, невозможно было продырявить даже тяжелым копьем, не говоря о сарацинском мече и монгольской сабле.

Мало того что лошади фризской породы могли нести в гущу битвы тяжелого всадника с его разнообразным вооружением. Мало того что это животное не страдало от собственно для нее изготовленной защиты в виде ватиновой попоны, а то и железных доспехов. Мало того что она была необычайно вынослива и не прихотлива. Фриз обладал прекрасной способностью к дрессировке и поражал врагов в прямом и переносном смысле еще более, чем сам всадник на нем.

Именно на этих лошадях рыцари Германии, да и всего северного побережья Балтийского моря, отправились в первые походы на Святую землю. Тогда фриз – рыцарский конь стал известен всему миру. А еще ему дали второе имя – «черная жемчужина». Ведь настоящий фриз – вороной красавиц с волнистой иссиня-черной гривой и хвостом. Только этой породе присущи очень длинные и густые щетки, покрывающие костистые мощные ноги от скакательного до запястного сустава и ниспадающие на большие черные копыта. И хотя корпус лошади широкий и глубокий с длиной спиной растягивал форму животного, но высокие ноги, и соответственно высокий рост скрадывали этот недостаток конституции.

Приближающийся фриз очень притягательно смотрелся на рыси – ход машистый с высоким поднятием передних ног. Он так зачаровал быстро спустившихся к воротам Рамона и его друга Райнольда, что они не уделили достаточного внимания самому рыцарю, восседавшему на этом красавце. Так же, как и второму всаднику на не менее благородном и известном рыцарском коне – дестриэ. Этот наездник вел на привязи еще одного коня с поклажей.

Только когда всадники напрягли поводья, останавливая своих красавцев, старшие рыцари, охраняющие ворота, встряхнули головами, прогоняя из них чары наваждения. Теперь Рамон и Райнольд перевели свои взгляды с шамфрона[208] и пейтеля[209] лошадей на великолепные доспехи их владельцев. После короткого осмотра этого великолепия молодые рыцари с румянцем на щеках обвели глазами ту телесную защиту, что досталось им от их отцов, и поспешили укрыть свои доспехи плащами.

– Я рыцарь Рамон Мунтанери. А это мой друг, рыцарь Райнольд, – вымученно сказал молодой рыцарь. – Этот день и эту ночь я и мои люди стоим на страже Золотых ворот Константинополя.

– Очень любезно, что старшие рыцари встречают нас у ворот. Я рыцарь Арни де Пелак. А на моем втором рыцарском коне – мой оруженосец Жан. Это все, что осталось от моих людей. Последний бой мы приняли два часа назад на какой-то лесной дороге. Опасные у вас места рыцари. И это прекрасно! Это как раз то место, куда мы и направлялись! Надеюсь, что сарацины уже невдалеке, и на днях мы сможем окропить их кровью наши славные мечи – «Пламенеющий» и «Коготь дракона».

Оттого что у прибывшего рыцаря даже мечи имели собственные имена, и Рамон и Райнольд почувствовали еще больший стыд, теперь уже за добротные, но старинные мечи из толедской стали[210], которые также достались им от предков.

Тень печали легла на молодое лицо Рамона:

– Сарацины далеко. Очень далеко на юге. В святых землях. Чтобы к ним добраться, нужно одолеть наших врагов соседей – османов.

– Они так же враги Христа? – снимая с головы странный шлем в форме жабьей головы, спросил прибывший рыцарь.

– Еще какие! – подал свой голос Райнольд.

– Но, боюсь, нам не скоро предстоит схватка с ними, – развел руками Рамон.

– Вот как? – удивленно поднял черные ровные брови Арни де Пелак.

«А он никак не старше меня. Благородное обличие, не лишенное мужества и решительности», – подумал Рамон, с интересом всматриваясь в правильность черт лица прибывшего рыцаря и особенно отмечая свежий шрам на его правой щеке.

– Именно так. Император Византии, или как его тут называют василевс, заключил мир с владыкой османов. Поговаривают, что тот владыка Орхан-бей стар и болен. Но его сыновья дышат войной. Так что… Возможно следующим летом…

– Следующим летом! – в отчаянии воскликнул владелец благородных лошадей и именного оружия. – Для этого ли я оставил долину Лувра в моей милой Франции? Нет и нет! Я прибыл за славой и богатой добычей. Меня ждут со славой и богатой добычей. И мой сюзерен, и моя дама сердца. И что же?.. Что мне делать целый год? А нет ли другой войны?

– Здесь везде война, – тяжело вздохнул Рамон. – Но не дело рыцаря рубить разбойников на лесной дороге. Хотя… Почему бы и не размяться? Но пока можно поступить на службу к василевсу.

– Не знаю, сколько платят вам, рыцари, но я потребую двойное содержание, – громко воскликнул Арни де Пелак. – За «Коготь дракона» и искусство им владеть сейчас все короли Европы платят двойное рыцарское содержание.

– А мы служим за мясо и вино, – горько усмехнулся Райнольд.

– Как так? – вновь изумился рыцарь из далекой Франции.

– Я думаю, ягнята уже поспели на огне. Позволь рыцарь Арни де Пелак угостить тебя щедротами василевса Константинополя. За вином и мясом мы и продолжим наше знакомство, – приглашающе указал на все еще открытые Золотые ворота Рамон Мунтанери.

Кроме хорошо прожаренного ягненка сегодня на рыцарском столе с избытком было несколько сортов вина, имбирное пиво, рыба под анчоусным соусом, разварная свинина с рубленым луком, а также множество овощей и фруктов. Но более всего гостю из далеких северных земель по нутру пришелся сладкий виноград и экзотические для него фиги, финики и сочный персик.

Выпив уже третий кувшин вина, Арни де Пелак вытер жирные от мяса руки о свою густую черную бороду, приличествующей для рыцаря длины, и примирительно сказал: