Месть палача - Виктор Вальд

Кроме хорошо прожаренного ягненка сегодня на рыцарском столе с избытком было несколько сортов вина, имбирное пиво, рыба под анчоусным соусом, разварная свинина с рубленым луком, а также множество овощей и фруктов. Но более всего гостю из далеких северных земель по нутру пришелся сладкий виноград и экзотические для него фиги, финики и сочный персик.

Выпив уже третий кувшин вина, Арни де Пелак вытер жирные от мяса руки о свою густую черную бороду, приличествующей для рыцаря длины, и примирительно сказал:

– Это достойный для рыцаря стол. Но плату я все же потребую. Не тащился же я за сотни и сотни лье только для того, чтобы набить свое брюхо? Когда император… Да! А как его имя?

– Иоанн Кантакузин, – со вздохом ответил Райнольд.

– Придется запомнить. Когда этот император увидит мой «Коготь дракона» и когда он узнает, на что способен «Пламенеющий», он назначит мне щедрое золотое содержание. Бьюсь об заклад, что будет так. А какие же дьявольские силы уговорили вас служить за «хлеб и воду»? Насколько я уже успел понять, вы не рождены на этой земле, и не ваш долг чести ее защищать.

– Так уж случилось, – нехотя ответил Рамон.

– Случилось? – в сердцах переспросил уже изрядно охмелевший Райнольд. – И совсем не случилось. И совсем не дело барона афинского герцогства Рамона Мунтанери своим мечом охранять сон василевса и этой неблагодарной константинопольской черни…

– Постой!.. Постой!.. – икнул французский рыцарь и тут же запил эту неприятность кубком вина. – Я что-то припоминаю… Нет, наверное, устал с дороги. Хотя… Да. Да! Мне припомнилось… Хотя и не знаю, как и сказать…

– Говори рыцарь, – кивнул головой Рамон. Вино уже овладело и его жилами, хотя еще и не смогло полностью вытеснить мучащую тело и душу скуку, а тем более печаль от разлуки с любимой.

– Даже не знаю… Мне помнится имя Рамон Мунтанери. Это имя великого и славного рыцаря. Будучи в замке моей дамы сердца я даже слышал, как ее служанка что-то читала о нем. Но я более отдавал предпочтение глазам, чем ушам. Уж так прелестна моя дама сердца, что и отвлечься от ее лица невозможно. Уж не о тебе ли, мой добрый друг и хозяин этого стола сочинена та книга? Прости, но уж слишком ты молод. Не старше меня… И так прославиться? Как это возможно? Что за славные подвиги ты совершил?

– Это не обо мне, – коротко ответил Рамон Мунтанери.

– Эта книга не о Рамоне Мунтанери. Эта книга написана Рамоном Мунтанери о славной Каталонской компании, подвиги которой потрясли эти земли. А сам Рамон Мунтанери славный рыцарь и дедушка того Рамона Мунтанери, что вкушает с нами эту пищу и пьет это вино, – широко улыбаясь, прояснил ситуацию рыцарь Райнольд.

– О! – изумился Арни де Пелак. – Славное имя, рожденное великими подвигами. В книгах, насколько мне известно, описаны или святые мученики или великие герои. Расскажите, о каких героях писал дедушка Мунтанери? Описывал ли он и свои подвиги?

Внук славного Рамона Мунтанери налил полные чаши и со вздохом, нехотя, ответил:

– Это его подвиги. Были другие времена…

– Мой друг не любит об этом говорить. Но смею заверить, что этот Мунтанери достоин славы и великих дел того Мунтанери и его соотечественников каталонцев, о которых никогда не забудут на этой земле. Это было время славной и бесстрашной Каталонской компании…

– Я сейчас устроюсь поудобнее на этой славной лежанке, пристрою возле руки кувшин с вином и буду весь во внимании. Я так люблю эти рассказы о славной старине и о великих рыцарях… Тем более, о которых стоило написать такую толстую книгу.

И не дожидаясь согласия, рыцарь из далекой Франции сделал так, как и сказал. Но это не открыло уст потомка славного Мунтанери. После долгой паузы рассказ был начат его другом рыцарем Райнольдом.

Если кто и был достоин стать олицетворением настоящего героя рыцарского романа, то никто иной, как Рожер де Флор – человек и рыцарь, вместивший в своей натуре все, что было самого яркого и интересного в тот не простой период времени, когда все воевали со всеми, фанатично верили в царство небесное и при этом яростно желали достичь заоблачных высот, живя на земле.

Если кто в те времена и был способен написать великий исторический роман о великом рыцаре и его деяниях, то это друг Рожера де Флора, товарищ по оружию каталонец Рамон Мунтанери, который описывал события с полным знанием происходившего, как сам участник всего того, что случилось. Но притушив в себе эмоции, с сожалением отставив красочность и романтизм, и взяв в руку перо справедливости и достоверности, Рамон Мунтанери написал хронику невероятных событий. Но эта хроника, все же, при малом воображении превращалась в интереснейший роман, который был радостен и суровым рыцарям за шум битв и море крови, и изнеженным девицам на выданье за присутствие любовной линии и тех страданий, что сопровождают выдающиеся чувства. Да и многим, многим прочим обывателям, которые, не высовывая носа далее своего забора, представляли себя в далеких, заморских землях, несущимися на боевых лошадях с гордо поднятыми мечами, которые непременно накажут врагов Христа.

К этому еще добавлялось врожденное искусство рыцаря Райнольда до мельчайших подробностей, но при этом не скучно и долго, красочно описывать интереснейшие события, многие из которых он дополнительно узнал от своего отца и деда, так же участников знаменитой Каталонской компании. И все же стержнем его повествования оставалась хроника написанная рукой Рамона Мунтанери и ставшей одним из самых знаменитых произведений светской литературы того времени.

Именно поэтому французскому рыцарю, мало знакомому с буквами, но всей душой принимающему живое слово было так захватывающе интересно, что за время пока Райнольд говорил, он так и не притронулся к вину. Проведя понимаемые годы в детских доспехах и в ежедневных упражнениях с оружием, став подростком и почувствовав запах крови на охоте, убив первого врага, будучи юношей и став рыцарем едва волосы покрыли его щеки, Арни де Пелак так мало знал о мире и происходящем в нем, что был даже раздосадован тому, что этот мир безграничен и невероятно разнообразен. Никакие рассказы старших, отрывочное обучение монахов и наставления отца и даже короля не могли сложить в его голове мир сам по себе и происходящее в нем в прошлом, настоящем и возможном будущем.

Но так уж распорядилась судьба. Проиграв битву за сердце дамы, он решил доказать всем, что в долине Лувра* (река во Франции, где находилось невероятное количество рыцарских замков) есть рыцарь, память о великих подвигах которого переживет и сами камни замков. Даже и думать не пришлось, где их совершать, с детства Арни де Пелак знал – в Святой земле, где дикие сарацины утопают в роскоши, а гнев Божий отражают золотыми щитами.

И только во время долгого и изнурительного пути мир стал открываться взору молодого рыцаря. Чаще неприятно и кроваво. Но за полгода, пока он добирался до Константинополя, Арни де Пелак узнал так много, что уже можно было возвращаться домой и поражать родственников и соседей невероятно захватывающими рассказами и даже шрамами. Вот только бы еще убить с сотню сарацин и нагрузить коней золотом. Тогда бы его рассказы имели больший вес и убедительность. Но для этого было крайне интересно послушать о привычках местной войны и о тех, кто рядом и с кем придется сразиться.

Итак, история знаменитой Каталонской компании началась в тот день, когда в семье сокольничего Сицилийского правителя из рода Штауфенов[211] и богатой женщины из Бриндизи[212] родился мальчик, названный Рутгером фон Блюмом, но ставшим известным всему миру под именем Рожера де Флора.

Сокольничий вскоре пал в одной из битв за своего германского властелина Священной Римской империи. Осиротевший и потерявший имя отца Рожер, будучи восьми лет, вернулся с братом и матерью на ее родину в Бриндизи, где зимовали корабли из Апулии и Мессины.

Господу было угодно так, чтобы один безупречный человек, брат-служитель ордена Храма по имени брат Вассайль, командор корабля тамплиеров и замечательный моряк прибыл также в Бриндизи, чтобы нагрузить свой корабль балластом и поставить его на ремонт. Маленький Рожер, живший недалеко от пристани, проводил многое свое время на борту этого судна, и так полюбился суровому тамплиеру, что выпросил его у матери и сказал, что сделает все возможное, чтобы мальчик сделался достойным человеком тогда еще великого и могущественного Храма. Мать, желая, чтобы ее сын вырос честным человеком, охотно вверила сына брату Вассайлю, и тот забрал его с собой.

Маленький Рожер стал самым сведущим в морском деле ребенком. А когда ему исполнилось пятнадцать лет, уже считался одним из лучших моряков в мире. Великий магистр ордена Тамплиеров, видя его усердие и благочестие, пожаловал двадцатилетнему Рожеру плащ и сделал братом-служителем. Вскоре орден купил для него в Генуе самый большой из тех кораблей, что строились в то время, корабль, который носил имя «Фокон».