Мои литературные святцы - Геннадий Красухин

Умер Владимир Алексеевич 1 октября 1935 года.

***

Александр Иванович Одоевский, родившийся 8 декабря 1802 года, тот самый поэт-декабрист, который от имени своих товарищей ответил на стихотворное послание Пушкина: «Во глубине сибирских руд / Храните гордое терпенье». Одоевский отвечал: «Струн вещих пламенные звуки / До слуха нашего дошли, К мечам рванулись наши руки, / И – лишь оковы обрели».

Хотел оборвать на этом ответ Одоевского, заметить, что он всем известен. Но вспомнил, что не всем.

Например, помню, чуть ли не дебют поэта Егора Исаева в качестве постоянного председателя Пушкинского праздника в Михайловском. Большой любитель длинных речей, он и сейчас впился в микрофон, уснащая свой разговор с публикой всяческими псевдонародными шутками да прибаутками. И вот, так сказать, квинтэссенция его речи, то, отчего его, Егора Исаева, бросает в дрожь. «И, по правде сказать, – кричит в микрофон Исаев и его голос гремит над огромной поляной, многократно усиленный мощными ретрансляторами, – дрожь берёт, когда подумаешь, что именно на этой земле родились бессмертные строки, который так любил великий Ленин: „Из искры разгорится пламя“! Чего не Пушкина? – возмущённо орёт с трибуны Егор какому-то зрителю. – Ты, мил-человек, – продолжает орать Егор, – когда придёшь сегодня домой, полистай Пушкина. Может, он и декабристам не писал?» – хитро сощурившись, похохатывает председательствующий, а за ним и другие, сидящие в президиуме.

Так что, наверное, следует всё-таки доцитировать ответ Одоевского Пушкину:

Но будь покоен, бард! – цепями,

Своей судьбой гордимся мы,

И за затворами тюрьмы

В душе смеёмся над царями.

Наш скорбный труд не пропадёт,

Из искры возгорится пламя,

И просвещённый наш народ

Сберётся под святое знамя.

Мечи скуём мы из цепей

И пламя вновь зажжём свободы!

Она нагрянет на царей,

И радостно вздохнут народы!

Александр Иванович Одоевский после десятилетней каторги в Сибири, по приказу царя, был отправлен рядовым в действующую армию на Кавказе, где сблизился с Лермонтовым. Умер Александр Иванович 27 августа 1839 года от малярийной лихорадки там, где ныне расположен микрорайон Лазоревское в городе Сочи. Лермонтов оплакал друга в известном своём стихотворении «Памяти А. И. О.».

9 декабря

Анатолий Глебович Глебов (родился 9 декабря 1899 года) первую свою пьесу «Наши дни» (вторая редакция – «В далёкие дни») написал в 20 лет (1919).

Первая изданная пьеса «Канун» («Преступление старосты Дембовского»), поставленная на сцене Театра имени Моссовета, – о борьбе польского пролетариата с буржуазией. Пьеса «Загмук» (1925) – переработка ассиро-вавилонской легенды, по которой отдельные классы в известное время года условно меняли своё социальное положение и согласно которой в одну из таких «перемен» рабы захватили власть и подняли восстание против угнетателей, – эта пьеса понравилась Луначарскому.

Другие пьесы тоже были посвящены социальным вопросам.

Его пьесы переводились на языки народов СССР. И он переводил пьесы драматургов национальных меньшинств. Например, «Свадьбу с приданным» советского коми драматурга Николая Дьяконова.

С середины 1950-х писал прозу. По рассказу «Правдоха» поставлен фильм «Два дня тревоги» (1983) с Ноной Мордюковой и Владимиром Тихоновым.

Скончался Глебов 6 февраля 1964 года.

По линии матери Александр Николаевич Пыпин был двоюродным братом Николая Гавриловича Чернышевского. И Владимир Владимирович Набоков в своём «Даре» опирался, в частности, и на работы Пыпина, который цитировал записки Ольги Сократовны – жены своего двоюродного брата.

А вообще работа Пыпина 1890 года «Литературные воспоминания» не характеризует его как учёного. Как учёного его характеризуют книги «Общественное движение в России при Александре I» (1871), «Характеристики литературных мнений от 1820 до 50-х годов» (1890), «Белинский, его жизнь и переписка» (1876), «История русской этнографии» (4 т., 1890—1891), «История русской литературы» (4 т., 1898—1899). Наконец, «Русское масонство XVIII и первой четверти XIX вв.» Особо издан Пыпиным в виде рукописи и в небольшом числе экземпляров «Хронологический указатель русских лож, от первого введения масонства до запрещения его» (1873).

В начале 1870-х Академия Наук избрала Пыпина своим действительным членом. Но поскольку Пыпина терпеть не мог тогдашний министр просвещения Д. А. Толстой, утверждение в академиках затягивалось. Чтобы избавить Академию от неловкости, Пыпин отказался от избрания.

Вообще с министрами просвещения Пыпину не везло. Ещё в 1861 году он вместе с некоторыми другими профессорами историко-филологического факультета Петербургского университета подал в отставку, протестуя против политики министра просвещения Е. В. Путятина. И вот – новый скандал с Толстым.

Однако последующие научные труды Пыпина подвигли научную общественность вновь потребовать выдвижения его кандидатуры в действительные члены Академии. Д. А. Толстой одновременно с постом министра просвещения был Обер-прокурором Святейшего Правительственного Синода. Оба поста он оставил в 1880 году. Для того, чтобы стать министром внутренних дел и шефом жандармов и продолжать ставить палки в колёса ненавистному учёному. И только после смерти Толстого (1889) и то не сразу, а через 8 лет – в 1897 году состоялось избрание Пыпина академиком.

Умер Александр Николаевич 9 декабря 1904 года (родился 6 апреля 1833-го).

К княжне Варваре Николаевне Репниной-Волконской сватался Лев Абрамович Боратынский, брат поэта, писавшего под псевдонимом Баратынский, адъютант её отца. Но для родителей то был неравный брак, и они разлучили молодых.

По воспоминаниям знакомого княжны правоведа и философа Бориса Николаевича Чичерина, она, «женщина редких сердечных свойств, до глубокой старости сохраняла сердечную память о любимом ею человеке, его портрет висел у неё в спальной, а все его родные были предметом особенной её ласки».

С 1835 по 1839 годы Репнина-Волконская провела в Италии, где познакомилась с Гоголем и впоследствии переписывалась с ним.

В июле 1843 года в её родовое имение Яготин Полтавской области, где она жила с родителями, миргородский уездный предводитель дворянства Алексей Васильевич Капнист привёз своего товарища Тараса Шевченко для работы над портретами членов семьи Репниных-Волконских. Между Варварой Николаевной и Шевченко установились хорошие дружеские отношения, которые сохранились до конца жизни поэта.

Варвара Николаевна много помогала Шевченко в распространении его эстампов, в трудоустройстве учителем рисования в Киевском университете.

Весной 1844 года Репнина-Волконская после отъезда Шевченко пишет о нём повесть «Девочка», где художника выводит под именем Березовский. «Он одарён был больше, чем талантом, – писала Варвара Николаевна, – ему дан был гений».

Позже, когда Шевченко попал в ссылку, она прилагала много усилий, чтобы облегчить ему жизнь, посылала ему письма, книги. До тех пор, пока тогдашний шеф жандармов граф А. Ф. Орлов не предупредил её, что, продолжая выказывать такое участие к Шевченко, «она сама будет виновницей, может быть, неприятных для неё последствий».

До самой смерти Шевченко Варвара Николаевна берегла память о нём. Зимой 1883 года писала знакомому: «Я услышала с большим удовольствием, что Полтавское земство на последнем своём собрании решило дать 500 руб. на починку могилы Шевченко». Она передала через своего племянника 180 рублей из своих сбережений «на памятник или могилу Шевченко».

В 1866 году она издала «Письма молодой женщины о воспитании» под псевдонимом Лизварская. В «Русском Архиве» были напечатаны её воспоминания о встречах с Шевченко и Гоголем.

Умерла она 9 октября 1891 года на 84 году жизни: родилась 31 июля 1808-го.

10 декабря

В 1970 году на Московском совещании молодых писателей обсуждали критика, который работал у Кочетова в журнале «Октябрь». Фамилию критика я не помню и найти её не смог. Дело в том, что речь шла о его статье, где он весьма развязно и при этом довольно невнятно писал о книге Сергея Сергеевича Аверинцева (родился 10 декабря 1937 года) «Плутарх и античная биография», за которую Аверинцев получил премию ленинского комсомола.

Эта премия очень помогла в уничтожении плохо владеющего русским языком критика. Все с удовольствием оттоптались на его статье. Руководили нашим критическим семинаром Феликс Кузнецов, Вадим Соколов и Инна Соловьёва. Защищать критика мог только Кузнецов. Но он тогда был не то что либеральным, но и не тем твёрдокаменным литератором, которым стал позже.