Роман на Рождество - Элоиза Джеймс

– Нет! – поспешно ответил герцог. – Я тебе потом объясню.

– Мне кажется, я и так все поняла, – пожала плечами Поппи. – Шекспир писал: «Растают замки, как мираж в пустыне». А ты хотел сказать, что твой феникс не тает.

Джемма рассмеялась, а Флетч только изумленно посмотрел на жену.

– Удивлены? – спросила Поппи. – Недаром же я уже четыре года замужем! К тому же я много времени уделяю работе с раскаявшимися блудницами в нашем Благотворительном обществе.

– Ты вызываешь у меня беспокойство, – усмехнулась Джемма.

– А вы видели новую гравюру Джорджа Таунли Стаббза «Его высочество у Фиц»?

– У Фиц – то есть у миссис Фитзерберт? – уточнила Джемма.

– Да, – кивнула Поппи. – На этой гравюре его высочество одет, а на миссис Фитзерберт ничего нет.

Флетч принялся рассказывать о гравюре с изображением принца под названием «Утро после бракосочетания», и Поппи, решив, что достаточно продемонстрировала им свою осведомленность, после чего они вряд ли будут считать ее наивной дурочкой, вновь стала наблюдать за мужем.

Он по-прежнему носил маленькую бородку, закрывавшую ямочку на подбородке, но теперь даже эта эспаньолка начала герцогине нравиться. Бородка придавала Флетчу более мужественный вид – герцог вовсе не был «хорошеньким мальчиком», как любила повторять леди Флора.

Нет, подумала Поппи, его совсем нельзя так назвать. Взять хотя бы его глаза – черные в центре, серо-голубые по краям, они совсем не напоминали глаза херувима. И вообще, Флетч, высокий, широкоплечий, с густыми, стянутыми в косу волосами, казался таким же диким и неистовым, как первопроходцы в Америке, которые рыскали по лесам, охотясь на аллигаторов и опоссумов…

Из задумчивости герцогиню вывела служанка, приносившая еду: девушка явно пыталась обратить на себя внимание Флетча. Она то и дело задевала его грудью и, предлагая отведать того или иного блюда, наклонялась так, что не только герцог, но и Поппи могли видеть ее грудь, и герцогиня не без зависти отметила, что бюст у служанки намного больше, чем у нее. Кроме того, девица то и дело демонстративно облизывала губы, что было совсем уж отвратительно.

Наконец служанка оторвалась от герцога и обратила внимание на Поппи: она подошла к герцогине и не слишком почтительно предложила пирожные со взбитыми сливками. Холмики сливок подрагивали, как ее пышные груди.

Задумчиво посмотрев на них, Поппи отпила вина из бокала Девица тем временем отвлеклась, начав отряхивать крошки, якобы упавшие на бедро Флетчу, который и не подумал возражать. Эта бессовестная посмела коснуться его бедра!

Служанка снова повернулась к Поппи и налила ей чаю, всем своим видом демонстрируя свою неприязнь. Но за что? За то что Поппи не сразу поняла шутку про феникса? Служанка вновь наклонилась, и ее огромная грудь оказалась прямо перед глазами юной герцогини.

В следующее мгновение кусок пудинга, лежавший на тарелке Поппи, оказался в вырезе нахалки.

Служанка завопила и аж подпрыгнула.

Поппи с извиняющейся улыбкой поднялась со своего места.

– Ах, какая я неловкая, – проворковала она. – Выронила свой пудинг!

Прибежал встревоженный хозяин. Одним взглядом оценив обстановку, он схватил служанку за руку и потащил прочь. Из коридора донесся его гневный голос:

– Прибереги свои штучки для тех, кому они по душе! Сколько раз я просил тебя не приставать к гостям! Ты позоришь мое заведение!

– Если бы на моих глазах здесь явился феникс, я была бы меньше удивлена, – расхохоталась Джемма.

Флетч встал со стула и потянулся – при желании он мог бы достать до потолка.

– Жена, – проговорил он неторопливо, – ты меня пугаешь.

Поппи тряхнула головой, с удовольствием ощутив, как всколыхнулись не обремененные клеем и пудрой волосы, и, обогнав Флетча, быстро двинулась вперед по коридору. Через мгновение большая теплая рука мужа обвила ее талию, и он сказал ей на ухо своим глубоким голосом:

– Ты плохо вела себя, Пердита.

– Девица получила по заслугам, – через плечо ответила герцогиня.

Флетч рассмеялся, и она ощутила, что кровь быстрее побегала по жилам.

– Жаль, что в твоем декольте маловато места для пудинга, – заметил он, глядя на ее грудь. – Было бы интересно использовать твой бюст как тарелку.

Проследив за взглядом мужа, Поппи тоже посмотрела вниз – сверху ее грудь вовсе не казалась маленькой. К своему удивлению, она почувствовала легкое возбуждающее покалывание во всем теле – ей показалось, что Флетч сейчас прикоснется к ее груди.

Но вместо этого он взял Поппи под руку и двинулся дальше, как будто ничего не произошло.

«Боже, какой же я была глупой», – осенило ее. Возбуждающее тепло, разлившееся внизу живота, и означало желание! Да, она желала Флетча! Как ей хотелось предложить ему угоститься пудингом у нее на груди!

Теперь-то она понимала, что такое желать мужчину так, как говорила Джемма. Но не слишком ли поздно пришло это понимание?

У Поппи горестно сжалось сердце – из-за ее глупых предрассудков потеряно целых четыре года!..

Глава 43

Шанс, что Флетч придет к ней в комнату, все-таки был, пусть и небольшой. Может, он хотя бы захочет пожелать ей спокойной ночи? На всякий случай Поппи достала свои недавние покупки – показать ему, если Флетч все-таки постучит в ее дверь. Но время шло, а он все не приходил. Лежа в кровати, она рассматривала свои сокровища – сначала аметистовую жеоду, потом статуэтку Амура и Психеи.

Сон все не шел. В голове крутились самые странные мысли. Она представляла себе комнату Флетча: вот он сидит без рубашки, как тогда, в Оксфорде, когда принимал ванну… Потом в ее воображении возникла другая картинка – как он поднялся на ноги и отряхнулся, во все стороны разбрызгивая воду…

Поппи крутилась в постели юлой, пытаясь устроиться поудобнее и успокоиться, но где там – Флетч не выходил у нее из головы.

Поппи снова и снова вспоминала, как он вставал из ванны и струйки воды бежали по его груди и животу вниз, к паху. Да ведь прежде она редко смотрела на мужа, особенно в первый год после свадьбы – боялась, что ее стошнит, о чем предупреждала леди Флора.

Раньше ощущения Поппи от его прикосновения были совсем иными, а сейчас ей даже хотелось, чтобы он прикоснулся к ней, она просто таяла от одной мысли о том, что Флетч может…

Поппи снова перевернулась на другой бок. Что с ней происходит? Она вся горит, она облизывает губы, но даже от прикосновения собственного языка ее бросает в пот.

Поппи скинула с себя одеяло, но это не помогло – внутри все кипело. Тогда она подняла и собрала у шеи ночную рубашку, подставляя ночной прохладе обнаженное тело.