Том 12. Лорд Дройтвич и другие - Пэлем Вудхауз

— А, Прайс, — сказала она. — Как поживаете?

Мамаша Прайс сделала книксен.

— Спасибо, миледи, не жалуюсь, только вот сердце что-то…

— Ах-ах, — холодно откликнулась леди. — Следите за здоровьем.

— Тетя Лидия, — сказал Тони, — это мисс Браун. Я отшвырнул ее на семнадцать ярдов два фута и одиннадцать дюймов. Машиной. Европейский рекорд.

К иностранкам леди Лидия была мягче.

— Надеюсь, моя милая, — сказала она, — что вы не ушиблись. Мой племянник за рулем очень опасен. Насколько я помню, вы маникюрша? Надо будет показать вам руки, когда поеду в город.

Миссис Прайс почему-то решила поговорить о здоровье с сэром Гербертом.

— Вот вы спросите, — сказала она, глядя на него взглядом старого морехода, — почему у меня сердце щемит…

— Нет-нет, не спрошу, — поспешил ответить сэр Герберт. Жена решила его спасти.

— Слингсби, — сказала она, — отведите Прайс к экономке и дайте ей портвейна или чего она хочет.

— Мне бы любви! — взмолилась почетная гостья, прижимая к глазам нечистый платок. — Можно с вами поговорить, милорд?

— Я к тебе зайду, — обещал несчастный граф, понимая, что тетя Лидия больше не выдержит. — Надо машину в гараж отвезти.

— Ясное дело, — захныкала страдалица. — Машина ему лучше меня. Я ли его не…

Леди Лидия и сэр Герберт переглянулись.

— Слингсби! — резко сказала хозяйка.

Дворецкий знал свое место и не стал бросать сочувственных взглядов, но с пониманием запыхтел.

— Сию минуту, миледи. — Он повернулся к сестре. — Пошли, я тебя прошу! Почудила и хватит.

Только что леди Лидия заметила в нем сочувствие. Теперь он заметил сочувствие в Полли, и не ошибся. Та подошла к мамаше Прайс и повела ее, приговаривая:

— Вот так. Пойдем, отдохнем…

Миссис Прайс засомневалась.

— Отдохнуть-то отдохнем, только если б я захотела, я бы…

— Прайс! — крикнул сэр Герберт.

Она взглянула на него, словно до сих пор не замечала.

— Добрый вам вечер, Сырырбырт. Я вот говорю…

— Неважно, — прервала ее леди Лидия. — Лорд Дройтвич к вам зайдет.

— Конечно, — подтвердил Тони.

Мамаша Прайс покачала головой со скорбью Моны Лизы.

— Он меня не любит. Никто меня не любит!

— Чушь! — сказал сэр Герберт. — Любит. Идите, идите… вот так. Пенсию вам платят исправно?

— Да-да, Сырырбырт. Только я так думаю, зачем? Продала первородство за похлебку…

Фыркнув напоследок, она подчинилась Полли. Шествие замыкал Слингсби, выражая и отрешенность и извинение за сестру. Тони смотрел им вслед.

— Что она хочет сказать?

— Ничего. Ничего! — Сэр Герберт затряс головой, словно отгонял муху. — Она напилась. Уведи-ка ее к себе, Лидия, и подержи, пока не уедет.

— Да, ты прав.

Тони удивленно на них глядел.

— Господи! — воскликнул он. — В чем дело?

— Она болтливая дура, — сообщил сэр Герберт. — Может навыдумывать про твоего отца…

— При чем тут отец?

— Ну, про меня. Про кого хочешь. Ради Бога, не спрашивай!

— Почему ты волнуешься?

— Я? Волнуюсь? Какая чушь! Я ничуть не волнуюсь.

— А, вон что! — обрадовался Тони. — У тебя с ней что-то было!

— Тони, — сказала леди Лидия, — не говори глупостей.

— Лидия, пошли, — сказал сэр Герберт. — Зачем мы теряем время? Поймай ее и держи, пока не проспится. Может, она сейчас рассказывает.

Когда дверь за леди Лидией закрылась, Тони обернулся к дяде.

— Ну, дядя Герберт, посмотри мне в глаза. Было у вас что-то двадцать пять лет назад?

Сэр Герберт фыркнул.

— Конечно, нет! Двадцать пять лет назад я предпочитал хористок.

— Хм… — сказал Тони. — Как-то ты странно говоришь. Уклончиво. Меня всегда удивляло, что ты ей платишь.

— Мой дорогой! Она нам преданно служила!

— Ладно, я сам ее люблю, особенно на расстоянии. Сида я люблю меньше. Наверное, бранит аристократов в Гайд-парке. На меня смотрит так, словно я торможу прогресс. Знал бы он, что такое быть графом! Побыл бы на моем месте!

— Господи! — закричал сэр Герберт. — Что ты говоришь?

— А что? Мы, графы, самые несчастные люди. Хозяйство само собой не идет. Если бы Сид Прайс оказался…

— Тони! Прошу тебя!

— Что ты волнуешься? Дрожишь весь…

— Я не дрожу.

— Дрожишь, как цветок на ветру. Скажи мне, дядя Герберт…

— А, вот вы где!

Из двери торчала голова мамаши Прайс. Сэр Герберт нашел в ней сходство с Медузой.

— Господи! — застонал он. — Где же Лидия?

Глава V

Мамаша Прайс скромно просочилась в комнату. В руке у нее был полупустой бокал, чем и объясняются, вероятно, изменения, достаточно резкие, а вот хорошие ли — это как кому. Из глубин скорби она взмыла на вершину радости.

— Можно? — осведомилась она. — Вы тут, а я — там, хе-хе! Скажут, я выйду. Пора нам, мой миленький, потолковать, — добавила она, обращаясь к лорду Дройтвичу.

Тони попятился. Да, она шаталась, но поцеловать его могла.

— Нянечка! — взмолился он. — Не надо, я занят! Мамаша Прайс захихикала.

— Да уж, не свободен, хе-хе! Захомутали. Поздравляю — ик — и желаю. А вам стыдно, Сырырбырт!

— Почему? — растерялся баронет, — Что я такое сделал?

— Сами знаете… ик…

— Вы бы лучше прилегли!

Мамаша Прайс обиженно выпрямилась, веселье ее угасло.

— Прям счас! — отвечала она. — Хватит, я от вас нахлебалась!

— Ну что это! — вскричал сэр Герберт, кидаясь к входившей в комнату супруге. — Лидия, зачем ты ее выпустила?

— Я ее не поймала, — ответила леди. — Скорее всего, она рыскала по дому. У Слингсби ее не было.

Тут появилась Полли и спросила:

— А, вы ее нашли?

— Мы что, играем в прятки? — удивился Тони. Приветливость мамаши Прайс тем временем вернулась.

Допив свой бокал, она одарила собравшихся улыбками и повела такую речь:

— Ле-ик-жентлемены, выпьем за нашего красавчика и его… ик… супружницу. Мир да любовь! Что ж это вы. Леди-лиди? До дна, до дна!

— Какая мерзость! — сказала хозяйка, снова спугнув радость оратора.

— Эт кто, я? — Она тыкнула пальцем в Тони. — Тоже мне, защитничек выискался! Не-ет, хватит, я все скажу!

Сэр Герберт бросил взгляд на леди Лидию и, вероятно, набрался новых сил.

— С меня тоже хватит, — промолвил он. — Немедленно идите в библиотеку!

Мамаша Прайс отшатнулась.

— Вы меня не хватайте! — взвизгнула она. — Ишь, какой! Да я сколько лет… ик… совесть продаю-ю-ю…

Полли выступила вперед.

— Идемте, миссис Прайс, — мягко сказала она. — Там хороший диванчик, я вас причешу, к ужину будете как новенькая.

— Ты хорошая девочка, — захныкала мамаша Прайс— Ни в кого не стреляешь… Я Силу всегда говорю, эта Полли… — Тут она развернулась к сэру Герберту. — Ой, Сид, Сид! Из-за вас ему жизнь испортила… Да, Сырырбырт, все из-за ва-а-ас… Ик!

— Хватит!

— Ну, это мы еще посмотрим.

С этими грозными словами она наконец вышла, столкнувшись с Фредди, которому казалось, что наступила пора коктейлей.

— Если зрение меня не подвело, — заметил он, — она назюзюкалась.

— Еще как! — горестно подтвердил сэр Герберт.

— Что ж вы ее не выгоните вместе с сыночком?

— Нет! — воскликнула леди Лидия. — К сыну ее пускать нельзя!

Фредди совсем растерялся.

— Ничего не понимаю!

Тони, достаточно строгий, выступил вперед.

— Вот именно. Но должен понять. Тут какая-то тайна.

— Что ты, что ты, что ты! — быстро ответил сэр Герберт.

— То. Не такой я дурак. Почему она говорит, что продавала совесть?

— Герберт, — выговорила леди Лидия, — скажи ему.

— Лидия!

— Да. И ему, и Фредди. Я больше не выдержу.

— Я жду, дядя Герберт, — напомнил Тони.

— Что ж, пеняй на себя, — ответил его дядя.

Глава VI

Приняв классическую позу английского джентльмена, то есть стоя спиной к камину, несчастный баронет спросил:

— Тони, ты знаешь, как и где ты родился?

— В Индии… — растерянно отвечал граф.

— …где жили тогда, — прибавил Фредди, — родители нашего героя. По хрупкости здоровья его послали в Англию…

— Нет, — прервал его сэр Герберт. — Все не так.

— Значит, меня обманули, — сказал Фредди. Леди Лидия посмотрела вверх из глубин кресла.

— Говори, Герберт.

Муж ее дернул горлом, словно глотал неприятное лекарство.

— Хорошо, — согласился он. — Тони, ты родился на Мотт-стрит, в Найтсбридже, над парикмахерской.

Тони заморгал.

— Зачем же мама… — начал он.

— Если под «мамой» ты подразумеваешь покойную леди Дройтвич, ее там не было.

Фредди снова посмотрел на дядю.

— Ты напился?

— Говори! — взывала леди Лидия. — Не крути ты вокруг да около!