Слепой - Вера Петрук

Внезапный приступ стыда и скорби оглушил его, заставив выпустить едва дышащую Терезу и без сил прислониться к стене. Весь план мести был ничтожным и бессмысленным. Потому что Магды больше нет. Убив Терезу, он пройдется ногами по могиле своей любви и предаст ее память.

Похоже, выход был только один. Он знал его с самого начала, но не мог признаться себе в том, что боялся смерти. Зато сейчас он заглянул ей в глаза.

– Держись от меня подальше, – прохрипел он кашляющей невесте и на негнущихся ногах вышел из комнаты.

Глава 11. Прыжки в пустоту

Алебастровые стены дома Пиров приятно холодили кожу, разогретую гонкой по ночным улицам Балидета. Было далеко за полночь. Погрузившись в тревожный сон, город спал, охраняемый армией драганов, которая раскинулась черно-белыми шатрами у его ворот, и богами, милость которых была так переменчива.

Пустота улиц халруджи не нравилась. Ночной город никогда не казался мертвым, сейчас же дорога до Альмас напомнила ему путь к драхмам – могильным башням, которые возвышались за фермами в оазисе Мианэ. Таверны и кормы, которые держали свои двери открытыми до рассвета, настораживали тишиной, улица Белых Лилий, где жили путаны, непривычно пустела, и даже бродяги исчезли с рыночных площадей, служивших им ночлегом. Но заметнее всего было отсутствие нарзидов. В обычные ночи они толпами слонялись по окраинным улицам, до утра распивая пиво и дешевые вина. Нигде не было слышно драк, никто ни на кого не нападал и не грабил. Балидетцы послушно спали. Драганы основательно почистили город, вырвав из него сорняки и корни. Но на очищенной и просеянной от сора земле ничего не росло. Рука завоевателей оказалась слишком тяжелой для легких и плодоносных всходов.

Правда, некоторые сорняки были не под силу даже драганам. Наемные убийцы жили по своим правилам. Их главный бог – деньги – был куда более могущественным, чем добрые и терпеливые боги, которым поклонялись кучеярские семьи. Заказными убийствами занимались многие выпускники боевых школ Сикелии, не нашедшие себя в жизни.

Хамна не была похожа на кучеярку. Едва заметный акцент и курчавые, коротко стриженые волосы выдавал в ней уроженку Шибана. Впрочем, он мог ошибаться. Актриса из нее была отличная. Но каким бы загадочным сорняком не являлась наемница, Регарди был намерен закончить прополку, которая началась столь неудачно. И хотя царапины и ушибы, которые он смазал смолой паучника, все еще зудели, отвар из ясного корня придал силы и обострил внимание. Звуки не сливались, запахи не перебивали друг друга, весь мир ощущался необычайно четко. Ясный корень был хорош, а в больших дозах творил чудеса. Регарди выпил не только наскоро приготовленный отвар, но и мужественно сжевал половину горького корневища, стараясь не думать о последствиях. Они будут потом, когда он убьет Хамну.

Но сначала Регарди собирался ее допросить. Специально для этого он стащил из походного ларца Сейфуллаха порошок из красных грибов, который хорошо развязывал языки. Молодой Аджухам не гнушался использовать его в беседах с партнерами, которым не доверял.

Ночную тишину пронзил оглушительный лай пса, и Арлинг едва не сорвался, проклиная задумку архитекторов покрыть весь дом алебастровой лепниной и раковинами. Алебастр крошился, а ракушки впивались в пальцы острыми краями. В голову пришла мысль, что красивый декор служил хорошей ловушкой для воров. Любое неточное движение, и хрупкий материал рухнет вниз, увлекая за собой злоумышленника.

Пес не унимался, продолжая рваться с цепи. Регарди прижался к стене, надеясь, что вышедшие во двор слуги не будут смотреть наверх. Он висел прямо над ними. Арлинг чувствовал балкон всего в нескольких салях слева, но прыгнуть не решался. Крошка, случайно осыпавшаяся из-под ног, могла насторожить кучеяров, которые все еще озирались по сторонам. Впрочем, ему повезло. Ночь была холодной, и слуги не стали задерживаться. Бегло осмотрев двор и выглянув на улицу, они поспешно скрылись в доме.

Регарди позволил себе выдохнуть и приземлился на балкон, балансируя на перилах. Охота на Хамну началась. Повязка, которая обычно закрывала глаза, была спущена на губы и нос, защищая лицо от любопытных взглядов. Черные свободные штаны, широкий пояс, мягкие облегающие стопу тапочки и сабля за спиной на перевязи довершали облик ночного хищника. Обнаженные грудь и спину он испачкал сажей, но про белые стены дома Пиров не подумал и теперь выделялся грязным пятном на белизне алебастра, мерцающего в полумраке.

Арлинг знал, что на втором этаже был только один балкон – в покоях Альмас. Хамна, как личная служанка юной госпожи, должна была иметь с ней смежные комнаты, поэтому Регарди предположил, что следующее за балконом окно и есть комната наемницы. Вероятность ошибки была велика, но окно оказалось открытым, и Арлинг осторожно забрался внутрь. Еще снаружи он понял, что в помещение пусто. В доме вообще стояла могильная тишина, которую нарушал лишь храп, раздающийся с первого этажа.

Запах своей крови он учуял сразу. Комнатка оказалась небольшой, и халруджи пересек ее в несколько шагов. После недолгих поисков, он нашел то, что искал – одежду наемницы, наскоро спрятанную под тахту, единственный предмет мебели, не считая сундука. Сравнение с собственной комнатой в доме Аджухама ему не понравилось. Помещения были на удивление похожи. Неужели он казался такой же безликой тварью, как и эта наемница? Впрочем, Регарди было наплевать.

«Нужно быть осторожней», – напомнил он себе, и, замерев у тахты, тщательно прислушался. Если Хамна оставила одежду здесь, она могла мыться или быть в покоях у хозяйки. Арлинг приложил ухо к стене и с облегчением вздохнул. В комнате Альмас слышались приглушенные голоса, и второй принадлежал Хамне. Оставалось не спугнуть удачу. Он должен застигнуть наемницу врасплох, и у него не было права на ошибку.

Пройдясь по комнате в поисках лучшего места для засады, Арлинг снова остановился у тахты. Одежду Хамны лучше было не трогать, но любопытство взяло свое. Погрузив пальцы в ткань, он осторожно ощупал каждый предмет. Штаны, рубаха и головной платок особого интереса не представляли. Они по-прежнему пахли садовой пыльцой, его кровью и потом хозяйки. Обезличенные и бесполезные вещи. Почему она бросила их здесь, не уничтожив? Беспечность? Или уверенность, что никто из других слуг не зайдет в комнату?

А вот пояс его порадовал. Пропустив ленту между пальцев, Арлинг сразу обнаружил символ, вышитый на ткани. Какое-то время он изучал его, стараясь не упускать из внимания голоса из соседней комнаты, но не мог припомнить ни одну сикелийскую школу с подобной символикой. Два человеческих профиля смотрели друг на друга – с открытыми глазами и плотно сжатыми губами. Слишком сложный знак, чтобы носить его на поясе ради украшения. Может, какие-то неизвестные ему боги? Например, из Шибана?

Так ничего и не вспомнив, Регарди сложил одежду на место, стараясь придать ей первоначальный вид. Оставался еще сундук. Присев рядом на корточки, он осторожно погладил крышку, уже зная, что она тщательно заперта. Сколько шансов найти в нем переписку с тем, кто заказал убийство Сейфуллаха? Никаких. Такие наемники, как Хамна, принимали заказы на словах.

Решив не тратить время на вскрытие сундука, Регарди занял позицию у двери, когда его осенила неожиданная догадка. Два человеческих лица на поясе были совершенно одинаковыми. Близнецы. От имана он слышал об одной школе с таким символом, но в ее существование давно никто не верил. Школа ятопайров-душителей, известных в народе, как етобары, пронесла свою дурную репутацию сквозь века. Неуловимые и безжалостные убийцы. Может, он все-таки ошибся?

Отыскав пояс, Арлинг внимательно ощупал знак. Плотная ткань цепляла пальцы, а узоры двух лиц упорно повторялись. Носы одного размера и формы, одинаковый изгиб губ, даже прически были похожи. Он не помнил, каких близнецов должен был обозначать знак етобаров, но этот был очень похож. А если Хамна притворялась? Прочитала о етобарах, восхитилась легендой и стала выдавать себя за одну из них? Ореол мистики, который сохранялся вокруг секты, должен был приманивать хороших клиентов, ведь конкуренция среди наемников в городе была высокой. И все-таки, чтобы выдавать себя за етобара, клиента нужно было в этом убедить. Вряд ли Сокран или кто другой, заказавший смерть Сейфуллаха, были настолько наивными, чтобы верить только словам.

А если никакого притворства нет? Заныли помятые ребра, и Арлинг сглотнул. Его уже давно так никто не лупил.

О етобарах он знал немного. В основном то, что передавалось в легендах и рассказывалось бродячими артистами на улицах. Мастера школы крали младенцев, из которых воспитывали настоящих чудовищ, которые не ведали боли и страха. Всю жизнь етобары тратили на совершенствование боевых навыков. Они жили среди обычных людей, ничем не выделяясь, и редко убивали по заказу, выбирая жертву по каким-то им одним известным принципам. Те, кто связывались с ними, были или сумасшедшими, или отчаянными людьми, которые пошли на крайний шаг. У заказчика никогда не было гарантий, что он не отправится вслед за жертвой. В одном можно было быть уверенным. Если етобар взялся за работу, он ее завершит. Иман говорил, что лучше сразиться со стаей диких зверей, чем перейти дорогу етобару.