Слепой - Вера Петрук

– Я так скучала, милый! Твоя сучка из деревни едва все не испортила.

Минутное чувство победы и равновесия испарилось, словно комок снега на раскаленной печи. Зря Тереза это сказала. На миг ему показалось, что выбранная для нее смерть будет слишком милосердной.

– Я привез тебе подарок, – слова вырвались сами по себе, словно обретя самостоятельную жизнь. Рано, слишком рано… Она могла заподозрить.

– Как чудно, – воскликнула Тереза, ласково гладя его по голове. – Надеюсь, это не отравленные ягоды с дикого севера. Представляю, как ты должен на меня злиться. Наверное, тебя отец заставил прийти? А мне ведь, знаешь, все равно. Я так ждала тебя, что до сих пор с трудом верю, что ты стоишь и разговариваешь со мной, не думая о своей Магде. Или все-таки думаешь? Забудь, она мертва, и я больше никогда не позволю, чтобы кто-то становился между нами.

«Она просто глупая, напыщенная согдианская пустышка», – подумал Арлинг, чувствуя, как белеют от злости щеки.

– Отец не присылал меня, – медленно произнес он, заставив себя не убирать ее рук со своих плеч. – Я хотел тебя видеть, вот и пришел. Там, в монастыре, я о многом думал. О своей семьей, о нас с тобой… И о своих ошибках тоже. Я не заслужил прощения, но хотел преподнести этот скромный дар в знак раскаяния.

– Мне не нужны подарки, дурачок! – рассмеялась Тереза. – Ты сам лучший подарок для меня. Отсидка у делавитов пошла тебе на пользу. Нет той ужасной худобы, когда ты бегал за ведьмой. И глаза горят. Это хорошо. Мы с Дарреном думали, что ты никогда не очнешься. Знаешь, как мне было страшно? Я, конечно, не верю в деревенскую магию и прочую ерунду Понтуса, но какими-то травами тебя все-таки опоили. Ты попал в руки очень умелой аферистки, мой милый Регарди. Ведь она провела тебя везде. Ее больная голова, которая, наверное, добавляла шарма и вызывала жалость, на поверку оказалась лишь умелым притворством. Староста рассказал на допросе, что этот план они всей деревней придумали. Опоить тебя травами, женить на девчонке и использовать в своих целях. Надо было весь Мастаршильд спалить – гнилой народец. Почему ты так на меня смотришь? Арлинг, прекрати, что ты делаешь?!

Регарди резко убрал руки с ее шеи, не помня, когда начал ее душить. Сообразив, что план с отравлением уже провалился, он громко выругался и, схватив ближайший поддон со стола, с размаху грохнул его об пол. Мертвые бабочки беспомощно взвились в воздух, подняв с собой клубы пыльцы и пыли. «Наверное, сейчас сюда сбежится весь дом», – подумал он, наблюдая как на пол, мебель и застывшую Терезу оседают разноцветные крылья, усики и высохшие тела насекомых. Но прошла секунда, потом несколько минут и ничего не случилось. Никто не вламывался в кабинет, не задавал глупых вопросов и не устраивал истерик. Тереза смотрела на него, почти не мигая, плотно сжав губы и став похожей на оторванную голову бабочки. Может, ему стоило задушить ее, не опасаясь судебного возмездия? В этом доме и так все были похожи на мертвых.

– Значит, вот зачем ты пришел, – протянула Тереза, медленно приближаясь к нему. – Смерти моей захотел? Начнешь с меня, закончишь отцом? Будешь жить ради мести, а потом повесишься? Очнись, идиот, все это в прошлом. Тебе, конечно, себя жаль. Бедный, несчастный Арлинг! Его все предали, обманули, бросили. Забрали любимую игрушку и спалили ее на костре! Да вот только тебя использовали, а ты слишком упрям, чтобы признать свое поражение. Понятное дело, кто любит проигрывать? Взгляни на себя со стороны. Почти наследник престола вдруг начинает ухаживать за какой-то деревенской дурой! Да кто поверит в твою любовь?! Ладно, если бы ты просто спал с ней, никто бы и слова ни сказал, но ты…

– Хватит! Замолчи!

Но Тереза молчать не собиралась. Хрипло рассмеявшись, она взяла скальпель со стола и протянула его Арлингу.

– Возьми. Ты же хочешь меня убить? Или боишься папочки? Ничего, он все равно тебя выручит. С моим отцом как-нибудь договорится, для города приготовит очередную байку о сумасшедшей служанке и происках принца Дваро, а для тебя – пару месяцев монастыря. Он слишком любит тебя, чтобы рискнуть потерять единственного сына в тюрьме или в армии.

Как же заманчиво блестело лезвие! Арлинг медленно сглотнул и отвел взгляд в сторону. «Ничего, я вернусь в следующий раз, – подумал он, – и тогда ты не заметишь, как умрешь».

– Мне не нужна твоя любовь, милый, – прошептала Тереза. – Просто будь рядом. Нам хватит моей любви. Мужчина и женщина – это два разных мира. Мы поженимся, но я никогда не стану мешать твоим делам, а ты не будешь лезть в мои. Нас с тобой ждет целая жизнь вместе.

– Ну, знаешь! – вскипел Арлинг, нависая над ней, словно грозовая туча над полем с бабочками. – Клянусь Амироном, в моей жизни никогда не будет такой женщины, как ты, Тереза!

– А дни в монастыре прошли не зря. Решил бога вспомнить? Почему же ты не думал о нем раньше, когда с еретичкой встречался? Хочешь правды? Да я была в ужасе, когда Даррен притащил эту девицу в дом, заявив, что вынужден рассказать мне о заговоре, который должен был стать для меня приятным сюрпризом. Ты бессовестно обманул его! Он был так уверен, что спасает меня от несчастного брака. А я была слишком шокирована, чтобы рассказать ему правду, и позволила уехать спасать тебя. Только потом я поняла, что у меня в доме – любовница будущего мужа! Мне хотелось убить ее, растерзать, задушить! Но хуже всего ты поступил с Дарреном. Мой бедный брат пытался спасти нас, не понимая, что спасать надо его. Кстати, ты мне обязан жизнью. Это я написала Канцлеру, что ты похищен, а корабль идет на Ерифрею. Заодно придумала сказку про любовницу Дваро, и хотя позже мне пришлось рассказать правду, Канцлер оценил мою подсказку, ведь она помогла спасти честь рода. Он согласился не трогать брата, но наш отец, увы, оказался не столь милосердным. Даррена сослали в военные лагеря Грандопакса младшим офицером. Это так унизительно! Брат сначала был страшно зол на меня, но потом простил. А тебя он теперь ненавидит!

Вложив в последние слова всю злость на Арлинга, Тереза гордо сложила руки на груди. Она, конечно же, была уверена в том, что ей ничего не грозило. И что Регарди уже проиграл.

Неожиданно Арлингу стало страшно от самого себя. Он не знал, что может сделать в следующую минуту. Почувствовав прилив слабости, Регарди опустился в кресло, сев на большой короб с песком. Внутри что-то затрепыхалось, но вскоре стихло. «Интересно, откуда ей привозят живых насекомых в конце зимы?», – вяло подумал он, сжав бесполезный уже футляр с перчатками. Может, натянуть их на нее силой?

– Зачем ты это сделала, подлая женщина? – спросил Арлинг, не надеясь получить ответ.

– Я люблю тебя, Регарди, – просто сказала Тереза.

– Перестань строить из себя святую! Ты испортила мою жизнь, а ведь у меня было все. Любовь, счастье, друг!

– Друг? Зачем тебе друг? Ты всегда был сам по себе. Когда собрался бежать с этой дурой, ты о ком-нибудь вспомнил? Нет! Ты даже не подумал о том, что бросаешь Даррена и предаешь отца, о себе я уже и не говорю. Ты очень долго водил за нос моего брата, но я уверена, он получил хороший урок и ошибки не повторит. Ты использовал его, как хотел. Даррен был нужен тебе лишь, как слуга, помощник, тебе было плевать на то, что ты поставил крест на его карьере. Это из-за тебя он провалил экзамены в школе! Каково ему сейчас там, в казармах? Пусть ты унизил меня, придумав дикую историю про сапожника, в которого я влюблена, но подумай, каково пришлось ему? Ведь ты выставил его на посмешище перед всей Согдианой! И все ради какой-то ведьмы из Мастаршильда! Жалею, что не успела плюнуть ей в глаза, когда ее жгли на костре!

На этот раз он не разожмет пальцы. Подскочив с кресла, Арлинг схватил Терезу за горло и повалил на стол в поддоны с жуками и бабочками. В комнате резко запахло спиртом. Открытая бутылка опрокинулась на коллекцию, залив едкой жидкостью хрупкие крылышки насекомых. Тереза попыталась закричать, но получился едва слышный хрип, потому что Регарди навалился на нее всем телом, ни оставляя шанса вырваться.

Он не разжимал хватку, а Тереза билась в его руках все слабее. Сейчас она ему верила – никакой фальши, только правда. И заключалась она в том, что скоро в этой комнате кто-то умрет. И это будет не бражник из Южной Родии.

Пытаясь освободиться, Тереза выгнулась всем телом, резко мотнув головой, отчего цветок в ее волосах вылетел из прически и рассыпался красными лепестками по столешнице. Словно кровь выплеснулась из раны, украсив алыми брызгами черную землю. То, что Регарди сначала принял за ткань и стекло, оказалось настоящим цветком, искусно высушенным и собранным в бутон. Он даже вспомнил его название – анемон. Магда собирала анемоны в прошлом августе, собираясь украсить ими могилу погибшей собаки. Цветы смерти и печали. Как не вовремя они попались ему на глаза.