«Ближние люди» первых Романовых - Вячеслав Николаевич Козляков

Избыточно «пышные» обращения в переписке имели важное значение. Заметим, что дипломатический ранг «серпуховского наместника» остался у Артамона Матвеева во взаимоотношениях с гетманом Войска Запорожского со времен Глуховской рады. Демьян Многогрешный постоянно подчеркивал «потешную», то есть радостную, для него ведомость о приеме своих посланников и гонцов и просил и дальше быть заступником перед царем Алексеем Михайловичем: «Всегда я со всем войском его царского пресветлаго престола его царского пресветлого величества запорожским и с посполитым народом малороссийским верными подданными и слугами нижайшими высокие от пресветлого величества милости за изяшным ходатайством и заступою вашие милости, благодетеля моего многомилостиваго, познавал есмь»[278].

Малороссийские дела оставались неустойчивыми, и требовалось немалое искусство Артамона Матвеева, чтобы продолжать удерживать Войско Запорожское от разрушения порядка, достигнутого на Глуховской раде. Даже в этой переписке одного 1670/71 года видно, что спустя какое-то время Демьян Многогрешный перестал называть себя гетманом «сее стороны Днепра» (как в статьях Глуховской рады). Многие документы связаны с опасной ситуацией, возникшей в Войске Запорожском из-за болезни гетмана. Доходило до того, что гетман Демьян Многогрешный в отдельном письме просил оказать поддержку его семье в случае своей смерти и передать гетманскую булаву своему родному брату Василию Игнатовичу. В конце 1670-го — самом начале 1671 года Василий Многогрешный на съезде казачьих полковников в Батурине был избран наказным гетманом.

Два обстоятельства оказывали решающее влияние на положение дел в Войске Запорожском. Нерешенная судьба Киева и одновременное существование двух гетманов — Демьяна Многогрешного, оправившегося после своей болезни и вернувшего власть, а также Петра Дорошенко. В украинских землях постоянно ожидали прихода войск польского короля для возвращения Киева. Насколько серьезным было положение дел, говорит челобитная Артамону Матвееву архимандрита Киево-Печерского о желании получить «тихое пристанище» в Новгород-Северском монастыре из-за частых вестей из Польши о намерении отобрать Киев.

Особое внимание в Малороссийском приказе уделяли сбору сведений о действиях гетмана Петра Дорошенко и его контактах с гетманом Левобережья. Понимал это и гетман Демьян Многогрешный, поэтому подробно извещал главу приказа о листах, полученных им от гетмана Правобережья. И даже пересылал в Москву их копии. Но нежинский протопоп Симеон, доверенный человек Артамона Матвеева, слал предупреждения, что в Войске неспокойно, «по розным местам учали было бунты всчинатись», и предупреждал о необходимости постоянно держать наготове царские полки в Севске[279].

На время «сидения» в Малороссийском приказе Артамона Матвеева пришлась и знаменитая разинская война. Одной из целей восставших разинцев, вышедших с Дона походом на волжские города весной 1670 года, была попытка организовать «единачество» донских и запорожских казаков. Если бы это удалось, то идущие с разных сторон «волны» мятежных казаков грозили смести на своем пути всю царскую администрацию на огромных территориях внутри Русского государства. А в конце концов дойти и до Москвы, где Разин и разинцы собирались «бояр выводить». От действий Артамона Матвеева, опиравшегося тогда на выстроенные связи с гетманом и наказным атаманом Запорожской Сечи, зависело, насколько успешными будут планы разинцев. И то, что этого в итоге не случилось, говорит об умении Матвеева действовать на опережение. Недаром он был одним из первых, кто заговорил о необходимости избавиться от разинской угрозы в самом начале этого движения на Дону. Донским казакам, приезжавшим в Москву, он был известен как «недоброхот»: именно так о стрелецком голове Артамоне Матвееве говорил сам Степан Разин в казачьем кругу в Паншине городке в мае 1670 года.

Недовольство донских казаков Артамоном Матвеевым было перенесено на стрельцов его приказа. Весной 1670 года они везли пушки («наряд») и казну в Царицын и были разбиты разинским войском в бою у одного из волжских островов. Многих московских стрельцов «побили, а иных в воду пометали», других взяли в плен. Один из таких пленников, стрелец Спирька Антипин сын Решемец, служил в приказе Артамона Матвеева. Пробыв какое-то время в плену у казаков на Дону, стрелец Спиридон Антипин вышел «на Коротояк». Он сообщил там сведения о дальнейших планах «воровских казаков» и приказах Степана Разина «праводить казну вниз рекою Доном в Черкаской городок» и о подготовке наступления на Коротояк и Воронеж. В Москве отписка коротоякского воеводы была получена Разрядным приказом и попала в доклад Боярской думе, согласно помете на документе, «сей отписки государь слушал и бояром чтена»[280].

Главная ответственность в провале дел на Дону легла на Посольский приказ, по-прежнему возглавлявшийся боярином Афанасием Лаврентьевичем Ординым-Нащокиным. Именно он ранее не принял достаточных мер для усмирения казачьих выступлений. Но с началом разинского похода в 1670 году с Дона на Астрахань и обратно к Симбирску на делопроизводственные формальности уже мало обращали внимания. Боярской думе приходилось решать текущие задачи войны, пока царь Алексей Михайлович находился в глубоком трауре по недавно умершей жене и сыну-наследнику царевичу Алексею Алексеевичу. Артамон Матвеев, оставаясь во главе Малороссийского приказа, проводил следствие и чинил расправу по делам участников разинского движения. Например, по царскому указу в этом приказе должны были провести розыск по делу стрелецкого сотника Ивана Андреева, уличенного в намерении отъехать к Степану Разину. Артамон Матвеев распорядился: «да будет по подлинным уликам дойдет до пытки, и ево, Ивашка, велено пытать»[281]. Дополнительный интерес делу придает отправка грамоты о стрелецком сотнике в Касимов. Этот город находился в ведении Посольского приказа, но завершить расследование было поручено именно Матвееву.

Ему, думному дворянину Артамону Матвееву, и был передан Посольский приказ в управление по указу царя Алексея Михайловича 22 февраля 1671 года. Его задачи не ограничивались исключительно внешней политикой, это было сложное, комплексное ведомство. Глава Посольского приказа традиционно занимался управлением служилыми татарами, потомками Чингизидов, в Касимове — центре номинального «Касимовского царства», и ногайской знатью, жившей в Романове (на Волге); он же вел дела с Войском Донским. Поэтому объединение особого Малороссийского приказа, ведавшего делами с Войском Запорожским, с Посольским виделось логичным продолжением административных изменений, связанных с появлением Матвеева во главе Посольского приказа. В этой должности Матвеев продолжал заниматься делами суда и расправы над разинцами. И ранее, узнавая о побеге своих крестьян в «черкасские города», служилые люди просили о выдаче грамот из Малороссийского приказа. Артамон Матвеев стал вести переписку о поимке и наказании разинцев, ушедших «в малороссийские городы» в качестве главы как Малороссийского, так и Посольского приказов[282]. Он исполнял распоряжения о ссылке разинцев в Архангельск, Холмогоры, Сибирь и другие