«Ближние люди» первых Романовых - Вячеслав Николаевич Козляков

отдавая предпочтение договорам с Речью Посполитой и Швецией. «Польский» разворот позволил говорить о новом союзе двух стран в борьбе с турецким султаном и Крымом. Воспользовавшись присутствием в Москве вселенских патриархов, король Ян Казимир стал предлагать царю Алексею Михайловичу сближение католической и православной церквей в интересах всего христианского мира, стоявшего на пороге войны с Турцией. Не без связи с этим письмом состоялся отъезд из столицы антиохийского патриарха Макария. Но «восточный» разворот в московской политике не означал тогда готовности принять идею, хоть в какой-то мере напоминавшую унию христианских церквей.

Пока Ордин-Нащокин был в силе и пользовался неограниченным доверием царя Алексея Михайловича, все его критики должны были замолчать. Однако следствием предпочтения, отданного царем Ордину-Нащокину, стало напряжение в его отношениях с давно стоявшим во главе Посольского приказа думным дьяком Алмазом Ивановым. Время от времени столкновения между ними в Боярской думе становились публичными. Шведский резидент в Москве Иоганн фон Лилиенталь узнал о разногласиях между Ординым-Нащокиным и Алмазом Ивановым при обсуждении в Думе перемирия с Речью Посполитой. Дошло до того, что один называл другого «изменником», а другой — «мужиком». У Ордина-Нащокина была более взвешенная позиция на переговорах, не имевшая ничего общего с прямолинейным давлением на дипломатического партнера. Пока одни, в том числе Алмаз Иванов, защищали достигнутое войной, Ордин-Нащокин думал, как использовать необходимое мирное время для будущих выгод Великой России (он одним из первых утвердил это понятие в политическом языке). Дела на Украине, к налаживанию которых столько сил приложили Алмаз Иванов и Артамон Матвеев, Ордину-Нащокину только мешали.

В Андрусовском мирном договоре об «украинских казаках» или «украинских тамошних людях» говорилось невнятно. Россия и Речь Посполитая договаривались, как они будут действовать в случае начала войны с крымским ханом, говоря о размещении на Украине польского, литовского или царского войска. А ведь в Андрусове обсуждалась еще и судьба Киева! Царь Алексей Михайлович много раз говорил о необходимости удержать Киев «с здешнюю заднепрскою стороною» и в последнем наказе послу Афанасию Лаврентьевичу Ордину-Нащокину писал перед заключением перемирия: «Одноконечно Киеву и здешней стороне в устпуку не быть». Вопрос о принадлежности Киева пришлось в итоге отложить в расчете на будущие переговоры о союзе в войне с турецким султаном. Казаков Войска Запорожского только известили почетным, с точки зрения царских дипломатов, посольством. Такого удара по своим вольностям в «земле казаков» не стерпели, считая, что их предали и за их спиной хотят договориться с Речью Посполитой о возвращении к прежним порядкам.

Всё это время Артамону Матвееву, занятому делом охраны вселенских патриархов, приходилось только наблюдать за дальнейшим триумфом и восхождением Афанасия Лаврентьевича Ордина-Нащокина. За свою службу по заключению Андрусовского договора 20 января 1667 года Ордин-Нащокин получил боярский чин, и ему в управление был передан Посольский приказ, объединенный с Малороссийским приказом (путь, который вскоре повторит Артамон Матвеев). Окончательное утверждение Андрусовских договоренностей произошло в Москве 4 декабря 1667 года, когда сам царь Алексей Михайлович подтвердил присягою прежние и новые «московские статьи». Они-то и расстроили окончательно украинские дела, так как московские дипломаты и послы Речи Посполитой во главе со Станиславом Беневским договорились о фактическом разделе Украины на Левобережную и Правобережную, в зависимости от того, под чьим владением, царя или польского короля, эти земли находились. В первой же статье «о взаимной обороне против бусурманского нахождения на Украйну» шла речь о возможной посылке пяти тысяч конницы и двадцати тысяч пехоты «между Днепром и Днестром». И содержать их должно было местное население, в то время как гетман и казачья старшина никак не участвовали при возможной организации такого похода. Может быть, тогда действительно прозвучала фраза, сказанная в сердцах Ординым-Нащокиным посланнику от гетмана Левобережья Ивана Брюховецкого: «Пора уже вас к Богу отпущать». Но и без этих обидных слов казаки, ранее разделенные в предпочтениях, кому служить, московскому царю, польскому королю или турецкому султану, повернули оружие против всех.

В феврале 1668 года вспыхнула «третья смута малороссийская», как ее назвал Сергей Михайлович Соловьев. Гетман Брюховецкий, получивший за несколько дет до этого в Москве боярский чин, напал со своими казаками на гарнизон царских войск в пожалованном ему Гадяче и перебил стрельцов и рейтар. В составе выборной стрелецкой сотни, охранявшей ранее гетмана, были и стрельцы матвеевского приказа, ставшие первыми жертвами этого выступления[268]. Расправы с московскими воеводами и ратными людьми прокатились и по другим городам Войска Запорожского, в которых стояли царские войска. Немедленно по «черкасским вестям» были направлены войска на Украину. Первыми отправились в поход всегда готовые в столице два «государевых выборных полка» Агея Шепелева и Матвея Кровкова, а также девять стрелецких приказов. Приказ полковника Артамона Матвеева оставался в столице, но матвеевские стрельцы принимали, хотя бы косвенно, участие в этих событиях, помогая обеспечивать выборные полки лошадьми и необходимой амуницией[269].

Во главе Белгородского полка, собиравшегося для «черкасского» похода, был поставлен боярин и воевода князь Григорий Григорьевич Ромодановский. Он помнил времена Конотопского поражения и стал одним из главных военачальников, прославившихся во времена Русско-польской войны умением «замирить» Войско Запорожское. Во главе же всей армии поставили другого боярина, князя Григория Семеновича Куракина, отправившегося из Москвы в поход 17 мая 1668 года.

Основной удар на Украине приняли на себя войска князя Ромодановского, подтвердившего, что «ему здешняя страна и воинские дела заобычай». Он не дал устроить новую «Конотопщину» для своей армии в боях с объединенной казачьей армией и их татарскими союзниками. Но и сами гетманы Левобережья — Иван Брюховецкий и Правобережья — Петр Дорошенко вступили в смертельную схватку за власть в Войске друг с другом. Московский ставленник Брюховецкий, изменивший царю Алексею Михайловичу, подвергся жестокой расправе в казачьем кругу. Петр Дорошенко, оставшийся гетманом объединившейся на короткое время Украины, в союзе с крымскими татарами осуществил поход в земли московского царя и стал наступать на Комарицкую волость и Севск. Однако армия царя Алексея Михайловича отбила все атаки татар и «изменников черкас» и одержала победу в «татарском побоище» под Севском 3–6 июля 1668 года, перейдя в наступление на украинские города[270]. 26 июля 1668 года в Москве состоялся благодарственный молебен в присутствии остававшегося в столице александрийского патриарха Паисия. Настроение царя Алексея Михайловича, особенно радовавшегося, что победа под Севском пришлась на день обретения мощей Сергия Радонежского 5 июля, стало меняться. В отсутствие Ордина-Нащокина, уехавшего на готовившийся (но в итоге так и