Искушение учителя. Версия жизни и смерти Николая Рериха - Игорь Минутко

В буддийском дацане на Черной речке стало холодно, Ольга Павловна простудилась и кашляла. Решено было немедленно возвращаться в городскую квартиру.

И во время сборов, когда вокруг были узлы, чемоданы, книги и рукописи, связанные бечевками в стопки, и профессор уже решил было идти за извозчиком, в дацане появился незнакомый пожилой мужчина: высокий, крупный, небритый, в пальто на лисьем меху, с интеллигентным лицом; глаза скрывали очки с толстыми выпуклыми стеклами.

— Вижу — не вовремя, — голос у незваного гостя был низкий, густой. — Но не выгоняйте! Еле вас разыскал, уважаемый Александр Васильевич! И мы с вами знакомы…

— То есть? — удивился Барченко.

— Разрешите представиться: Петр Сергеевич Шандаровский.

Профессор, конечно, знал известного петербургского юриста-мистика: читал его статьи на оккультные темы, написанные умно и художественно, слышал, что Шандаровский состоял — или состоит — в некоем закрытом обществе эзотерического плана, весьма смахивавшем на масонскую ложу.

Сборы и переезд были отложены на следующий день.

…Они проговорили всю ночь, не заметив, как она прошла.

Из протокола допроса А.В. Барченко от 10 июня 1937 г. (архив ФСБ):

Вопрос: Что вам известно о «Едином трудовом содружестве», созданном Гурджиевым?

Ответ: в 1922 — 1923 годах мой знакомый Шандаровский рассказал, что «ETC» представлено и объединено мистически настроенной интеллигенцией в городах Москве, Петрограде и Тифлисе. Организатором и руководителем этого содружества являлся александропольский грек Гурджиев Георгий Иванович, проживающий в России с дореволюционных времен.

Вопрос: Кто входил в состав организации?

Ответ: В состав «ETC» входили следующие лица:

1. Шандаровский — ленинградский юрист, где сейчас находится, не знаю.

2. Петр Александрович Никифорович — инженер, в 1935 году работал в Грозном.

3. Успенский Николай (отчества не помню) — литератор, научный работник, эмигрировал за границу.

4. Меркулов Сергей Дмитриевич — московский скульптор.

5,6. Шишков и Жуков. Один из них инженер, другой работник Мосгортопа. Оба в 1934 — 1935 годах находились в Москве.

7. Демидов — врач по профессии. В 1934 — 1935 годах работал в театре Станиславского режиссером (не знаю точно, был ли он учеником Гурджиева).

8. Гартман — ленинградский композитор, эмигрировал за границу.

9. Григорьев — врач, ассистент московского невропатологического института.

10. Шмаков — инженер.

Вопрос: Каково было, мировоззрение членов организации? Что их объединяло?

Ответ: «ETC» объединяло мистические элементы, ставило задачей пропаганду мистических идей. Руководитель Гурджиев обращал внимание на то, чтобы привить членам «Содружества» любовь к физическому труду, который, по представлению Гурджиева, действует на человека облагораживающим образом. Для этого Гурджиев заставлял членов «Содружества» копать ямы и выполнять другую физическую работу.

В 1919 году Гурджиев, будучи недоволен условиями жизни в Советской России, выехал с группой членов «Содружества» из Петрограда в Закавказье, откуда все они нелегально переправились в Турцию и затем во Францию.

После отъезда Гурджиева, по словам Шандаровского, «ETC» в России распалось, и оставшиеся здесь отдельные члены «Содружества» организованной связи между собой не сохранили.

Вопрос: Когда и при каких обстоятельствах вы установили связи с членами «ETC»?

Ответ: Первым, с кем я познакомился, был названный уже Шандаровскии. Знакомство произошло при следующих обстоятельствах. В 1923 — 1924 годах, занимаясь исследованиями в области «древней науки» (системы «дюнхор»), я проживал в ламаистском дацане в Петрограде. Шандаровскии, будучи сам мистиком и желая установитъ со мной контакт, пришел однажды в дацан и поделился находившимися в его распоряжении сведениями о «ETC», причем указал, что руководитель «Содружества» Гурджиев раньше, как и я, занимался исследованиями в области «древней науки».

Он же указал, что некоторые материалы об этом имеются у Меркулова, родственника Гурджиева. И ввиду того, что область исследования Гурджиева совпадала с тем кругом вопросов, которым занимался я, меня заинтересовал рассказ Шандаровского, и я связался впоследствии в Москве с Меркуловым. Последний предоставил мне хранившиеся у него материалы Гурджиева, а позже, в 1934 году, и дневник Петрова, ученика Гурджиева. Меркулов мне сообщил, что Гурджиев проживает за границей, переезжая часто из Парижа в Лондон, Нью-Йорк и обратно. По словам Меркулова, Гурджиев предлагал ему неоднократно крупные суммы денег, но он отказался от них.

Помимо, передачи мне материалов Гурджиева Меркулов дал мне еще адреса двух членов «Содружества» — Шишкова и Жукова, с которыми я связался в 1925 году, однако ничего нового о Гурджиеве, кроме того, что сообщили мне Шандаровский и Меркулов, я не получил.

Позднее я познакомился с еще одним членом «ETC», Петровым. Получив от Меркулова его дневник, я написал Петрову письмо, желая получить новые сведения о Гурджиеве. Петров ответил мне, что через некоторое время сам приедет в Москву. Он приехал, остановился у меня и прожил дней десять в моей квартире. Нового о Гурджиеве он также ничего не сообщил…»

(Далее в протоколе допроса вырвано несколько страниц).

… — Вот-вот! — воспаленно говорил Петр Сергеевич Шандаровский, потрясая перед восторженно-возбужденным профессором Барченко стопкой ветхих листков, прошитых суровой ниткой. — Требник гурджиевского тайного общества! Здесь составленный Гурджиевым свод правил поведения членов организации. Мы можем взять его за основу!..

— Да, да! — нетерпеливо перебил Александр Васильевич. — За основу. Вы не оставите мне эти листки для ознакомления?

— Берите! Немедленно! Вам и надлежит, основываясь на гурджиевских правилах, написать устав нашей организации.

— Мне?..

— Вам! И более того, я убежден: вы, Александр Васильевич, должны возглавить наше тайное общество.

— Может быть, голубчик… Может быть! — мистическому ученому показалось, что удары его сердца слышит весь Петроград.

— И я уже знаю…— прошептал Шандаровский, понизив голос до свистящего шепота и оглянувшись на темные окна, за которыми стоял черно-серый мрак ноябрьской ночи 1924 года. — Мне кажется… У нашей организации будет такое название: «Единое трудовое братство»!

— Прекрасно! Прекрасно… «Единое трудовое братство»…

Мы возвращаемся в поздний декабрьский вечер 1924 года. А если быть точным, на календаре 27 декабря, и Александр Васильевич уже впустил в переднюю неожиданных гостей во главе с Яковом Блюмкиным (который, впрочем, выступает сейчас — как всегда в общении с профессором Барченко — в качестве Константина Константиновича Владимирова). Хозяин квартиры несколько суетливо помогает чекистам снять их кожаные черные пальто, в передней появляется Ольга Павловна, напряженная, со сдержанной улыбкой на побледневшем лице.