Иголки да булавки - Ворон Эн

class="p1">Выходные Марина вместе со своим отделом провела на работе, доделывая и подгоняя изделия до идеальности. Несколько раз звонила мама, напоминала, что на следующей недели юбилей у дяди Леши и нужно непременно позаботиться о хорошем подарке. Марина обещала, хотя ее голова была занята совсем иным.

* * *

Менеджер по оптимизации нажал заветную кнопку. Нагнетатель воздуха загудел, и непонятная груда материи начала оживать. Постепенно набрали форму колеса, наполнился и поднялся корпус, покрытые металлизированной краской элементы засверкали, выгнулись крылья, оформились капоты. Скрупулезно проработанные детали в результате создали легко узнаваемый ретро-образ. Конечно, строго говоря, надувную копию не удалось бы спутать с оригиналом даже профану, но такой задачи и не ставили. Фигура получилась эффектной.

Приемная комиссия в сильно сокращенном составе придирчиво осмотрела надувное авто со всех сторон. Изделие держало правильную форму, имело приятные обтекаемые очертания, то есть выглядело как результат работы серьезных профессионалов.

— Молодцы, — коротко оценил менеджер по оптимизации, — вы справились.

Марина довольно улыбнулась, все же — первое признание заслуг от соперника.

— Сделаем здесь временное выставочное место, — распорядился Платон, — уберем с этого склада все возможное, добавим освещение. Эти стеллажи тоже надо убрать.

Пока менеджер по оптимизации озвучивал свои идеи, к Марине подошла Тюрина и тихо сказала:

— Нам надо поговорить. Наедине.

— Что-то еще лучилось? — сразу насторожилась Марина.

Проверка из Москвы прибывала уже завтра, а вопрос с персоналом так и не уладился, приходилось ожидать любых неприятностей.

— Я знаю, кто зачинщик этого дурацкого бунта.

Марина кинула взгляд на своего соруководителя, а тот уже увлекся обсуждением с Денисом, который теперь негласно отвечал за всю технику, как удачнее разместить и надежнее подключить нагнетатель воздуха. Воспользовавшись этим, Марина увела Тюрину в коридор.

— Я серьезно поговорила со своими работницами, — сообщила мастер швейного цеха, — я была уверена, что они не сами додумались до такой идиотской затеи! Увольняться никто не хочет. Да, они, как все, хотят повышения зарплаты, но не настолько, чтобы потерять из-за этого работу. Их специально настропалили! Специально подговаривали затеять бунт, пока вы, как два соруководителя, боретесь за одно кресло! К тому же еще и комиссия должна приехать! Вот якобы самое удачное время диктовать свои условия, местному руководству некуда деться и придется идти на уступки. Мои швеи сдуру и повелись! Тем более, когда у новеньких получилось выбить себе премию! Понимаете, как «старичкам» теперь обидно? И повышения зарплаты хочется, и остаться на своих рабочих местах тоже. Они теперь и не знают, что делать. Продолжать бороться опасно, а пойти на попятную стыдно.

— И кто же настоящий зачинщик? — нетерпеливо спросила Марина.

Первым, кого она заподозрила, оказался, конечно, менеджер по оптимизации, но слова Тюриной о том, что время состязания двух соруководителей и проверки из головного офиса выбрано намеренно, делали его непричастным.

— Наша змея очковая, — зло заявила Тюрина, — хотя теперь уже безочковая.

— Корчук? — удивленно уточнила Марина.

— Она моим простушкам про все хитрости начисления при сделке и при не сделке рассказывала, объясняла, как расценки на зарплату влияют и так далее. Совсем задурила им головы, а они теперь не знают, как из этой затеи выпутаться. Платон Андреевич ясно дал понять, что возиться ни с кем не намерен и сохранение коллектива его не волнует.

— Но зачем это Корчук? — недоумевала Марина.

— Змея она, вот и весь сказ. Пока вы с Платоном Андреевичем в Москве были, она тут, как королева, расхаживала. В каждую дырку свой нос совала, ко всему придиралась, кучу замечаний нам понаписала. Понравилось ей, видимо, руководить. Поговорите с ней, Марина Всеволодовна. Пусть перестанет мутить воду и оставит моих швей в покое. Без ее науськиваний мы быстрее их утихомирим и вернем к работе. А еще лучше, если она признает перед ними, что затеяла саботаж нарочно. Они тогда еще быстрее одумаются.

— От моих разговоров с ней толка не будет, — задумчиво проговорила Марина, вспоминая свою беседу с бухгалтером о подброшенных бутылках, — а вот Платон Андреевич сделает это гораздо эффективнее.

Когда менеджеру по оптимизации сообщили, кто настоящий виновник протеста швей, глаза Платона потемнели, что Марина с удивлением отметила, и в глубине этих мрачных омутов сверкнуло нечто зловещее.

«Не зря он не любит смотреть в глаза, свои его выдают», — отметила про себя Марина.

— Вы уверены? — при этом совершенно бесстрастным голосом обронил менеджер по оптимизации.

— Да, — кивнула Марина, не сомневаясь, что Корчук грозит непростой разговор.

Платон взялся за телефон:

— Аполлинария, зайдите ко мне. И документы захватите, которые я должен подписать.

Марина, решив, что ее присутствие ни к чему, ушла до появления ведущего специалиста бухгалтерии.

Корчук вошла в кабинет менеджера по оптимизации, стараясь подражать грации кошки, неся в руках стопку бумаг.

— Так много? — уточнил Платон.

— Я подумала, ты просто хочешь поговорить наедине, а документы — предлог, — проворковала Корчук, отделила те документы, которые действительно требовали подписания, и положила перед менеджером по оптимизации.

Платон принялся проставлять подпись, а специалист бухгалтерии села напротив и молча ожидала, когда соизволят объяснить, зачем ее позвали.

— Мне кажется, наши танцы вскружили тебе голову, — наконец произнес Платон, не отрывая глаз от документов.

— В каком смысле?

— Иначе с чего ты решила, что способна действовать самостоятельно? Или ты надеялась, что наши с Темниковой головы полетят разом, и ты сможешь занять место руководителя подразделения? Так не получится. Тебе меня не переиграть в любом случае. Лучше и не пытайся.

— Не понимаю, о чем ты, — фыркнула Корчук и сложила руки на груди.

— Я о твоих милых тайных беседах с работницами швейного цеха. Просветительство — это хорошо, но только в правильном русле.

— Все равно не понимаю. Какие беседы у меня могли быть со простыми швеями? Где я — и где они. Ты что-то путаешь. Это Мариночка вечно переживает за рабочий персонал, бегает к ним, ведет задушевные беседы.

— Так как я должен расценивать твое поведение? — не слушая возражений собеседницы, спросил Платон. — Как попытку вести свою игру или как неумелые потуги помочь мне победить? Я понимаю, глупая затея с бутылками из-под шампанского — это личные счеты с Темниковой. Но попытка поднять бунт персонала — это удар по всем нам сразу. Так зачем?

Корчук упрямо молчала.

— Надеюсь все же на твое благоразумие. До конца рабочего дня осталось несколько часов. Раз ты пользуешься таким доверием персонала швейного цеха, тебе должно хватить времени, чтобы восстановить пошатнувшийся на предприятии мир.

— Иногда я тебя совершенно не понимаю, — зло бросила Корчук, схватила подписанные документы и ушла совсем не грациозной походкой.

Глава 16